Стихотворения, эпиграммы, басни, сказки, повести (1908 — октябрь 1917) - Демьян Бедный

XI

Штюрмер Думу полонил,Штюрмер Думу опьянилНежно-сладкими словами:"Мы да вы! Да мы-ста с вами!"Врал, оскаливши зубок,Что лиса на колобок.

"Колобок"[4]

Помнил колобок иную пору,Когда шли дела его в гору,Когда был он буйным да веселым,Когда по городам и селамТолько про колобок и было разговору:Уж и такой-то он и такой,Что не взять его голой рукой,Не погнать на чужих вожжах:Не на таких колобок заквашен дрожжах,Не на таком, дескать, заквашен тесте!Да не удержался колобок на прежнем месте —Сорвался вниз, покатился,Невесть где очутился:В луже — не в луже,Может, где и похуже.А колобку и такое место любо!"Авось тут никто не пихнет меня грубо,Укреплюсь в этом месте я прочно!"Ан глядь, как нарочно,Валит на колобок персонаДеликатного фасона:"Здравствуй, — говорит, — колобок!Здравствуй, голубок!Да какой же ты хорошенькой!Да какой же ты пригоженькой!Пригожей тебя и на свете нет!"Колобок на то персоне в ответ:"Я по селам скребен,По городам метен,На циркулярах мешанДа на разъяснениях пряжен,А в Питере стужен.Я от Столыпина ушел,Я от Коковцева ушел,Я от Горемыкина ушелБез особого членовредительства,А от вашего высокопревосходительстваУйду цел и подавно!""И до чего ж поешь ты, колобок, славно! —Сказало его высокопревосходительство. —Возьму я тебя под свое покровительство!Лежи только тихо да чинно.Не кипятись беспричинно,Не путайся зря под ногами.С чего нам тогда быть врагами?"Пришел колобок в восхищенье:"Вот это, — говорит, — Обращенье!Такую речь приятно и слушать:Не то чтоб сразу — схватить и скушать.Вот это — другой режим.Мы… полежим!Рады стараться, ваше высокопревосходительствКак вы есть настоящее правительство!.."И лежал колобок в саду Таврическом[5],Весь блестел при свете электрическом:Чистенький, беленький — под снежной порошей?Только дух от него был не больно хороший!

Старый год, такой-сякой,Отбыл в вечность на покой,И ему, седому хрену,Новый год пришел на смену.— Год шестнадцатый идет,Мир с собой ужо ведет! —Но весна прошла и лето —Мира нет, заспался где-то,То ли чахнет взаперти.Тут мозгами поверти!На Руси пошла работа:Гнали всех в четыре пота,Все станки пустили в ход.Надрывается народ,Точит пушки да снаряды.Богачи берут подрядыИ довольны тем вполне,Что конца все нет войне!

Хорошо стоять в резервеНе на пакостном консерве,А на каше да на щахИ иных таких вещах, —Смывши с вошью всю чесотку,Заглядеться на красотку,А при случае… тово…Ну, да мало ли чево!Не для всякого, конечно.Вот наш Ваня: хмурен вечно,Ничему, видать, не рад,Отвечает невпопад,Из него не выжать слова,Больше держится Козлова,Все шушукается с ним.Да мудрен, сказать, и Клим.Переписку с кем-то водит,Как-то все к нему доходит,Через руки, что ль, бог весть,Все следы сумел заместь.Сам замазал рот замазкой,Скажет слово, так с опаской:"На чужой, — ворчит, — ротокНе накинешь-де платок:Разболтает всякой чуши,У начальства ж тоже уши.Так ли можно угодить!За примером не ходить".А примеров было много,Слежка, впрямь, велася строго,Хоть не редкий следопытОставался без копыт.От солдат такие гадыНе могли уж ждать пощады!Кто просыпался — пропал:На тот свет в один запал!

Бабка старая ворчлива.Осень поздняя дождлива.От утра и до утраХлещет, словно из ведра.Черт ли рад такой погоде,Да особенно в походе!Ванин взвод ночной поройЗанимал окоп сырой.Враг палил без промежутка.Ночь прошла довольно жутко, —Лишь от сердца отлегло,Как немного рассвело."Ой, ребята, чья работа?""Где?" — "Листы подкинул кто-то!"Порази нули все рты:"Впрямь, подметные листы!""Ловко как!" — "Чего уж чище!""Прячь скорей за голенище!""Слышь, про что там?" — "Про царей"."Хоть бы смена поскорей!"

