Авантюристы Просвещения: «Те, кто поправляет фортуну» - Александр Строев

Возможно, что распространение республиканских идей в Молдавии отчасти связано с масонством, принесенным в страну русскими офицерами. В Яссах возникла воинская ложа «Марс», которой руководил П. И. Мелиссино. В начале XIX в. члены семьи Росетти принадлежали к ордену и активно боролись за независимость страны. Но в трактате Билиштейна не заметно масонской фразеологии.

Барон возвращается в Петербург и в феврале 1772 г. представляет проект императрице, утверждая, что делает это с дозволения фельдмаршала Румянцева, который прочел его сочинение. В сопроводительном письме он просит в награду за восьмилетние труды чин действительного статского советника и должность великого канцлера Молдавии. «Мои труды понуждают меня желать этого места, чтобы пуще послужить Вашему Императорскому Величеству и Империи, а заодно провинции оной. Тот, кто теперь занимает этот пост, не в тех летах и не в том положении, чтобы послужить отчизне своей в нынешних обстоятельствах. Осмелюсь сказать, что в надеждах своих диван и дворянство давно уже предназначают меня на это место; а брак мой с девицей из первейших семей провинции делает меня для того подходящим; все от милости Вашего Императорского Величества зависит»[536].

Ему кажется, что мечты сбываются, что он наконец сможет практически разрешить вопрос, поставленный им в другом мемуаре пятнадцать лет назад: «Должны ли государи сделать народы настолько полезными и счастливыми, насколько возможно?» («Les souverains doivent-ils rendre les peuples autant utiles et autant heureux, qu’il est possible?», август-октябрь 1757 г.).

Лотарингец сетует в письме к императрице на трудности избранной им карьеры. «Тогда как деяния военных у всех на слуху, политик должен умалчивать о делах своих. Система или работа, что могла бы принести ему славу и почести, зачастую более всего требует тайны, тогда как автор принужден томиться от безвестности и связанных с ней невзгод. Один подвиг решает судьбу и составляет репутацию военного, увековечивает его память. Тот, кто тщится снискать репутацию государственного мужа, всякий день нуждается в новых трудах: заслуги его вечно остаются неоцененными, а судьба неопределенной. Во всех странах мало людей, избирающих подобный род занятий. Долг политики — обеспечить им уважение и поддержку, ибо они дорого платят за них; но лишь этой наукой империи и государства руководствуются, процветают и приумножаются». Лотарингец добавляет, что совесть его чиста, ибо служил государыне во всех возможных жанрах, не боясь пролить за нее свою кровь.

Увы, Билиштейн не отдает себе отчета, что снискал в Петербурге иную славу. 5 (16) января 1772 г. Герман Лафермьер пишет графу А. Р. Воронцову: «Все знакомые собрались писать ему [поздравлять с браком. — А. С.], когда барон расстроил их планы, прибыв сюда неожиданно с мемуаром о Молдавии и Валахии, который должен представить императрице. Планы у него, как всегда, самые что ни на есть обширные и блестящие. Короче говоря, наиболее подходящее ему место — сумасшедший дом, а пребывание в армии, особенно у графа Румянцева, его вовсе лишило рассудка. По приезде, на другой день он представил нам преуморительную сцену на ужине у г-на Убриля[537], где все безжалостно потешались над ним весь вечер, а он и не приметил»[538]. После заключения в 1774 г. Кючук-Кайнарджийского мира Россия возвращает Молдавию и Валахию Турции, оставляя за собой право защищать религиозные права жителей, что Екатерина II им и обещала.

Бедный Билиштейн разрывается между детьми от первого брака, оставшимися в Петербурге, и новой молдавской семьей. Жена наотрез отказывается жить в столице, и он принужден сопровождать ее на родину. Через два года он расскажет об этом в письме к Н. И. Панину:

«Супруга моя, с младенцем на руках и беременная, так привязана к своим землям, владениям, людям, что твердо пребывает в своем решении оставаться на родине и откажется последовать за мной, если я уеду. Признание это для меня не лестно, но истина дороже. Ваше Превосходительство соблаговолит отдать мне должное, ибо стоило вам в приказе два слова молвить, как привез я ее в Россию в 1772 г. Но не в моих силах было убедить ее там остаться. Не могу забыть, сколько страдал я и чего это мне стоило. Как же мне опять подвергаться таким невзгодам! Ее достоинства вызывают уважение, как могу ее покинуть! Ни религия, ни честь не дозволяют того. У меня двое детей в Петербурге, которых я очень нежно люблю. Как разлучиться с ними! Положение мое запутанное, описать его не могу, только чувствую»[539].

