СТАЛИН и репрессии 1920-х – 1930-х гг. - Арсен Мартиросян

Знал ли Тухачевский, что активно протаскивает идею погибели РККА?! Прекрасно знал! Потому что многократные игры и учения уже тогда ясно показывали, «что группы вторжения не в состоянии выполнить тех задач, которые на них возлагались на первом стратегическом этапе борьбы. Они слишком слабы по своему составу и нацеливались на действия по изолированным направлениям, что могло привести к их последовательному разгрому». В связи с этим вместо групп стали намечать создание армий вторжения или ударных армий. Однако и в этом случае итог был тот же. В конце концов додумались до того, что выполнение задач армий вторжения признано было необходимым возложить на весь Первый стратегический эшелон Вооруженных сил. Однако игры и учения по прежнему показывали, что итог будет тем же самым, только в масштабах всего Первого стратегического эшелона. Тем не менее Тухачевский и K° все-таки «осчастливили» РККА «Наставлением по операции вторжения», а затем еще раз проверили негодность своей концепции на майских 1935 г. учениях в Белорусском военном округе, а затем и в Приволжском военном округе. А убедившись, разработали «План поражения СССР в войне с Германией».

5 . Вот как сам Сталин квалифицировал одно из характерных «усилий» Тухачевского по ослаблению войск Первого стратегического эшелона (из выступления Сталина на расширенном заседании Военного совета при наркоме обороны 2 июня 1937 г., т. е. по итогам разоблачения заговора Тухачевского): «Тухачевский особенно играл благородного человека, на мелкие пакости неспособного, воспитанного человека. Мы его считали неплохим военным, я его считал неплохим военным. Я его спрашивал: как вы могли в течение 3 месяцев довести численность дивизии до 7 тыс. человек. Что это? Профан, не военный человек. Что за дивизия в 7 тыс. человек. Это либо дивизия без артиллерии, либо это дивизия с артиллерией без прикрытия. Вообще это не дивизия, это срам. Как может быть такая дивизия. Я у Тухачевского спрашивал, как вы, человек, называющий себя знатоком этого дела, как вы можете настаивать, чтобы численность дивизии довести до 7 тыс. человек и вместе с тем требовать, чтобы у нас дивизия была 60–40 гаубиц и 20 пушек, чтобы мы имели столько-то танкового вооружения, такую-то артиллерию, столько-то минометов. Здесь одно из двух, либо вы должны всю эту технику к черту убрать и одних стрелков поставить, либо вы должны эту технику поставить. Он мне говорит: "Тов. Сталин, это увлечение". Это не увлечение, это вредительство, проводимое по заказам германского рейхсвера».

Поясню, в чем тут дело, чем возмущался Сталин. Во-первых, сама численность дивизии в 7 тыс. человек — бессмысленна, ибо такая дивизия не может успешно решать задачи ни наступления, ни обороны. Просто чисто физически у нее мало сил. Во-вторых, по количеству и особенно характеру артвоо-ружения видно, что Тухачевский ориентировался только на наступательные задачи, как минимум в формате немедленного встречно-лобового контрблицкрига. Дело в том, что стреляющие по крутой навесной траектории (до 63°) гаубицы хороши в прорыве, особенно укрепленных районов противника, уничтожения его живой силы в окопах и траншеях. Из-за преобладающего количества гаубиц в дивизии получалось, что это дивизии преимущественно прорыва, в то время как пехота в целом, т. е. стрелковые дивизии, — испокон веку части двоякого назначения: и для обороны, и для наступления. И не случайно, что всего через полгода после разгрома заговора Тухачевского Сталин открыто и прямо заговорил о том, что армия, которая не умеет обороняться и тем более отступать, подвергнется разгрому.

Между тем в описанном выше варианте Тухачевского примерно полдивизии было бы занято всеми видами обслуживания гаубичной артиллерии (от транспортировки до заряжания и ремонта), а полдивизии, т. е. 3,5 тыс. человек, в таком случае попросту не способны решать ни наступательных, ни оборонительных задач. Не говоря уж о том, что при внезапном блицкриге изготовившиеся к немедленному встречно-лобовому контрблицкригу войска Первого стратегического эшелона представляют собой отличную мишень. Вот потому-то Сталин и назвал это вредительством по заказу рейхсвера.

6. Выше уже говорилось о невероятном успехе германских генералов во время картографической агрессии против СССР во время стратегических командно-штабных учений в вермахте осенью 1936 г. Как, впрочем, говорилось и о причинах такого их успеха — о том, что Уборевич привез им модифицированный «План поражения». Иначе герры генералы не смогли бы добиться столь уникального успеха не только при полном отсутствии территориального соприкосновения с Советским Союзом, но и при наличии огромного территориального буфера в лице панской Польши.

