Пульсирующий камень - Мино Милани

Кругом царил жуткий полумрак. Всюду поднимались гигантские колонны, похожие на стволы какого-то фантастического окаменевшего леса. Воздух дрожал, и с высоты окутанных туманом конструкций башни доносились непрерывные скрипы, скрежет и глухие удары, похожие на бой барабана, а также резкий звук, словно стонало какое-то раненое животное. Казалось, башня — живое существо, какой-то огромный Атлант, который, тяжело дыша, жалуется на свой тайный и вековечный труд. Я прислушался и в полной мере ощутил всю тяжесть пугающей древности этого места. И меня вдруг вновь охватило чувство, которое я испытал, когда уезжал из Нью-Йорка. Тогда мне почудилось, будто я покидаю не свой мир, а скорее свое время, но сейчас это чувство было гораздо сильнее. Линда вывела меня из этого колдовского состояния. Она нашла в себе силы двигаться и спросила:

— Где же профессор?

Я развел руками.

— Профессор! — позвала Линда.

Никто не ответил. Я недоумевал. Неужели Брэггс решил поиграть с нами, спрятавшись, как ребенок, среди этих гигантских лесов, чтобы посмотреть, что мы станем делать Я тоже позвал его:

— Профессор Брэггс, выходите, пожалуйста! Обещаю вам, мы задержимся еще ненадолго и обследуем основание башни. Вы слышите меня, профессор?

В ответ — мертвое молчание. Только гудение качающегося маятника. Я крикнул снова:

— Профессор, послушайте нас…

И тут примерно в сотне шагов спереди справа я увидел Брэггса. Его фигура четко вырисовывалась на фоне слабого света, среди гигантских стропил:

— Мартин! — позвал он. Илк хотел было поспешить навстречу профессору, но я остановил его. Я сразу же уловил в голосе Брэггса уже знакомую интонацию: это говорил ученый. Несомненно, он взял себя в руки. Я крикнул:

— Как дела, профессор?

Брэггс включил свой фонарь и помахал им:

— Все в порядке, — ответил историк, но в голосе его я уловил волнение. — Все в порядке… Тут… Идите сюда, друзья! Простите меня, — извинился он, когда мы подошли, — я немного увлекся…

— Бывает… — хмуро заметил я.

— Но, Мартин, мы уже у цели… — прерывающимся голосом продолжал он и направил луч фонаря на землю. — Босоногий человек прошел тут… он недалеко… — Луч прорезал тылу. — Смотрите! Он направился туда!

Мы ошеломленно смотрели в ту сторону, куда показывал профессор. Метрах в двадцати от нас высился огромный квадратный камень, и в нем был прорублен вход.

Следы босоногого человека терялись за его черным порогом.

Я посмотрел вверх.

— Мы, должно быть, находимся под самым центром башни, — предположил я и не узнал свой собственный голос, настолько искаженно он вдруг прозвучал здесь. — Выходит, именно сюда мы и должны были прийти. Здесь дно колодца.

Мы двинулись дальше. Илк внимательно осматривал землю, опасаясь еще какой-нибудь, возможно, последней ловушки, которая могла прервать наш путь. Мы шли, ступая прямо по следам, которые видели перед собой.

Возле низкой двери в квадратном камне мы остановились. Постояли в нерешительности. Это был финал. Тогда я сказал:

— Мисс Линда, проверьте, пожалуйста, радиоактивность — Девушка отважно шагнула вперед со своим приборчиком и, спустя некоторое время, покачала головой:

— Никакой радиации.

— Давайте включим весь наш свет, — предложил я, — и помолим Господа, чтобы там не оказался еще один колодец.

Мы зажгли все наши фонари. Пять ослепительно ярких лучей света решительно бросились в темноту.

И сразу же осветили человека.

Линда негромко вскрикнула. Остальные оцепенели от изумления и неожиданности.

Человек восседал на троне из серого камня, возвышавшемся в самом центре помещения. Он сидел, аккуратно положив руки на подлокотники, высоко держа голову, слегка выпятив вперед подбородок, и весь его облик был исполнен необыкновенного величия. Плащ, накинутый на тело, спускался складками до самой земли, но не закрывал его ступни, на которых не было ни сандалий, ни украшений.

Лучи наших фонарей дрожали, отчего тысячами отблесков сияла усыпанная рубинами и изумрудами маска, которая скрывала череп, лицо, шею человека и, опускаясь на плечи, высоко поддерживала голову.

Никогда еще тишина не казалась мне такой окаменевшей.

Мы замерли, как изваяния, не шелохнувшись, и были так же недвижны, как и этот человек, что сидел напротив нас. Мы как будто ожидали, что через минуту-другую пустые черные глазницы его маски оживут, и в них сверкнет грозный сверлящий взгляд.

Я не смел шевельнуться. Я уже ни о чем не думал.

Потом один из нас шевельнулся. Это был Брэггс. Он спокойно и неторопливо подошел к самому трону, к ногам этого немыслимого человека, превращенного (когда? сколько веков тому назад?) в идола. Я понял, что настает момент наивысшей победы профессора. Брэггс стоял и смотрел на своего побежденного соперника. Мы по-прежнему не двигались с места. Раздался удивительно спокойный голос профессора:

— Он знал все. Это был человек, которому были доверены все тайны. Он дождался последнего большого отлива, убедился, что закрылась первая дверь, спустился в колодец ступенька за ступенькой, спокойно прошел по всем пещерам, спустился по крутому откосу, миновал узкий туннель, прошел под маятником и вошел в этот камень. Надел золотую маску. Сел и стал ждать смерти…

— Илк! — крикнул я, и индеец бросился вперед, успев подхватить Брэггса, который от огромного волнения едва не потерял сознание. Мы уложили его на холодный каменный пол. Илк достал фляжку с ромом.

— Дайте ему выпить, мисс Линда, — велел я, — а я пойду посмотрю, что тут творится.

Я осветил комнату. Кроме каменного трона в ней больше ничего не было. Но вдоль стен, грубо обработанных резцом, стояло множество небольших цилиндрических сосудов, а за троном лежало несколько отполированных камней с какими-то неведомыми знаками. Меня вдруг охватило прежде совершенно незнакомое, необыкновенное волнение и вновь возникло ощущение сильной тревоги. Я вернулся к Брэггсу.

— Как вы себя чувствуете? — спросил я, наклонившись к нему.

— Хорошо, Мартин, хорошо… Я немного устал, вот…

— Можете подняться?

— Зачем? Вы хотите… хотите уйти?

— Нет, хочу спросить вас, что это такое?

Он приподнялся с помощью мисс Линды и обвел помещение глазами. Илк и Дег освещали длинные ряды цилиндрических сосудов. Я спросил:

— В них хранятся свитки папируса или пергамента, не так ли, профессор? Или, во всяком случае, вше кажется…

Брэггс стиснул зубы и с огромным усилием попытался сесть.

— Да, — проговорил он, — да, это нечто вроде римских «капсул»-шкатулок… Помогите мне подняться, прошу вас…