Остаться в живых (СИ) - Гордеева Ольга Владимировна

— Хотел бы я посмотреть, что ты запоешь, если пара этих недорезанных кусков плоти забредет на территорию твоих драгоценных садов и переварит их до некроса, — буркнул Равель. — А заодно и твоих гениев пространственной математики. Ар Лессен, как ты помнишь, тоже граничит с Анг Миртом. Сразу вопить начнешь, что кто-то недостаточно крыльями похлопал.

— Да уж разберусь, наверно, получше некоторых, — фыркнул Кинэн.

— Что тебе для этого нужно? — хладнокровно спросил Кольер, пытаясь перевести пустое препирательство в более конструктивное русло.

— Информация. Максимум информации. Активность Анг Мирта не просчитывается никакими моделями, мои аналитики причин не видят, точных данных о том, что там вообще происходит, давно нет. Какого черта мы делаем вид, что его нет и проблемы не существует?

— Ну так попроси Ворона, в чем сложность — то? — раздраженно осведомился Реваль

— Эту бешеную птицу невозможно застать на месте, — Кинэн закатил глаза. — А его цепной пес меня в упор не хочет видеть.

— У Ширин есть все, что есть у Ворона, — сказал Кольер максимально спокойным тоном, — кроме, конечно, анализа боевых действий. — У меня, к сожалению, очень мало фактической информации, только результаты наблюдений гвардии ноа по совместным операциям и добытые ими два куска псевдоплоти.

— Эта летучая мышь ничего не отдаст добровольно, — поморщился Кинэн. — Вам вообще то не приходит в голову, что позиция страуса — наиболее уязвимая из всех возможных? Зад то на холоде, отморозить можно.

— Ну так подключайся, тебе-то кто мешает? — огрызнулся Реваль. — Коль, возьми его в отряд, когда нэрги нападут, пусть он себе уже что-нибудь отрежет. Или отстрелит.

Эрлен рассмеялась. Сегодня она помалкивала, находясь в удивительно благостном расположении духа, щедро подливая гостям вина, бродя по комнате и наблюдая за реакцией мужчин на ее очередной "раздетый" наряд. Кого она тут надеется удивить… или соблазнить? Многие Вечные теряли интерес к сексуальным утехам после первой сотни лет жизни. Когда все попробовал, когда убедился, что все женщины, мужчины, двуликие и постоянные — одинаковы, интерес смещается в совершенно иные области. Хотя… многое зависело от ипостаси. Вечные с выраженной физической компонентой — те же кошачьи, например — Пардус, Рысь, Кошка, да и прочие корпулентные — Олень с Зубром — никогда не теряли интерес к этой стороне жизни.

— Нам все равно надо собраться и обговорить кое-какие детали, — миролюбиво сказал Кольер. — Мы с Хэйгеном и Ширин хотели встретиться на следующей неделе. Я передам им твои пожелания и просьбы, Кинэн. Думаю, и Рессер, и Шейла охотно поделятся всеми своими соображениями. Они прекрасно понимают, что в одиночку противостоять Анг Мирту у них не получится.

— Какой ты дипломатичный, — фыркнула Эрлен, не выдержав. — Кэйн, я с тобой полностью согласна, — она обольстительно ему улыбнулась. — Мы действительно очень мало знаем о посмертии мира, который сами же и разрушили. Непростительно мало.

Все потому, что в мире нет силы, способной решить эту проблему окончательно и бесповоротно, подумал Кольер…

Глава 27.Белый овраг

Прежде чем снизиться, Юлька заложила над лесом еще один вираж. Нет, ей не почудилось: по дороге к Белому Оврагу действительно двигался небольшой отряд из разных рас. Судя по отличительным знакам хозяина, это были соседи из Сальи, ближайшей от Белого оврага общины, и кажется, половина отряда состояла из аржан — высокоразумных, но зависимых Двуликих родом из Ар Иллима. Красивая раса, подумала она с завистью. Смуглокожие, с тонкими чертами лица, черноволосые, с раскосыми синими глазами, лица и уши они имели слегка вытянутые, тела — тонкие, с удлиненными конечностями; во второй ипостаси они становились стремительными и необыкновенно выносливыми, могли без труда взобраться на любое дерево и, как и все дети островов, прекрасно плавали, надолго задерживая дыхание. И бегуны из них отличные, правда, на короткие, а не на длинные дистанции.

