Демон - Нэт Прикли

Не смотря на то, что ведшие обоз крестьяне охотно помогли вынести раненых и погрузить на телеги, время на все это ушло немало. На обратном пути обозу и войскам пришлось переночевать в покинутом селении, и назад, в столицу Муравьиного баронства, они вернулись только следующим днем, вскоре после полудня.

Здесь гудел веселый праздник. Селяне на время позабыли про горести, про гибель друзей и близких, про казнь захватчиками малолетнего барона. Они радовались освобождению, пили крепкую настойку на пшенице и еловых иголках, пели песни и плясали на площади перед храмом.

Найл же, пополнив свой кошелек золотыми монетами, отправился допрашивать пленную — и не нашел ее в храме.

— Где командирша дикарей? — выскочил он на улицу.

— Мы ее на улицу по нужде выводили, — рассказала девушка из братьев. Она стала кричать местным, что они должны защитить свою свободу и демократию, подняться все как один, перебить проклятых рабовладельцев и освободить ее. Ну, крестьяне ее голос услышали, подступили, да и забили подручным дрекольем насмерть.

Найл раздраженно сплюнул:

— Вечно все наперекосяк получается! И Поруз свою в тыл отправил, к князю. Вы хоть узнали у нее, где глиссер стоит? Куда он приземляется, откуда взлетает? Где его ловить?

Но вызнать все это у пленницы никто, разумеется, не догадался.

Следующим утром, оставив, несмотря на все протесты, раненых на руках крестьян, войска двинулись дальше.

Дорогу Найл проверил, совершив небольшое путешествие вперед в Ночном мире, вдобавок в воздухе, высоко над головой постоянно висел воздушный шар. Поэтому никаких происшествий на всем трехдневном переходе к пограничным селениям Вересковой долины не случилось. Суматохи не смогли вызвать даже два визита глиссера. Предупрежденные сверху о приближении «костяной птицы» люди и пауки благополучно скрывались под густыми лесными кронами.

Глиссер улетал в сторону княжества, возвращался, а отдохнувшие войска продолжали свое продвижение вперед.

На четвертый день армия вброд переправилась через пограничную речушку, поднялась на холм и стала обтекать нормальный — окопанный рвом и окруженный частоколом, поселок.

Для его гарнизона это стало совершенно невероятным сюрпризом: на вышке над воротами запрыгал, истошно вопя, полуголый часовой — створки стали медленно закрываться. Стрелки начали обустраиваться по привычному обычаю — на расстоянии двух выстрелов от стен. Но ближе к вечеру на вышке появилась женщина с бластером, и принялась стрелять.

Найл, не дожидаясь пока она в кого-нибудь попадет, приказал своим людям отступить и разбить лагерь за ближайшим взгорком, а землекопам — вырыть ночью десяток небольших окопчиков вокруг стен, на расстоянии арбалетного выстрела друг от друга.

Всерьез астронавтка верила, что бластер поможет ей защититься от регулярной армии, или нет Посланник так и не узнал: утром жители выбросили отрезанные головы пяти дикарей и их предводительницы через забор и открыли ворота. После двух дней отдыха армия снялась с лагеря. Основные силы под командой Поруза и Дравига пошли по главному тракту на баронский замок, а Найл с двумя десятками арбалетчиков, девушками и полусотней смертоносцев двинулся по узкой объездной дороге через мелкие лесные селения.

В лесу жители Вересковой долины жили в очень странных домах: длинные, высокие, со множеством очень узких щелей, они собирали под одну крышу сразу несколько семей. Возделанной земли здесь было мало — люди жили в основном охотой и собирательством.

Военного столкновения за все время не случилось ни одного.

Найл подводил войска к самым стенам закрывшегося и ощетинившегося копьями и стрелами дома, задавал один вопрос:

— Дикари у вас есть? — и, получив отрицательный ответ, просил разрешения нескольким воинам осмотреть здание. Местные жители не отказывали. Они прекрасно понимали, что устоять против крупного, по здешним меркам, отряда не смогут, и предпочитали решить вопрос миром. Найл так же стремился без повода туземцев не раздражать — ему не хотелось попасть на дороге в засаду или проснуться утыканным стрелами.

Дома стояли друг от друга примерно на половину дневного перехода, поэтому после осмотра отряд обычно вставал на ночлег, а поутру двигался дальше. Дорога становилась все глуше и глуше, дома встречались уже на расстоянии перехода друг от друга.

Жители радовались воинам, как неожиданным гостям, угощали, расспрашивали о жизни в далеком «внешнем» мире.

Было понятно, что про дикарей в этой глуши никто и слыхом не слыхивал. Однако на малохоженной дороге явственно просматривались следы гусениц, да и местные обитатели утверждали, что однажды мимо домов прогрохотали два огромных «железных жука», двигаясь в сторону земли смарглов.

Посланник уже давно потерял из вида воздушный шар, утратился мысленный контакт с отрядом Дравига — но Найл очень хотел знать, что делали вездеходы в этой глуши, и какой сюрприз оставили после себя.

После почти двухнедельного похода на восток, через сплошные лесные дебри, отряд наконец-то выбрался на широкое некошеное поле, вытянувшееся вдоль берега реки. Посланник решил дать людям и паукам несколько дней отдыха, а самому совершить небольшое путешествие по окрестным местам.

Попав в Ночной мир, Найл сразу нашел своего шестилапого скакуна, но вскоре выяснилось, что особой пользы от него не будет — прибрежный луг тянулся от силы на десять километров, после чего опять начинались густые лесные заросли. Правителю пришлось отпустить коня и, пригнувшись, ступить на уходящую под ветви тропу.

В первое мгновение Найл подумал, что тропка выведет его к человеческому жилью, к поселению нового, неизвестного племени, но вскоре стало ясно — люди здесь не ходят. Утоптанная дорожка, достаточно широкая для двух человек, но недостаточная, чтобы выпрямиться во весь рост. Такого просто не бывает! На человеческой дороге может случиться необходимым нагнуться раз или два — но и то в редко посещаемых местах. Для звериной тропы эта казалась слишком широкой и целенаправленной. Она не собирала множество мелких тропок, по которым животные и насекомые собираются на водопой, а просто вела из одного места в другое.

Вскоре Найл наткнулся на паутину. Не ловчую, натянутую между деревьями, а поднятое высоко над головой гнездо.

Паутинки казались светло-коричневыми от большого количества налипших на них мелких насекомых. Крупная самка, устроившаяся в самом центре, видима уже настолько объелась, что не обращала на пропадающую добычу ровным счетом никакого внимания.

Вскоре попалось еще одно гнездо, а следом за ним — еще пара, висящих близко друг над другом. Во всех трех сидели восьмилапые. На таком расстоянии Посланник не мог определить, самки или нет.