Солдат удачи. Исторические повести - Лев Вирин

—              Послом? — ахнул Гордон. — Сие никак не можно! Издержек, по­добающих послу, мне не выдержать.

—              Да не послом поедешь! Гонцом. Отдашь письмо Великого госу­даря в пресветлые руки короля Аглицкого. Пожди.

Дьяк ушёл во дворец, а, вернувшись, объявил:

—Великий государь повелел тебе ехать немедля! О расходах не беспокойся. Царь тебя пожалует.

Патрик тут же отправился к Нащёкину. Афанасий Лаврентьевич ухмыльнулся в густую бороду:

— То дело мне ведомо! Месяца три назад прибыла грамота от ко­роля Карла II. Поминая прежнюю любовь и дружбу, просит король вер­нуть британцам древние привилегии, беспошлинную торговлю в Архангельске. А также жалуется, что негодные голландцы, с коими сей­час король ведёт жестокую войну на море, покупают там мачтовый лес, смолу, пеньку и прочие корабельные припасы. А английским купцам приезд в Архангельск запрещён. Ты едешь гонцом. Переговоры вести не обязан. Одначе, коли спросят, объясни: царство наше по причине долгой и жестокой войны с Польшей обедняло. И посему дозволить британцам беспошлинную торговлю никак нельзя. А что касается не­приятелей короля, то зри, в государевой грамоте отписано:

«На Двине у Архангельского города о корабельных деревьях и смоле учи­нён заказ крепкой под смертной казнью: Галанских Статов поданным кора­бельного деревья и смолы продавать и за море отпускать отнюдь не велено».

Английским же купцам заход в наши воды закрыли по причине моровой язвы, открывшейся в аглицком королевстве. Как там чума кончится, так запрет и снимут. Плывите в Архангельск, торгуйте, чем захотите. Добро пожаловать.

«До чего ж складно изъяснил! — подумал Патрик. — Златоуст!».

—              С какой же стати посылают меня?

—В прошлом году государь отправил в Лондон послом боярина Дашкова.

Василий Яковлич зело знатен, да не зело умён. Заморских поряд­ков не знает, чванится, политесу не обучен. Его там и приняли по до­стоинству. При отпуске Его Величество Карл II был с боярином вельми любезен и наградил щедро. Однако Дашков в Москве на всех углах раз­звонил, дескать, русских в Лондоне терпеть не могут, на порог не пус­кают. Вот бояре и не хотят туда ехать, опасаются. Ты ж природный англичанин, знатного рода. Чать, у тебя при дворе родичи али добрые друзья найдутся. Тебе проще. Так что езжай, полковник, с Богом! Вер­нешься, государь твою службу не забудет.

Назавтра Гордона позвали в Кремль, к руке государевой. Патрик взял с собой и Чарльза, шурина. На семейном совете решили, что для мальчика вельми полезно посмотреть Европу, поучиться. Да и будет ли ещё подобный случай?

Царь принял их весьма благосклонно. Повелел выдать на по­сольские расходы три сотни рублей, вернуть восемьдесят, долги за прежнюю службу. Повысил Гордона в должности: из пехотных полков­ников перевёл в рейтарские. А из Дворцового приказа прислали ему семь пудов мёда-сырца да десять вёдер вина дворянского.

Купил Патрик экипаж и прочее, в дороге надобное. Распро­щался с женой и с друзьями — то-то было выпито! — и поехал. Друзья верхами проводили до первого ночлега, за сельцом Чертановым.

За три недели добрался до Риги, там нанял судно до Любека. Плыть далее не рискнул. На море война — попадёшься каперу, гол­ландцу, да и британцу — то ж пустит на дно под горячую руку.

В Гамбурге Гордон первым делом заехал к российскому агенту, мистеру Кембриджу, передал свои рекомендательные письма. Сели ре­шать, как ехать дальше.

—Разведка у Генеральных Штатов превосходная, — заметил ми­стер Кембридж. — Чаю я, голландские купцы уже сообщили из Москвы о Вашей миссии. Посему ехать через Голландию негоже. На въезде при­дётся заявить своё имя и звание. Арестуют.

—О сем Алмаз Иванов меня в Москве предупреждал, — кивнул Гордон.

— В объезд, до испанских владений во Фландрии, и долго, и трудно. Зато безопасно. Доберётесь до Остенде, а там уж до Англии рукой подать.

