Голиард - Оливия Клеймор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бароны, удовлетворённые поездкой в Доль, разъехались по своим владениям, предварительно одобрив кандидатуру Франциска на трон Бургундского графства. Что же касается его обещания по поводу привлечения Генриха II Лимбургского как союзника, заговорщики не сомневались в успешном исходе сего дела, ибо потомок виконта Обри был женат на одной из многочисленных племянниц герцога Урсуле де Тюинвиль.
Перед отъездом бароны ещё раз собрались в парадном зале замка Доль, где хозяин поделился с ними своими ближайшими планами:
– Я намереваюсь написать письмо герцогу Лимбургскому и отправить его с верным человеком. А уже потом посетить в Нижнюю Лотарингию вместе с сыном.
– Но на каких условиях вы хотите предложить Генриху союз? – поинтересовался барон де Монсо. – Насколько мне известно, нынешний правитель Нижней Лотарингии – человек весьма практичный и действует осмотрительно, оттого он и пережил всех претендентов на престол герцогства, заполучив, наконец, долгожданную корону. Вряд ли он станет помогать нам, даже если взять во внимание ваше родство, впрочем, весьма дальнее. Наверняка, он потребует за вою помощь немалый куш.
Бароны согласились с де Монсо. Вдохновитель заговора был готов к подобному вопросу и потому ответил сразу же:
– Мы предложим герцогу спорные северо-восточные земли, а именно – Лангруа и Атюйе[88]. Землями правит графиня де Лангр, её муж погиб в Крестовом походе, так, что вряд ли её люди смогут оказать должное сопротивление. К тому же всем известно о богатствах, накопленных родом де Лангр де Фурвен. Думаю, это будет достойной платой за союзничество.
Бароны задумались…
– Но, сударь, – возразил барон Ла Бон, – фактически мы воспользуемся беззащитностью дамы… Всё это крайне неприглядно! Графиня сама того не подозревая станет разменной монетой в нашей опасной игре.
– Мне известно, что виконтесса, урождённая де Аваллуа, как единственная наследница владеет ещё и одноимённым графством, находящимся под протекторатом французской короны. Отчего бы ей не перебраться туда? – вступил в разговор де Отён, явно поддерживая де Ла Доля. – Если мы хотим добиться смены власти, то непременно должны чем-то пожертвовать. Вы ведь, барон Ла Бон, наверняка, не пожелаете поделиться своими владениями Бонуа с герцогом Лимбургским?!
– Этого ещё не хватало! Что за шутки, сударь! – возмутился Ла Бон. – Мне хватает головной боли от Верхней Бургундии, которая зарится на мои владения! И мечтает объединить земли Бонуа.
– Так же, как и земли Отенуа… – вставил барон де Отён. – У меня те же проблемы, любезный Ла Бон. Мы с вами в одинаковом положении. Приходиться постоянно держать ухо в остро на приграничных территориях и засылать шпионов в Верхнюю Бургундию… Ибо надежда на заступничество нынешнего сюзерена невелика.
– Барон де Отён прав, – высказался де Монсо. – Если мы не придём к единому мнению, то наше дело будет заранее проигрышным. Поймите, Ла Бон, нам нынче не до куртуазности. Так, что придётся поступиться интересами знатной дамы, дабы соблюсти свои собственные.
Бароны начали активно обсуждать это предложение и пришли к всеобщему мнению, что предоставят войску герцога полную свободу действий в Лангруа-Атюйе, тем более, что графиня не сможет более рассчитывать на помощь Безансона. Единственным условием для захватчиков будет: жизнь почтенной вдовы и предоставление ей возможности беспрепятственно покинуть владения.
– А, если графиня обратиться за помощью к королю Швабии? – внезапно спросил де Шалон, предпочитавший доселе хранить молчание. – Кажется, они состоят в дальнем родстве…
– М-да… Это так. – Подтвердил Франциск. – Но мне также известно, что король Швабии не раз предлагал графине перейти под его длань. Однако она предпочла заключить военный союз с Безансоном и формально признать Гильома II своим сюзереном. И почему, как вы думаете?
Бароны пожали плечами. Ла Доль продолжил:
– Ей проще манкировать нашим безмозглым сюзереном! Графиня де Лангр – женщина умная. Она прекрасно понимает, если Швабия наложит на её владения свою лапу, то уж вряд ли она вновь обретёт независимость. Графиня слишком дорожит ею и это погубит её. Она даже отчеканила собственную монету! Как только войска Нижней Лотарингии нарушат границы её владений, она тотчас пошлёт гонца в Безансон. Пока Гильом будет раздумывать, как ему лучше поступить, и отправит, наконец, военную помощь, лотаринги уже осадят Лангр и Фурвен. Мы же осуществим то, ради чего собрались…
Бароны переглянулись: последняя фраза Ла Доля означает, что они избавятся от сюзерена.
…После отъезда, не мешкая, Франциск приказал явиться своему нотарию и начал диктовать ему письмо:
«Его Светлости герцогу Лимбургскому, правителю Нижней Лотарингии.
Я барон Франциск Ла Доль, женатый на вашей племяннице Урсуле де Тюинвиль, прошу о встрече в назначенное Вами время. Ибо у меня есть предложение по поводу спорных графств Лангруа и Атюйе, которое может заинтересовать Вас. Буду крайне признателен, если вы окажете любезность передать ответ с моим гонцом…»
Франциск ещё раз обдумал содержание сего короткого послания и решил более ничего не добавлять из предосторожности. Мало ли, что…
– Запечатайте… – приказал он нотарию
Рене свернул пергамент, обмотал его витым шнурком. Затем при помощи свечи растопил специально приготовленный красный воск в круглой металлической форме, барон снял с указательного пальца правой руки фамильный перстень с изображением герба и приложил его к воску. На его расплавленной поверхности отчётливо отпечаталось изображение оленя в окружении трёх колец. Именно эти кольца, украшавшие герб новоявленного претендента на бургундский трон, были унаследованы от далёкого предка Обри, виконта Макона[89].
Из этого оттиска Рене изготовил навесную печать, коей украсил свиток. Затем капнул на него расплавленным воском, приложив ещё одну печать с изображением башни-донжона, которую барон использовал в повседневной переписке, дабы дополнительно закрепить шнурок и навесную печать, тем самым предохранив письмо от несанкционированного вскрытия.
* * *Гонец барона Ла Доля благополучно достиг резиденции Генриха II Лимбургского, правителя Нижней Лотарингии. Столица герцогства за последние сто лет располагалась в разных городах, Генрих же предпочёл Труа на землях Труазена, недавно захваченного у Верхней Бургундии[90], наряду с Арсезе, Барруа, Боленуа. Эти многострадальные графства за последние сто лет побывали и под дланью Бургундии, и Лотарингии, и даже Швабии.
