Ревизор: возвращение в СССР 16 - Серж Винтеркей

– Привет, привет, – радостно поздоровалась со мной Кира.

– Ну, что там у вас, играли в школу? – поинтересовался я.

– Да, и вчера и сегодня, устали все. Отец сейчас отдыхает вместе с детьми. Ох и тяжелая же это работа: детям преподавать. Не представляю, как учителя в школе работают.

– А Прошка что?

– Ты знаешь, он молодец, – удивлённо и одновременно с гордостью проговорила Кира. – Он добросовестно отсидел по четыре урока и вчера и сегодня. Домашними заданиями уж мы его не стали нагружать, видя, что он и так устал.

– Надо же, – тоже удивился я. – Хватило терпения и выдержки все четыре урока отсидеть?

– Хватило, – подтвердила она. – Но ему было очень тяжело, и он заявил, что в школу больше не хочет. Мне кажется, мы перегнули палку, он теперь учиться не будет.

– Будет, – возразил я. – Только надо обязательно объяснить ему, что он растёт и уже через год ему будет гораздо легче выдержать эти четыре урока. Не зря же дети начинают учиться только в семь лет. А в школе интересно, весело, друзья, девчонки.

– А, хорошо, спасибо за подсказку, – обрадовалась она и мы попрощались.

Как же бате повезло с Кирой! Просто фантастически… Умная, выдержанная, красивая, наверняка знает про его измены, но прощает. Так разве вообще бывает?

Глава 20

г. Москва

Только я решил, что этот день закончился и можно, наконец, отдохнуть, как зазвенел телефон. Звонил Сатчан.

– Привет. Вернулся, наконец? – устало спросил он.

– Откуда? – удивился я.

– Да не знаю откуда. Просто со вчерашнего дня пытаюсь тебя застать, а у вас трубку никто не берёт. Думал, на дачу на выходные уехали. Я сейчас подъеду, разговор есть, – сказал он таким тоном, как будто кто-то умер, и положил трубку.

Через пятнадцать минут я уже гулял вдоль Проспекта Мира, теряясь в догадках, что такого у него могло случиться. Сатчан подъехал очень быстро.

– Плохие новости, – протянул он мне руку, как только я залез к нему в машину.

– Это я уже понял. Насколько плохие?

– Мы с типографии уходим. Вот, насколько плохие...

– Почему?

– Пришлось уступить в неравной схватке.

– Объясни, на вас кто-то наехал?

– Наехал, – горько усмехнулся Сатчан. – Слово-то какое подходящее. Да, наехали, не та группа, что в прошлый раз, а более серьезная, из горкома, и у них поддержка в ЦК. Нам нечего им противопоставить.

– Понятно. А как они о вас узнали?

– Как-то узнали. Может, со сбытом где-то засветились.

– Или кто-то из самой типографии вас сдал, – задумчиво проговорил я. – Ты можешь мне рассказать, как, вообще, это происходит? Не пришёл же к вам человек из ЦК КПСС со словами: поворовали, дайте другим.

– Нет, конечно, – усмехнулся он. – Сначала проверка госпожнадзора. Привязались к старой проводке, останавливают работу производства. Деньги инспектор сразу брать отказался. А потом нашему директору дают неделю: собирай свои манатки и проваливай на все четыре стороны, а то по статье уволим или, вообще, халатность пришьём и под суд пойдёшь.

– Проводка, помнится, там никудышная была ещё со времён старого директора. Вы что, так и не навели с ней порядок?

– Да как-то руки всё не доходили...

– Понятно. Кто ж вас сдал? – задумчиво проговорил я.

– Это мы, конечно, постараемся выяснить, но сейчас другое важнее. Нужно порядок в бухгалтерии навести, чтоб комар носу не подточил. Никаких следов нашей деятельности не осталось. Тебе надо съездить и на месте все проверить.

– Я не поеду туда, – резко ответил я. – Ты мне можешь гарантировать, что вас слил не действующий сотрудник типографии? Не можешь. И зачем мне там светиться? Привозите документы, я проверю. А самое первое, что я сделал бы, это уничтожил бы все клише с названиями книг из левых тиражей. Пока ваш директор ещё на месте, пусть выносит их и расплавляет в специальной машине, где они заготовки делают для другой машины, которая металлические строки отливает. И отлитые страницы левых тиражей пусть тоже обязательно все переплавит. А бухгалтерия что? Только увеличенный расход бумаги, и то если её через бухгалтерию проводили, могли же и не проводить. А клише и строки из книг – это вещдоки! От них в первую очередь избавиться надо.

– Хорошо, сделаем, – сразу посерьёзнел Сатчан.

– Меня почему очень беспокоит вопрос, кто вас слил? – посмотрел я на него. – В свете других объектов. Не дотянулись бы конкуренты и до них. Вот на меховой фабрике мы от нападок предыдущей группировки отбились. Но что новым конкурентам стоит тот же пожнадзор натравить? Считаю, что вы недорабатываете. Теми объектами, которые вы к рукам прибираете, заниматься очень серьёзно надо. Оборудование менять. Рабочим благоприятные условия труда и отдыха создавать, зарплаты повышать. Ты что думаешь, они не понимают, что у них под носом происходит? Они всё видят и всё понимают. А чтоб они молчали и за своё рабочее место держались, в них тоже надо вкладываться. Причём разница в условиях работы до вас и с вами должна быть как небо и земля. Чтобы они дорожили вашим присутствием у них на производстве и боялись, что вы уйдёте и опять станет всё по-старому. Понимаешь? В таком случае, они сами крота в своих рядах вычислят и тихонько линчуют. И камвольная фабрика меня тревожит…

– Ну, ты наговорил, – усмехнулся Сатчан. – А с камвольной фабрикой что может случиться? Мы туда только зашли. Еще ничего сделать не успели.

– Фонды на оборудование выбили?

– Ну, практически, – кивнул он.

– Ну, вот. Уже лакомый кусочек. Конкурентам этим заниматься не надо будет. Придут на всё готовое.

– И что ты предлагаешь?

– Затаиться, пока вы разбираетесь, каким образом типография от вас ушла. Пусть на Яузе спокойно делают ремонт, монтируют очистные, оборудование новое заказывают и получают на выделенные фонды. Не отсвечивайте там, до поры, до времени, не привлекайте к объекту внимание. Место хорошее, там одна территория чего стоит. Эту фабрику стоило бы сохранить за собой.

– Думаешь, они не