Выбрали обходный путь. Служба службой, а жить Патрик ста­рался с удовольствием.

В Ганновере Гордон встретил барона фон Латтума и подполков­ника Шверина. Они также следовали во Фландрию. Наняли большую крытую повозку и поехали вместе. В доброй компании и веселей, и без­опасней. В пути осматривали достопримечательности и пробовали местные вина. Барон оказался весьма тонким знатоком оных. Нередко обсуждали европейский политик. У всех на устах — морские баталии между британским и голландским флотами.

—Напрасно король Карл ввязался в войну с Генеральными Шта­тами, — важно заметил барон. — Голландцы — лучшие мореходы в мире! Да и флот у них куда больше английского.

—Позволю не согласиться с Вашим Превосходительством! — воз­разил Гордон. — Голландцы заграбастали львиную долю морской тор­говли! Его Величество не может терпеть такого ущерба для Британии. Да и английские моряки ничуть не хуже голландских. И британцы сие недавно доказали, разгромив авангард голландского флота. Адмиралу де Рюйтеру пришлось отвести корабли в свои гавани. Неда­лёк тот день, когда Британию назовут владычицей морей.

Подполковник Шверин тактично промолчал, не желая ввязы­ваться в спор.

По дороге узнали, что по Рейну, до Кёльна, свирепствует чума. И если даже путники проедут благополучно, в Льеже всё равно при­дётся выдержать длительный карантин. Пришлось рисковать, ехать через Голландию.

В первом городе Генеральных Штатов их допросили у ворот и отправили в главную караульню. Почтмейстер с козлиной бородкой весьма обрадовался, узрев подполковника и барона фон Латтума. Видно, они были ему издавна знакомы, а на Гордона он как-то не обра­тилвнимания. Патрик заявил, что он шотландец, едет на родину и, по случаю войны с Англией, опасается ареста. А потом с любезной улыб­кой заметил, что готов щедро вознаградить мингерра почтмейстера за доброе отношение.

Когда в гостиницу, где остановились путники, зашёл писарь, дабы переписать приезжих, Патрик ушёл на конюшню и пробыл там до его ухода. Видимо, почтмейстер записал Гордона под каким-то име­нем и званием. Рано утром, дав почтмейстеру рейхсталер за любез­ность, Гордон приказал перенести свою кладь на судно. Обошлось без допроса. Можно было спокойно плыть далее.

В Додрехте перегрузились на большее судно. Сей город — глав­ный рынок рейнских вин. Патрик дивился их дешевизне и разнообра­зию.

Дальнейшее путешествие оказалось приятным. Благородные господа на верхней палубе курили табак и наслаждались свежими устрицами. Чарльз, облазавший всё судно, познакомился с англичан­кой, женой капитана Айскью. Её муж служил Генеральным Штатам, а с началом войны вернулся в Англию. Теперь милая дама с двумя детьми и огромным сундуком ехала к мужу, стараясь не привлекать к себе из­лишнего внимания.

Полная, круглолицая, улыбчивая миссис Айскью произвела на Гордона самое лучшее впечатление. Патрик предложил ей свою по­мощь и покровительство, каковое было принято с большим удоволь­ствием.

Через день путникам пришлось перегрузить кладь в повозку и добираться пешком до Флиссингена. Город был переполнен матросами и солдатами. На рейде виднелись фрегаты грозной эскадры прослав­ленного адмирала де Рюйтера.

— Смотрите! — воскликнул Чарльз. — Двухпалубные корабли! Сколько пушек на каждом!

С трудом они нашли для ночлега пустую комнату. Укладываясь спать на полу, Патрик от души помолился Господу: просил не оставить Англию в грядущих битвах.

Утром путники погрузились на небольшое судно и отплыли во Фландрию. До Брюгге оставалось совсем немного. А там до Англии рукой подать. Фортуна, однако, припасла для путешественников не­ожиданности. Доплыв до Слейса, узрели крепко запертые ворота: Ге­неральные Штаты объявили первую среду сего месяца праздником!

Не обременённые тяжким багажом пассажиры прошли, не то­ропясь, по тропке около мили до старого форта, там сели в лодку и от­плыли в Брюгге. На борту остались только Гордон и миссис Айскью. С их тяжкой поклажей по узкой и крутой тропе не пройти. Шкипер пред­ложил путникам нанять телегу, сказав:

—              Поторопитесь! Через час начнётся прилив, и мы тотчас отпра­вимся в обратный путь.