Вечер выдался хороший.Поле выстлало порошей,И под первым холодкомЗатянуло грязь ледком.Друг за дружкою, с оглядкой,Целый взвод, никак, украдкойПробрался в пустой сарай."Фролка, черт, не напирай!""Экий, братцы, нам подарок!""У кого-то был огарок!""На вот, целая свеча"."Ну, Козлов, руби сплеча!"Клим, склонившись над листовкойТихо, внятно, с расстановкойСтал читать о том, каковСмысл войны для мужиков,Льющих кровь свою в угодуТем, кто злейший враг народу;Что "командующий класс" —Все помещики у насИ что царь наш православныйЕсть помещик самый главный,Потому немудрено,Что он с ними заодно:За порубку аль потравуШлет войска чинить расправу;Кто там что ни говори,Все помещики — цари,Кто — поменьше, кто — поболе.Сельский люд в их полной воле.Размешав муку водой,Приправляет лебедой,Терпит голод, холод, муки,Для господ мозолит руки,Век работает на них,На грабителей своих,Жнет их хлеб и возит клади;Барышей их подлых ради —В стуже, в сырости, в огне —Погибает на войне!..

Полковому командиру —Вызов срочный в штаб-квартиру.В это утро полковойБыл с похмельной головой."Эх, ты, — муслил он бумагу, —Не влететь бы в передрягу!"И влетел. Чуть сунул нос,Как нарвался на разносИ обруган был площадно."Покараю всех нещадно,Как доселе не карал! —Выл свирепо генерал. —Полюбуйтесь: мертвый ахнет!Чем такая штука пахнет?Что сулит она для нас?""Про… кла… мация!" — "Она-с!И заплачем и запляшем!""В чьем полку?" — "Представьте… в вашем!""Виноват!.. Какой позор!""За солдатом плох надзор!В первый раз вам и в последний,Чтоб солдат от гнусных бреднейВы изволили беречь!А чтоб их предостеречь,То-бишь, зло чтоб вырвать с корнем,Грамотеев пару вздернем!"

"Ну, пришел и мой черед,Знал я это наперед! —Говорил Козлов Ивану. —Петли ждать я тож не стану:Волка ноги берегут.Псы уж по следу бегут.Следопыты всюду рыщут.Пусть их ветра в поле ищут.А поймают — не печаль.Вас, ребятушки, мне жаль.Способ есть один, миляги,Выйти вам из передряги.Через три-четыре дняВсё валите на меня:Дескать, я листки, паскуда,Раздобыл невесть откуда,Что читал, вам невдомек,А теперь, мол, взял — утек!"

Скоро все прочли в приказеО проникшей в полк заразе, —Что добыл подметный листКлим Козлов, социалист,Что под суд он отдаетсяИ что следствие ведетсяОбо всех его шагах,Но преступник сам — в бегах.Где он — точно неизвестно,Будет розыск повсеместно.И дано на сей предмет"Описание примет".Расписали всё чин чином:Нос — прямой, бородка — клином,Росту — среднего, брюнет,А примет особых нет.

Грустно Ване без Козлова.Повидать бы Клима сноваТак хотелося ему!Поспрошать бы: что к чему?Есть такое средство, нет ли,Чтоб спасти от мертвой петлиВсю родимую страну?Как избыть скорей войну?Где засели злые воры,Что чинят нам все заторы?И нельзя ль, как сор метлой,Всех повымести долой, —Всех, кто кровью нашей гладок,Кто лихой ведет порядок, —Нечисть подлую смести,Да порядок свой ввести,Трудовой, простонародный,Чтоб вздохнул народ свободныйИ — без палки над собой —Правил сам своей судьбой.

Не знавал Ванюша страху:Хоть под пытку, хоть на плаху,К черту в лапы — все равно!Ване дорого одно,Одному лишь сердце радо:Знать, за что схватиться надо.Где все силы приложить,Чтоб народу послужить,Потрудиться с добрым жаром, —Коль погибнуть, так недаром!Но не раз от злой тоскиОн сжимал себе виски:"Без науки что я стоюС деревенской темнотою?Эх, дорваться бы до книг!Все бы я тогда постиг:Что откуда происходит,Кто и что всем верховодит,Почему для беднотыВсе дороги заперты?Почему — один царюет,А мильон кругом горюет,И не время ль голытьбеУж подумать о себе?"

Сразу ахнуло, рвануло,Весь окоп перевернуло.Все бойцы погребены.Страшный вид… со стороны.Смерть бойцам сказала: "Вольно!"Им не страшно и не больно,Тьма — не тьма и свет — не свет,Кто убит, того уж нет, —Нет и ровно не бывало.Человек так стоит мало!Три убито, новых пятьМесто их спешат занять.Через день, купив газетку,Будут все читать заметку.Где и сколько взято в плен,Что "у нас без перемен".