Билиштейн подает прошение о переводе и в декабре 1772 г. получает дозволение отправиться в первую армию графа Румянцева на прежних условиях («для ведения особой корреспонденции»). Новая молдавская родня, видимо разочаровавшись в бароне, не спешила отдавать Ирине Росетти ее долю отцовского наследства: мол, деньги все потратили на свадьбу, крестьяне-цыгане люди кочевые и все уехали, скот подох, столовое серебро куда-то задевалось, а белье за давностью лет истлело. По приезде из России в 1773 г. Билиштейн подал в суд, но диван отказывался вынести вердикт, несмотря на предписания фельдмаршала Румянцева, направленные в марте 1773 г. и ноябре 1774 г. В декабре 1774 г. Билиштейн пишет из Ясс Н. И. Панину, прося его о ходатайстве перед господарем Григорием Гикой, который сам решает судебные дела. Три года, с декабря 1772 г. по декабрь 1775 г., Билиштейн провел в Молдавии, живя на жалованье, которое регулярно высылал ему секретарь Н. И. Панина Денис Иванович Фонвизин[540]. У него рождаются две дочери, детей от первого брака он выписывает к себе и в 1774 г. прикупает вместе с женой земли в Молдавии.

Многочисленные примеры того, как в молдавских судах разоряют французов, как властитель по прихоти своей выносит и отменяет приговор, мы находим в книге будущего революционера Жана-Луи Карра «История Молдавии и Валахии с описанием нынешнего состояния обеих провинций» (1777). Покинув в 1772 г. Францию из-за неладов с полицией и собратьями по перу, он проехал Грецию, Турцию, Украину, добрался в 1775 г. до Петербурга, где его рекомендовали в качестве гувернера господарю Григорию Гике. Карра прожил год в Яссах, воспитывая сына господаря и ведя заодно французскую переписку, но, не сумев сделать карьеру, уехал недовольный, честя молдаван на все корки.

Весной 1776 г. Билиштейн пытается еще раз переломить судьбу и приезжает в Париж. Со слов русского посла во Франции князя Барятинского мы знаем, что барон в Молдавии был несчастлив в спекуляциях и недоволен господарем. Поссорившись с женой, он покинул страну с сыном и дочкой от первого брака, отправив в Петербург прошение об отставке. 9 марта 1776 г. он подает в Версале графу де Вержену, министру иностранных дел, «Мемуар о приросте, какового Франция может добиться в торговле, распространив ту, что ведется в Леванте, непосредственно на Молдавию и Валахию»[541].

Если в предыдущем сочинении, доказывая, что России нет нужды оставлять за собой дунайские княжества, Билиштейн говорил об их бедности, то теперь он превозносит богатства Молдавии, рисуя ее как потерянный рай. Земли обильны злаками, лесом и вином (это он повторяет дважды), в горах — золотые жилы, серебряные и медные залежи, все, что душе угодно. У него есть небольшая карта Валахии, где отмечены все основные месторождения. Лотарингец использует в своем сочинении «Описание Молдавии» Дмитрия Кантемира и вслед за ним утверждает, что жители ленивы, не знают ни торговли, ни ремесел, а бояре не разрабатывают рудники, боясь, как бы турки не забрали все себе.

После неудачи политического проекта Билиштейн стремится воплотить свою мечту экономическим путем, ориентируясь уже не на Россию, а на ее дипломатического противника, Францию. Соответственно меняется стратегия: вместо создания независимого государства предлагается колонизация, ибо, оставаясь под властью Порты, Молдавия и Валахия будут тесно связаны с Францией торговыми узами. Лотарингец доказывает: незачем бороздить моря, исследовать оба полушария, рисковать людьми и деньгами в поисках колоний и новых возможностей для торговли. Перу находится не в Новом свете, а здесь, под руками.

Развивая коммерцию и промышленность, Билиштейн намерен переделать не только страну, но и жителей, которые станут работящими и предприимчивыми, когда получат возможность применить свои силы. Чудодейственную перестройку призвана осуществить Черноморская компания, которая монополизировала бы добычу полезных ископаемых, торговлю и будущую промышленность княжеств. Билиштейн вновь использует идеи и аргументы двадцатилетней давности: сходным образом он описывал богатства Лотарингии, золотые и серебряные рудники и будущее процветание. Его план напоминает деятельность Эдуарда, героя «Икозамерона» Казановы, который не только просвещает мегамикров, но и порабощает их, захватывает власть в подземном мире. Будущий директор Черноморской компании станет богатым и могущественным человеком, под чьим контролем окажется не только промышленность страны, но и вся торговля между Востоком и Западом.