Всемирная история. Том 2. Бронзовый век - Александр Бадак

Свободный человек должен был платить за кражу лишь штраф двенадцать сиклей, заменивший штраф в одну мину (60 сиклей или около половины килограмма серебра), установленный более древним законодательством. Раб за то же преступление платил меньший штраф, и платил конечно же не он сам, а его хозяин. Но зато раб карался обрезанием ушей и носа.

В случае поджога свободный должен был лишь снова построить дом, но «если раб поджигает дом и если (даже) хозяин его возместит убыток, то рабу отрезают нос и уши его хозяину».

Подобная же дифференциация в наложении кары по отношению к свободным и рабам имеется и в статье, связанной с представлением о магическом употреблении чьим-либо именем с целью причинить вред: «…если свободный человек убьет змею и назовет при этом имя кого-либо, то он должен уплатить за это мину серебра. Если же это сделал раб, то он должен за это умереть».

Вообще через все законы хеттских царей проходит красной нитью противопоставление раба свободному человеку. По отношению к непокорным рабам хеттские законы были значительно более жестокими, нежели законы Хамурапи. Вавилонский раб за сопротивление своему господину подвергался отрезанию уха, а хеттский раб предавался мучительной смерти.

Возможность брака раба со свободной женщиной была ограничена. Наряду с двумя статьями, допускавшими брак раба со свободной женщиной, мы имеем две статьи, которые должны были препятствовать сожительству свободной женщины с рабом. Рабы, от сожительства с которыми хеттские законы стремились удержать свободных женщин, были конечно же не рядовыми рабами, а рабами, занимавшими привилегированное положение, подобное «рабу сокровищницы» или «рабу престолонаследника». Что же касается большинства рабов, которые не владели ценным имуществом, то они, конечно же, не могли заплатить требовавшуюся «цену жены».

Сразу несколько документов свидетельствует о том, что рабы были лишены средств производства. Один из документов говорит о положении рабов в хозяйстве крупного рабовладельца.

Это царская дарственная грамота рабов, скота и земли, датированная концом XIII в. до н. э. Эта грамота была дана одной из дворцовых женщин высокого ранга. Здесь за перечислением общего количества рабов по возрасту и профессии следует перечисление скота «десять голов крупного скота челяди, десять голов крупного скота домоповинности царю, сто пять овец, две лошади, три мула». Первый пункт перечисления дает основание думать, что рабам в большом имении могло принадлежать некоторое количество скота, которое, однако, включалось в состав собственности рабовладельца. Перечисление скота сменяется перечисление земельных участков, но здесь нет указаний на то, чтобы часть земельных участков принадлежала рабам. Основная масса скота, а также вся земля находились в непосредственном владении землевладельца и рабовладельца.

В маленьких же хозяйственных наделах тяжело вооруженных воинов рабы не владели и скотом. Как об этом свидетельствует одна из статей закона: «…если воин и его оруженосец вели совместные хозяйства и разъединяются и разделяют свой дом, то воин может, если их хозяйству принадлежит десять голов (то есть рабов), взять семь голов, три головы может взять оруженосец. Крупный и мелкий скот они делят так же». О скоте рабов здесь нет речи, хотя упоминание его было бы весьма естественным при подобном дележе.

В пользу того, что раб, как общее правило, был лишен имущества, говорят и статьи закона, посвященные карам рабов за их преступления, поскольку они свидетельствуют об ответственности рабовладельца за убытки, принесенные его рабом.

Хеттские законы были жестокими в отношении рабов-военнопленных, однако, они не были мягкими и по отношению к тем свободным, которые попадали в положение раба-должника. Оговоров, которые имеются в аналогичном случае в памятниках ассирийского права, о хорошем обращении с подобными бедняками, хеттские законы не содержат.

Рабовладельческая знать, наиболее мощная и склонная к насилиям в отношении экономически слабых слоев общества, могла остаться почти безнаказанной за совершаемые ею преступления.

Крупные рабовладельцы могли, не боясь угрозы применения к ним принципа «око за око, зуб за зуб» и права кровной мести, расправляться со всеми неугодными им лицами, ведь новое законодательство хеттских царей требовало уплаты пени не только в случае увечья, но и в случае убийства. За преднамеренное убийство виновный должен был отдать семье убитого четырех рабов, а за убийство по неосторожности — двух рабов. По более позднему дополнению к законам убийца платил серебром.