"Фрол, скорей за санитаром!""Всех убило… Звать задаром…""Фрол, послушай, приложись…Ваня жив еще, кажись"."Дышит! дышит, право слово!"Под обстрелом, чуть живого,Фрол Ванюшу вынес в тыл,Там повозку раздобыл,Подложил в нее соломкиИ, хоть ночь была — потемки,В путь отправился. Чуть светПрибыл с Ваней в лазарет."Дело оченно серьезно! —Пред сестрой дежурной слезноФрол взмолился: — ПаренекКак бы кровью не истек.Перевязку, ради бога…""Ты, — сестра сказала строго, —Тут, милейший, не кричи.Рано. Спят еще врачи"."Что ж, я парня так покину? —Фрол, забывши дисциплину,Матом взвыл: — Вы тут для ча?Подавайте мне врача!Мы в бою не разбираем:Днем ли, ночью ль помираем!Помираем… за кого?!"Фрол добился своего:Ваня был врачу показан,Весь обмыт и перевязан.И хоть Фрола врач потомОбозвал в сердцах скотом,Фрол не тем был растревожен:"Ваня как? Не безнадежен?""Нет, — утешила сестра, —Можно жить и без ребра".

Здесь в тылу — но не в глубоком,И у фронта все ж под боком,Разместился лазарет.Что за жизнь в нем — не секрет.Где-то там людей увечат,Здесь их свозят, но не лечат,А, подправив как-нибудь,Отправляют в дальний путь —На вокзал или в могилу,Что солдатику под силу:Жив — положат на арбу,Помер — вынесут в гробу.Будет в книгах лишний номерДа отметка: "выбыл", "помер"…Вот и все! — К чему хула? —Тут у всех свои дела:Доктора торгуют спиртом,Сестры спят и бредят флиртом,Господа-офицера(Флирт — коварная игра!)Лечат раны злого свойства:Плод амурного геройства.Что поделаешь! Амур —Все же милый бедокур:В царстве злобы, скорби, плачаУ него своя задача.Смерть чинит нам сколько бед!Но Амур за нею вслед,Обрядясь в свои доспехи,Быстро штопает прорехи!

Чрез неделю поутруВаня стал молить сестру:"Увозить нас будут скоро…Я слыхал из разговора…Доктор тут сказал вчера…Будь, сестрица, так добра…Путевых там сколько литер?..Мне б хотелось очень… в Питер"."Питер", "Питер"! — ночью, днемБредил Ваня лишь о нем.Меньше думал он о ране.Объявили скоро Ване:Будет так, как он просил.Питер Ваню воскресил.

Питер — город, вправду, чуден,И богат и многолюден.От заставы до дворцаКрасоты в нем без конца.Хоть, положим, в каждой частиКрасота различной масти:Тут — дворец, а там — завод,Тут — цари, а там — народ.Красоту толкуют всяко.Мне милей всего, однако,"Трудовая сторона",Чтится "Выборгской" она:"Большевистская столица!"У Невы тут есть больница.Вместе с Ваней сам я в нейПролежал немало дней.Я был начисто уволен,Ваня ж был иным доволен:В Петербурге вписан онБыл в запасный батальон, —У волынцев нес работу:Ладил маршевую роту,Без ругни и толкачейОбучал бородачей.

Православная царицаНа народ на свой яритсяИ, начхав ему в лицо,Пишет немцам письмецо:"На Руси я все устроюПо берлинскому покрою,Англичанин да французРусский выкусят арбуз.Англичане сильно гадят:Конституцию нам ладят,А французы — бунтари,Леший всех их побери.Ни английских конституций,Ни французских революцийНам не хочется с царем:Самодержцами умрем.Чтоб сберечь свое наследство,Мы одно лишь видим средство:Под Вильгельмовой рукойОбрести себе покой,Помириться с ним, в надежде,Что поможет нам, как прежде,Подтянуть российских шельмУнзер гроссе фрёйнд Вильгельм".Подписалася: Алиса.Приоткрылась ли кулиса,То ли трещину дала, —Тайна царская всплыла.Разговор пошел повсюду:Что цари готовят люду,На какой идут прием,Чтобы слопать нас живьем!

"Поздравляю! Вы слыхали?""Что?" — "Она сама жива ли!""Кто?" — "Да, вправду, вы… того…Не слыхали ничего?Уж трезвонит вся столица:Овдовела ведь царица!Гришка-то, пассаж какой:Со святыми упокой!""Почему ж молчат газеты?""А наморднички-с надеты!"

По столице слухи шли.А чрез день уже моглиВсе прочесть в любой газете"О скандале в высшем свете":Как с Распутиным друзья,Высочайшие князья,Учинили злую шутку:Заманив к себе Гришутку,С ним пропьянствовали ночь.А затем "убрали прочь", —Заведя с ним спор и драку,"Пристрелили, как собаку".

У князей на мужикаПоднялась легко рука.Гришка — плут и проходимец,Знатной сволочи любимец,Но ему, признаться, я —Снисходительный судья.Все же сделал он работу:Снял с царей всю позолоту,Растоптал их образа,Заплевал им все глаза!И князья, чиня расправу,За свою стояли славу,Отгоняли злую тень.Поздно! — Близок был уж день,День, когда народ проснется,Ужаснется, встрепенетсяИ, налегши силой всей,Расчехвостит всех князей!

Часть третья