7. Наконец, об удивительно провокационном отрицании уникального стратегического значения Белорусского направления любой агрессии с Запада. Об этом уже говорилось выше.

Конечно, перечисленное — лишь малая толика того, что он натворил. Но и этого вполне достаточно, чтобы понять, каким врагом он был и насколько справедливо его ликвидировали!

Миф № 77. Тухачевский не предпринимал никаких попыток государственного переворота. Это все выдумки Сталина и НКВД.

До недавнего времени чрезвычайно трудно было доказать, что это мистифицированная л о ж ь. Дело в том, что при Н.С. Xрущеве громадное количество неудобных для антисталинской клеветы документов было уничтожено. Случайно оставшиеся уничтожали уже в наше время — этим занималась комиссия Геббельса ЦК КПСС во главе А.Н. Яковлевым. Якобы она занималась только реабилитацией невинно репрессированных. Правда, почему-то одновременно исчезали и серьезные документы. Однако воистину правильно говорят, что рукописи не горят. Правду скрыть невозможно, сколько ни старайся. Не прямо, так косвенно, но она обязательно выйдет на свет Божий. Так произошло и с этим мифом.

Во- первых, государственный переворот силами военных действительно планировался — первоначально на 1 мая 1937 года. Известный немецкий историк Пауль Карелл, он же Пауль Шмидт, описал это следующим образом: «В марте 1937 г. схватка между тайными агентами Тухачевского и Сталина приобрела особенно драматичный характер. На 1 мая 1937 г. был назначен переворот против Сталина, главным образом потому, что первомайские парады позволяли передвигать существенные контингенты войск в Москву, не вызвав подозрений. То ли по воле случая, то ли вследствие коварства Сталина, но произошла отсрочка планов. В Кремле было объявлено, что маршал Тухачевский возглавит советскую делегацию, отправляющуюся в Лондон для участия в церемонии коронации короля Георга VI 12 мая 1937 г. Тухачевский успокоился. Он отложил переворот на три недели. Это было его роковой ошибкой».

Конечно, как истинно западный человек, П. Шмидт не смог удержаться от того, чтобы не бросить булыжник в адрес Сталина, — переворот сорвался, видите ли, «вследствие коварства» Сталина!? А при чем тут коварство?! Уж если кто и был преисполнен коварства, а заодно и подлости, так это Тухачевский и К. Потому что как иначе называть заговор и подготовку к государственному перевороту со стороны лиц, которых советское государство обласкало, сделало видными людьми, материально обеспечило буквально всем — ведь жили-то эти заговорщики столь припеваючи, что никаким миллиардерам не снилось! Тем не менее спасибо П. Шмидту. Традиционно подло обвинив Сталина в коварстве, но завершив свое описание выражением «это было роковой ошибкой» Тухачевского, П. Шмидт показал, что заговор и непосредственно подготовка к перевороту действительно имели место и что он, как истинно западный человек, искренне сожалеет о том, что такое «славное дельце» сорвалось. Так оно и не могло не сорваться. Сталин обладал таким опытом политической борьбы, что против него мало кто мог устоять, если вообще мог. «Спектакль» с якобы направлением Тухачевского на церемонию коронации был разыгран сознательно, потому что еще в марте — апреле Сталин прекрасно знал, что переворот назначен на 1 мая 1937 г. Но посмотрите, что произошло дальше. Объявив на весь мир о предстоящей миссии Тухачевского, запрос в МИД Великобритании о выдаче Тухачевскому въездной визы был представлен советской стороной через британское посольство в Москве только 3 мая 1937 года. А уже на следующий день — 4 мая — в срочном порядке и внезапно запрос о выдаче визы Тухачевскому был аннулирован советской стороной. Только после этого Тухачевский сообразил, что Сталин обвел его вокруг пальца. Потому что в тот же день на квартире активного троцкиста и не менее активного заговорщика — наркома внешней торговли А. Розенгольца — уже уяснивший себе, что Сталин с Ежовым обставили его как котенка, Тухачевский, стуча кулаком по столу, орал: «Вы, что, ждете, когда нас к стенке поставят, как Зиновьева?! Я пятого начинаю переворот!» Естественно, что запись этого разговора немедленно попала на стол Сталина. И надо отдать должное его потрясающей выдержке в условиях смертельной опасности — никаких репрессивных мер в отношении Тухачевского он тогда не предпринял, отлично понимая разницу между словами и конкретными преступными действиями. 8 мая пришло досье от Бенеша. И опять ничего в отношении Тухачевского не было предпринято. Судя по всему, Сталин до последней секунды тянул с его арестом, старательно проверяя всю информацию.