Охота на маску - Николай Александрович Метельский

– Мы обязаны ответить на это. Я не знаю как – это твоя работа, но император должен пожалеть о своих словах.

На самом деле с «тремя днями осады» она немного перегнула, что в гневе вполне нормально. Насколько я знаю, тогда силы брата императора три дня стояли напротив поместья Аматэру. Просто стояли. При этом силы токусимских аристократов те же три дня стояли неподалеку уже от них. В итоге – три дня стоялова, во время которых приказа на атаку никто так и не получил. Признаться, реакция старухи стала для меня неожиданной. Да, ее слова логичны и правильны, но полное отсутствие старого фанатизма по отношению к братским отношениям удивляло. А еще напрягало, потому что я как-то и не подумал об этой стороне медали.

– Как по мне, это была просто торговля, не стоит… – начал я.

– Синдзи, – перебила она, подняв руку. Впрочем, продолжила Атарашики не сразу, пять секунд собираясь с мыслями. – Ты по праву глава рода. Ты тот, за кого я отдам все: здоровье, жизнь, все. Ты лучшее, что случилось со мной за последние десятки лет. Поэтому не воспринимай мои слова как упрек, но сейчас надо это озвучить. Ты – принятый. Ты не Аматэру по воспитанию. Ты не осознаешь всю глубину словосочетания «братский род». Мы всегда были близки. Да, у нас есть свои тайны, которые мы не выдадим друг другу, есть определенная черта, после которой вступает в силу понятие «род прежде всего», но оно и у обычных братьев так же. Надо быть совсем отмороженным, чтобы ради брата жертвовать своим единственным ребенком. Собой – да, но не ребенком. Мы как два брата, Синдзи. И один брат отдавал всего себя ради другого. Он отдавал свои деньги, он отдал ему свою возлюбленную, считая, что так будет лучше, он ходил на разборки с бандитами, стараясь защитить от них брата. Все, до определенной черты, уходило брату. А когда младшему потребовались деньги на открытие своей компании, старший спросил: «А с чего бы мне тебе помогать? Что ты для меня сделал?» И это даже не лучший друг, Синдзи, это брат. Вот что бы ты сделал на месте младшего?

– Грохнул бы братишку, – пожал я плечами.

– Мм… – прикрыла она глаза. – Не так я спросила. Спрошу по-другому: в твоем понимании это нормально? Стоило старшему переводить отношения в торгово-денежные?

– Про убийство я пошутил, – уточнил я на всякий случай. – Но да, я не считаю это нормальным и обязательно отомстил бы.

– Только вот ты никогда и не считал императорский род братским, – вздохнула она устало. – В этом и есть проблема. Этот гаденыш наверняка на то и рассчитывал.

– Ну… да. Согласен, – постучал я пальцами по столу. – Еще и отсутствие опыта сыграло свою роль – я в какой-то момент даже согласился для себя с его доводами.

– А вот это уже не отсутствие опыта, – проворчала она. – Просто… – покрутила она ладонью. – Да демоны! Сам подумай, если даже забыть про наши отношения, его слова все равно были… слишком большим преувеличением. Если уж Аматэру дают клан по блату, то кто вообще достоин быть им? На любое подобное обвинение можно было бы задать вопрос: а за что вы дали клан… Хейгам? Или Гонтам? Или Вилье? Маклаклены, Аи, Лао, Видеха, в конце-то концов. По какому праву они клан получили? Так они не смогут ответить. Как минимум половина родов уже и не помнит, за что они получили право на создание клана, а те, кто помнит, доказать не смогут. Но даже если смогут… Синдзи, раньше кланы за любую ерунду давали. Особенно в тех же Штатах. А сколько родов, которым дали клан, чтобы они выпали из политической жизни? Просто для того, чтобы остановить войну с таким родом. Вспомни про тех же Тоётоми. Слова этого старого урода изначально бред полный. Это последние лет двести клан получить – та еще задачка, а раньше это было гораздо проще. И любой, кто начнет подвергать сомнению наше право на получение клана, поставит под вопрос существование всех остальных. Тут дело даже не в том, что мы такие великие, в масштабах мира это не так, просто вопрос очень деликатный.

И вновь она права. Мой косяк, не подумал. Впрочем, опять же проблема не в этом. Император и не собирался давать логичное обоснование своему поступку. Он позвал меня на торговлю, этим и занимался. Как тот продавец, что заламывает руки и не дает еще большей скидки, потому что иначе он разорится. Проблема как раз в том, что этот торговец – ваш брат, с которым у вас еще неделю назад были прекрасные отношения.

И я, как полный дебил, пытался понять, насколько его слова логичны, ища подвох… Уже это было ошибкой. Так я потом еще и не то чтобы поверил, но согласился, что его слова звучат логично. Дважды дебил. Чего Атарашики, кстати, так и не озвучила. Хорошо хоть дома проанализировал услышанное и пришел в общем-то к правильным выводам. И все равно упустил очень важный момент, но тут уж мне стесняться нечего – как и сказала Атарашики, я никогда и не считал императорский род братским. Даже сейчас, когда старуха разложила все по полочкам, я не чувствую гнева по отношению к императору. Он мне не нравится, он меня раздражает, но по другим причинам. Стучать кулаком по столу, как это делала крайне злая старушенция, я не намерен.

– Император, конечно, тот еще ушлепок, – нарушил я молчание, – но как-то странно видеть с его стороны подобные ошибки. Все ж таки опыта ему не занимать.

– Да зарвался он просто, – отмахнулась Атарашики. – Самым умным себя посчитал. Все мы люди, Синдзи, и все делаем ошибки. Ты, главное, не забудь, что на эту ошибку ты обязан ответить. Я тебя с этим не тороплю. С местью лучше вообще не торопиться. Десять лет, сто, не важно, главное помнить. Я, может, и не увижу твоего ответа, но император должен быть наказан.

– Ты моложе него, – хмыкнул я. – Увидишь, куда ты денешься.

– Я, может, и моложе, – произнесла она вкрадчиво, – зато у него есть Маска Вечности.

– А, ну да. Забыл, – произнес я слегка смущенно.

Правда, в следующий момент на меня вновь накатило раздражение. Маска именно что у него. Угребыш.

– И еще одно, – продолжила Атарашики. – Тебе, возможно, не понравятся мои слова, но мы обязаны узнать, что думают о сложившейся ситуации остальные члены императорского рода. Что бы ты там ни думал, император – это не весь его род.

– Да-да… – проворчал я.

– И вот если они, – не обратила она на мое ворчание внимания, – считают, что все нормально, тогда придется готовить ответ всему их роду. Очень бы не хотелось,