Большая книга ужасов 88 - Анна Евгеньевна Антонова

Данька с удивлением взглянул на своего врага: неужели тот вправду хочет, чтобы он это подтвердил? Но Севка, конечно же, не ждал ответа.

– Думаешь, значок нацепил и теперь все можно?

Он машинально прижал руку к груди, где висел значок РКСМ, который он носил не снимая. Но покушаться на него не решился даже Севка.

– Говори лучше сам, пока мы у твоей девочки не спросили.

Данька сжал кулаки:

– Только попробуй к ней подойти!

Севка ухмыльнулся:

– А то что? Позовешь на помощь своих деревенских друзей?

Это был точный удар – он знал наверняка: никаких друзей у Даньки нет, ни деревенских, ни городских. Если не считать Лизы и ее мамы…

– А то сделаю так, что ты вылетишь из школы! – неожиданно для себя самого выпалил Данька. – И дружки твои тоже.

Он не понял почему, но угроза внезапно подействовала. Севка отступил от него и слегка смешался, но длилось это лишь мгновение – никто, кроме Даньки, не успел ничего заметить. А тот вдруг резко сменил тему.

– Куда это ты такой нарядный? – издевательски поинтересовался Севка. – В гости пригласили? И не стесняются приличные люди привечать всякую деревенщину…

Данька похолодел. Откуда он знает? Неужели за ним следили и на самом деле выяснили, где живет Лиза?

– Не твое дело. Пусти, – грубо бросил он и сделал попытку пройти, но его тут же схватили за руки.

Данька обреченно замер. С разбитым лицом в гостях делать нечего… Но в этот раз бить его, похоже, не собирались.

– В гости, значит, с подарками? – вкрадчиво протянул Севка.

Сердце у Даньки упало. За ним точно следили, а он, видимо, был слишком взволнован предстоящей покупкой, если не заметил этого. Куда подевалось его хваленое чутье?

– Что молчишь? – продолжал тот, широко улыбаясь. – Нечего сказать, потому что я прав?

Данька и хотел бы ответить что-нибудь колкое, но почему-то не мог выговорить ни слова.

– Обыщите его, – вдруг приказал Севка.

Глава 15

Опасное безумие

– Гляньте, пацаны, их и правда двое, – ухмыльнулся Севка, разглядывая нашу живописную троицу. – Как там тебя, тоже Данила? – повернулся он к моему другу. – А фамилия?

– Зачем тебе моя фамилия? – насупился тот.

– У нас столько общего, – хмыкнул Севка. – А мы до сих пор не знакомы.

Я не поняла, что у них общего, но он явно не собирался распространяться.

– Не поверишь, тоже Ломов, – сквозь зубы отозвался Данила.

Я не могла взять в толк, зачем он разговаривает с главарем этой шайки. Тянет резину, пытается выиграть время, чтобы спасти нас? Но каким образом? Если у него был план, то я решительно не понимала.

– Забавно, – смерил его взглядом Севка. – Видать, у вашего бати с фантазией не очень. Назвать братьев одинаково! Или вы не братья? – вдруг проницательно заметил он.

Я вздохнула. Знал бы этот Севастьян, кто они друг другу!

– Сев, чего тебе? – вполне миролюбиво вступил в разговор Данька. – Дай пройти, а?

Тот остро взглянул на него из-под нависающей челки.

– Ты знаешь чего.

Данька вздохнул:

– Нет здесь никаких сокровищ, разве ты до сих пор не понял?

– Ты уверен?

– А сам еще не убедился? Вы же все тут облазили.

– Этого недостаточно, – нахмурился Севка. – У нас было мало времени. А у тебя – гораздо больше…

– Но я ничего не находил! – не сдержавшись, едва не крикнул Данька. – Потому что не искал, – уже тише прибавил он.

– Вот, – назидательно проговорил Севка. – А ведь я просил тебя. Тогда еще по-хорошему…

Судя по хмурому лицу Даньки, просили его очень даже по-плохому, но он даже не дрогнул.

– Пропусти, а? – снова попросил он. – Видишь, у меня гости. Они-то в чем виноваты? А с тобой мы потом сами разберемся…

– Да что мне с тобой разбираться, – презрительно бросил Севка. – Уже давно все понятно…

Я безнадежно огляделась. Мы стояли в пустом внутреннем дворе, и не было никакой надежды на то, что кто-то придет нам на помощь. Завывал ветер, мела метель, бросая снежные хлопья прямо в лицо. Не спасал даже капюшон, который я постаралась надвинуть как можно глубже, чтобы не привлекать к себе внимания, но, конечно, это не удалось.

Севка перевел взгляд на меня и глумливо поинтересовался:

– И девочка у вас одна на двоих? А как же Лиза? Тебя как зовут, милая? – притворно-ласково обратился он ко мне. – Теперь-то можешь сказать? А то я обычно два раза не спрашиваю…

Я не спешила отвечать, хотя вообще-то не привыкла теряться ни в каких ситуациях. Кто знает, чего ждать от этого психа? Стало отчетливо ясно: мифические сокровища для него – вовсе не главное. Гораздо важнее унизить, подчинить себе, заставить играть по его правилам. Глаза Севастьяна горели лихорадочным огнем, сверкая из-под темных прядей, в которых застревали и не таяли снежинки. От него буквально несло опасностью, и это казалось странно притягательным.

– Оставь ее в покое, – Данила шагнул вперед, загораживая меня.

Севка небрежно махнул рукой, и его тут же оттащили в сторону. Другие схватили Даньку. Краем глаза я видела, что завязалась потасовка, парни отчаянно сопротивлялись, пытаясь отбиваться, но численное превосходство было не на их стороне. Я осталась с Севастьяном один на один. Лицо заледенело, а рук я уже давно не чувствовала. Когда успела так сильно замерзнуть? Сколько времени прошло с тех пор, как мы вышли на улицу?

Севастьян тем временем приблизился ко мне и откинул капюшон с лица. Бушлат распахнулся – я не стала его застегивать, чтобы просто перебежать из одного здания в другое. В руках я сжимала туфли, и в голове заметались безумные мысли: а что, если заехать ему каблуком? «Прямо в глаз», – кровожадно подсказал внутренний голос. Мне стало страшно: неужели я незаметно стала такой же, как они?

– Ого, – удивился Севка. – Их было две?

В первый момент я не поняла, о чем он. Но в следующее мгновение Севастьян шагнул ко мне почти вплотную и потянул за цепочку, висевшую на груди. Потом он провел рукой по моей щеке и вдруг сжал шею. Я чувствовала чужие холодные пальцы на горле и судорожно пыталась вдохнуть, но ничего не получалось. Перед глазами поплыли темные круги, я с трудом удерживалась на краю сознания.

– А говоришь, не было сокровищ, – Севка с усмешкой обернулся к Даньке. – Откуда тогда у тебя деньги на все это?

– Не трогай ее! – крикнул тот и отчаянно рванулся из удерживавших его рук.

Краем глаза я видела: Данила тоже вырывался, только молча. Что они могли сделать вдвоем против целой толпы? А из меня боец явно никакой. Как ни старалась, все равно не вышло боевой подруги. Я не могла пересилить себя и ударить человека, даже такого, как этот Севка. Особенно такого. А ведь он не заметил туфли – я по-прежнему сжимала их в руках, спрятанных под бушлатом. Мог сработать эффект неожиданности…

Мое сознание словно раздвоилось. Какой-то его частью я понимала, что без этой цепочки с якорем мы теряем единственный шанс на возвращение домой. Если Севка сорвет