Боясь быть обнаруженной, Юлька снова набрала высоту. Она намного опередит отряд, если не будет мешкать. Надо на всякий случай предупредить старейшину — вдруг они направляются в деревню с не самыми мирными намерениями? Все-таки Белый овраг — далеко не самое благополучное место, если смотреть со стороны, даже если его обитатели считают иначе.

Она поймала поток и, подхваченная нужным ветром, устремилась к окраине огромной непролазной чащи, которая заканчивалась у полуразрушенного замка на опушке. С одной стороны замка змеился длинный глубокий овраг, на дне которого обнажались белые скальные породы. К югу от развалин жались друг к другу примитивные, но добротно сколоченные и бедно, но аккуратно обжитые хатки. Почти у самого обрыва находился старый каменный дом, видимо, оставшийся еще от давних обитателей замка, облюбованный семьей пожилых локки. Главу семьи община единодушно признавала своим старейшиной.

Добравшись до палисадника рядом с домом, Юлька снизилась и аккуратно приземлилась. В деревне было тихо. Впрочем, оживленным это место не бывало и раньше, несмотря на удивительную разношерстность жителей. Сняв крылья, Юлька заглянула в маленькое, но чистое окошко, убедилась, что старейшина дома, постучала и, не дожидаясь приглашения, вошла.

Чудное это место, Белый овраг. Когда-то здесь обитал богатый Двуликий, из близких к Эрлен людей, имевший в подчинении до сотни зависимых разных кланов. Но что-то он не поделил с соседями, и в результате небольшой, но разрушительной войны, он вынужденно бежал в Ар Лессен и домой больше не вернулся. Замок потихоньку пришел в упадок, поселение вокруг него обезлюдело, народ разбежался кто куда. Долгое время место оставалось пустынным и заброшенным, но потом постепенно обжилось снова, на этот раз — разумными из разных рас, теми, кому негде было приютиться. Беглецы, изгои, нелюдимы, просто очень бедные семьи, по каким-то причинам покинувшие свои родные места — все находили здесь приют. Здесь было достаточно мирно, просто потому, что самым главным правилом существования в Белом овраге было отсутствие любопытства и запрет на конфликты. Здесь не спрашивали, кто ты и откуда, и почему здесь оказался. Тебя просто принимали, позволяли жить и заниматься любым, пусть даже не совсем законным делом, главное — сиди тихо и не мешай жить другим. Была здесь и своя власть — старейшина с его правой и левой рукой, которых выбирали каждый год на общем собрании из самых уважаемых членов общины. Формально община Белого оврага, как и положено, подчинялась главе округа Лаорика, на границе с Тайремом, состоявшего из сельских и городских общин, но по большому счету никого это разношерстное, но мирное сборище особо не интересовало. Скромный налог в окружную казну община платила регулярно, а больше она ничем местного правителя не интересовала, пока не доставляла хлопот. А уж ее старейшины делали все, чтобы не привлекать к себе внимание.

Старейшина, пожилой худощавый локки, сразу же усадил ее за стол, а хозяйка принялась греть на плитке чай, поставив на стол нехитрую закуску. После полетов Юльке всегда зверски хотелось есть, и она с благодарностью схватила большой капустный пирог. Выслушав ее торопливый рассказ, он долго тер ладонями заросшее рыжей с проседью бородой крупное, добродушное лицо.

— Это за Лейки, — вздохнул он. — Недолго и бегала.

— Почему вы так думаете? — спросила Юлька, доедая пирог. — Может, из-за шкур.

— Вряд ли, — локки медленно качнул головой, пододвигая к ней большое блюдо с пирогами. — Ешь давай, чего стесняешься, — ухмыльнулся он. — Далеко летала?

Юлька кивнула. Летала она не каждый день, поэтому поручений иногда накапливалось много. Ближайший рынок в Ваннее находился в двух часах пути, до Сальи было ближе, но там она опасалась появляться из-за объединенного дозорного пункта Пауков и Нагов, которых она старательно обходила стороной. Нет, она не думала, что ее активно ищут, хотели бы — уже нашли бы, но страх присутствовал. Лучше не рисковать. Да и Ваннея побольше и побогаче Сальи. Обитатели деревеньки отправляли ее за множеством нужных мелочей, которые можно было купить только в городе, посылали письма родным, если было кому слать, а иногда и отправляли довезти до нужных людей кой-какую незаконную добычу — шкуры, рога и внутренности низкоразумных и диких обитателей здешних краев, охота на которых либо была запрещена, либо требовала специального разрешения, или некоторые лекарственные, но содержащие наркотик травы, которые обильно росли в окрестностях Белого Оврага на его благодатных почвах.