Утешение для изгнанника - Кэролайн Роу

— После потери ребенка, — говорила Франсеска, снова плача, когда в комнату бесшумно вошла Хуана, а за ней Исаак и Понс, — я пошла к Бернаде, этой гадалке, потому что к ней обращалась одна знакомая и сказала, что она поразительная. Так и оказалось. Я только хотела узнать, будет ли у меня еще ребенок, но Бернада как будто бы знала обо мне все.

— Что именно, Франсеска? — мягко спросила Ракель. — Если только можешь сказать это нам.

— Когда я только вошла, она приветствовала меня, назвав по фамилии отца, не отчима, и сказала, что видит большие горы вокруг места моего рождения. А потом, что видит опасность, особенно от огня, и что мне нужно всячески беречься его. Как я могла усомниться, что Бернада обладает волшебными способностями? Я чуть с ума не сошла, потому что огня боюсь ужасно. — Франсеска отхлебнула немного бульона и продолжала: — Она знала все о моей семье, откуда мы, что сделали, какие были у нас проблемы. Все. Это было жутко.

— А потом?

— А потом сказала, что людей до сих пор сжигают на кострах, если подозревают, что они продолжают держаться прежних еретических взглядов, и если я не хочу, чтобы такое случилось со мной, это будет стоить больших денег. И с тех пор я платила ей, но больше платить не могу.

— С какой стати платить?

— Моя мать была до конца верна чистым, — ответила Франсеска. — И другие члены семейства тоже.

— Как ты узнала об этом?

— От Бернады. Я знала, что мать была в определенном смысле верной до конца, и Бернада сказала мне о других. Я знала всех этих людей, и Бернада обещала стереть память о вере матери из сознания ее соседей и знакомых, чтобы они не могли донести на меня. Для этого ей нужно будет поехать туда, где они живут, и заниматься каждой группой отдельно. Сказала, что это будет дорого стоить.

— И ты поверила ей?

— Да, — ответила Франсеска. — Нет. Не совсем. Я боялась, что все это правда. По крайней мере знала, что она может на меня донести.

— О том, что у тебя была глупая мать, дорогая моя? — сказала Хуана. — Об этом не доносят.

Их прервал осторожный стук в дверь и появление Фаусты, служанки.

— Во дворе сеньор Пау и сеньор Роже Бернард, они хотят поговорить с сеньорой Сибиллой, — негромко сказала она.

— Сейчас иду, — сказала Сибилла.

— Одна? Кому-нибудь нужно… — сказала Хуана, с отчаянием оглядываясь по сторонам.

— Не беспокойся, Хуана, — сказала Сибилла. — Обещаю хорошо вести себя во дворе. И Пау с Роже Бернардом кажутся довольно надежными.

— Конечно, они надежные, — сказала Хуана. — Только…

За Сибиллой закрылась дверь, оборвав слабые возражения Хуаны.

— Сеньоры, — сказала Сибилла. — Вы звали меня, и вот я.

— Как сеньора Франсеска?

— Понемногу садится, пьет бульон и говорит. Где вы были, что не знаете?

— У его преосвященства, — ответил Пау. — Рассказали ему все, потом подумали — довольно поздно — что это не совсем наша история, и нам следовало посоветоваться с вами. И вот мы здесь. Чтобы посоветоваться.

— Точнее, рассказать, что мы уже сделали, — сказал Роже Бернард.

— На тот случай, если я захочу умчаться, как ветер, чтобы сесть на первое же судно, отплывающее из этой страны? — спросила она.

— Конечно, — сказал Пау, — если возникнет такое желание.

— Так вот, такого желания у меня не возникает, — сказала она. — Но оно могло бы возникнуть. Надо было б спросить меня раньше. Что вы рассказали ему?

— Историю вашего семейства — нашего семейства — и какое место занимает в ней папа и все мы, включая Гильема, — ответил Роже Бернард. — Он как будто заинтересовался.

— Не сомневаюсь, — послышался более низкий голос с лестницы. — Он очень заинтересовался. И раз уж так далеко зашли, можете вернуться и сказать его преосвященству, что эта Бернада занимается чарами и волшебством.

В конце концов Исаак с Юсуфом, Роза, Сибилла, Пау и Роже Бернард пошли вниз по улице мимо гетто, а потом вверх, к епископскому дворцу. Встретили его преосвященство в коридоре, епископ направлялся к выходу.

— Почему вы вернулись? — спросил он. — Я думал, что уже уладил ваши трудности.

— Пока мы разговаривали с вами, ваше преосвященство, сеньора Хуана расспрашивала всех лавочников и ремесленников, с которыми сеньора Франсеска имела дело, была ли она у них недавно, — ответил Пау. — И для нее по-прежнему работал только один парфюмер. Эта работа связана с некоей Бернадой, женщиной, имеющей репутацию гадалки, она живет над его мастерской. Думаю, что…

— Да, конечно. Ее допросят. Она время от времени вызывала у меня интерес.