Некоторые представители хеттской знати, как нам известно, имели до сотни и больше рабов, потому им ничего не стоило отдать за убийство своего врага двух или четырех рабов, а за телесное повреждение — некоторую сумму серебра.

Из этого становится понятно, почему рабовладельческая: знать могла не бояться никого и ничего. Знать могла не только расправляться со своими врагами из среды мелких рабовладельцев, но также и расширять, по существу безнаказанно, свое рабовладельческое хозяйство за счет хозяйства тех же мелких рабовладельцев. Хеттское законодательство это им позволяло.

Согласно закону, лицо, укравшее раба, каралось не смертью, а одним лишь денежным штрафом. За укрывательство беглого или украденного раба хеттское законодательство также налагало один лишь денежный штраф, хотя и весьма значительный.

Законы же Хаммурапи, как было указано выше, устанавливали и за кражу раба, и за его укрывательство смертную казнь, но не пеню. Разумеется, пеня не могла удержать крупного рабовладельца от соблазна усилить свое хозяйство включением в него беглых рабов. Следовательно, отсутствие в хеттских законах угрозы смертной казни за кражу и укрывательство рабов следует сопоставить с отказом тех же законов от принципа «око за око, зуб за зуб» и права кровной мести.

Все это свидетельствует о том, что крупная рабовладельческая знать занимала в хеттском государстве господствующее положение. Авторитет суда представителей знати утверждался хеттскими законами в той же мере, как и суд самого царя. Лицо, позволившее себе издеваться над судом царя, уничтожалось вместе со всей семьей, а виновнику непризнания суда сановника рубили голову.

Х озяйство

По мнению О. Герни, во времена хеттов малоазийский климат был менее суровым. Природные условия, сложившиеся в наше время, этот ученый, проживший немало времени в центральных районах Турции, описывает следующим образом:

«Плоскогорье Малой Азии в известном смысле является продолжением русской степи и климат его весьма суров. Злые ветры с севера вызывают в зимние месяцы сильные снегопады, а после короткой весны страна опаляется беспощадным летним солнцем. Тучи проливаются дождем, по большей части, на склонах Тавра или на холмах черноморского побережья. Таким образом, центральное плато — это продуваемая ветрами степь, и лишь в долинах рек можно найти достаточно воды и укрытия для человеческих поселений.

Можно часами ехать по унылой волнистой равнине, пока вдруг внизу не покажется напоенная водой долина, а там, вдали опять вырисовываются мягкие очертания низких холмов, подобных тем, которые только что оставил за собой.

На родине хеттов, к северу от каппадокийской реки (Делидже-Ирмак) долины и реки встречаются чаще, и край не кажется столь унылым. Здесь почти все поля лежат вблизи селений и тщательно обработаны. Но отсутствие деревьев на холмах поражает, и нет спасения от леденящих зимних ветров» («Хетты», М., 1987).

Далее О. Герни утверждает, что люди здесь, как нынче, так и во времена хеттов занимались главным образом сельским хозяйством. Это подтверждается текстами. Главный источник сведений о природе хеттского общества — свод законов — исходит из того, что страна была повсеместно аграрной. Мы располагаем также списками полей и документами на владение, содержащими подробные инвентарные описи владений, которые имели, по-видимому, довольно значительные размеры. Вот несколько параграфов свода законов, характеризующих сельскохозяйственный фонд хеттской цивилизации:

75. Если кто-нибудь возьмет взаймы и запряжет быка, лошадь, мула или осла, и тот падет, или его растерзает волк, или он заблудится, то, взявший его должен заплатить полную его стоимость. Но если он скажет: «От руки божьей он погиб», то должен принести клятву.

86. Если свинья забредет на гумно, или на поле, или и сад, и хозяин гумна, поля или сада ударит ее и она падет, он должен вернуть ее владельцу. А если он не вернет ее назад, то станет вором.

105. Если кто-нибудь подожжет (валежник?) и (оставит его) там, и огонь перекинется на виноградник, если, виноградная лоза, яблоки, гранатовые деревья и грушевые деревья сгорят, то за каждое дерево он должен отдать (шесть) сиклей серебра и посадить плантацию заново. Если он раб, то он должен отдать три сикля серебра.