— Я ни разу не разговаривала с сеньорой Бернадой, — сказала Сибилла, — но слышала, как она говорит. Ее говор кажется очень знакомым моему слуху, словно она приехала из тех же мест, что и я. Моя служанка думает, что, возможно, знает ее, так ведь, Роза?

— Сеньора, я не разглядела ее как следует, — с некоторым смущением ответила та. — Поклясться в этом не могу.

Задача доставить Бернаду для допроса была возложена на сержанта епископской стражи и одного из стражников.

— Было бы хорошо, если б кто-нибудь пошел вперед и сыграл роль клиентки, — сказал сержант. — При виде меня Бернада становится пугливой, как лесная зверушка, и, видимо, постоянно наблюдает за тем, кто подходит к дому. Может быть, сеньора Сибилла сможет пойти с нами, и ее служанка, само собой, чтобы не дать Бернаде скрыться, когда мы станем подниматься по лестнице.

— Конечно, пойдем, — сказала Сибилла. — Правда, Роза?

— Да, сеньора, — покорно ответила служанка.

— Сержант, я тоже пойду с вами, — тут же сказал Пау. — И захвачу моего брата. Может, мы пригодимся.

— Конечно, — удивленно сказал Роже Бернард.

— По-моему, там сейчас живет еще одна женщина, — сказал Габриэль, стражник, который должен был делать захват, если придется. — Помоложе Бернады, рослая и с виду сильная. Я видел, как она выходила из дома и входила в дом с таким видом, будто живет там, вся закутанная вуалью, как знатная сеньора.

На улице перед мастерской парфюмера никого не было. Сержант огляделся.

— Здесь должен быть задний двор, так ведь.

Габриэль кивнул.

— По-моему, да, сержант. С калиткой в маленький переулок.

Вид у него был явно смущенный.

— Тогда охраняй этот задний выход. Смотри, чтобы никто, крупнее кошки, не выходил оттуда без моего ведома.

— Ясно, сержант, — сказал Габриэль и убежал.

— Этот парень, — сказал сержант, — знает хорошеньких девушек в каждом доме города и окрестностей. Иногда это полезно, поэтому я не люблю слишком его смущать. Пойдемте наверх.

— На каком этаже живет Бернада? — спросила Сибилла.

— Парфюмер живет позади мастерской, — ответил сержант. — Бернада над ней. Давайте не терять времени.

— Пойдем все? — спросил Пау.

— Вы с братом останьтесь на лестнице и просите всех выходящих подождать, — ответил сержант. — Сеньора Сибилла и Роза войдут первыми под видом клиенток. Я следом за ними.

В гостиной квартиры над мастерской парфюмера находились только две женщины. Бернада и другая, моложе тридцати. Когда Бернада открыла дверь, младшая пошла в глубину комнаты. Бернада взглянула на пришедших и хотела захлопнуть дверь у них перед носом, но сержант, столь же поднаторелый и более сильный, чем она, проскользнул между двумя женщинами и встал в дверном проеме. Сильно толкнул дверь и оказался в комнате, Роза и Сибилла последовали за ним вплотную.

— Будьте добры, остановите ту, — попросил он, указав подбородком на младшую. Потом свистнул и позвал: — Сеньор Пау! Вы нам нужны.

Оба молодых человека появились; Роже Бернард остался в двери; Пау вбежал в комнату.

— Мы здесь, — сказал он.

— Подержите ту, если сможете, — сказал сержант, указав на младшую, которую с трудом удерживали Роза и Сибилла.

В конце концов, когда сержант держал Бернаду, Пау младшую, а Роже Бернард из любопытства осматривал задние помещения, в гостиной установился относительный покой.

— Ну, вот, — сказал сержант. — Сеньора Бернада. Я с нетерпением дожидался этого дня.

— Нет, сеньор, — сказала Роза, указывая на женщину, которую он держал. — Эта женщина не Бернада. Ее зовут Беатриу. Бог мне свидетель, это Беатриу.

— Ерунда, — сказал сержант. — Это Бернада. Я не спускал с нее глаз с тех пор, как она появилась здесь, и она всегда была Бернадой.

— Я знаю ее с раннего детства, — сказала Роза. — Это Беатриу.

— Тогда кто эта? — спросил сержант.

— Эта? — переспросил Роже Бернард, возвращаясь в гостиную. — Хустина, наша никчемная служанка. И могу засвидетельствовать, сержант, что в этой квартире нет больше ни единого человека, мужчины, женщины или ребенка.