Владыки земли и моря - Джон Робертс

— Это унизительно, — сказал Гассем. — Неужели я в самом деле должен иметь дело с этой женщиной, уже бывшей однажды моей рабыней?

— Боюсь, что так, господин мой, — сказал Илас, сильно при этом рискуя. Он очень хотел, чтобы Гассем начал относиться к нему, как к своему советнику. В отсутствие Лерисы Гассем должен был обратиться к кому-нибудь за помощью. Даже лучшие его воины были простыми людьми, не знающими путей и обхождения при дворе. С кем же советоваться при таких обстоятельствах, как не с Иласом Нарским?

Гассем уставился на него, нахмурив брови.

— Ты что-то сказал? Это было мнение, а не вопрос, и ответа мне не требовалось.

Илас сказал, очень тщательно подбирая слова:

— И все же, мой король, придется это сделать. Между вами и королевой Неввы существует застарелая вражда. Возможно, для вас выгоднее проглотить свою гордость и вести с ней переговоры, как с равной.

— Придержи язык, пират, — сказал Пенду, стоявший позади стула Гассема и державший в руке свое большое копье. — Оставь эти вопросы лучшим из лучших.

— Нет, — сказал Гассем, призывая остальных к молчанию. — Я хочу услышать, что он скажет. Говори без страха.

Сердце Иласа возликовало.

— Господин мой, как вы сами сказали, королева Шаззад была когда-то вашей рабыней. Много лет назад вы и ваша королева пользовались ею, как своей игрушкой, и совершенно законно. Попробуйте представить себе, каким ударом это было для юной и гордой принцессы.

— Разумеется, — сказал Гассем. — В этом и была вся прелесть.

— Вот именно. И в течение всех последующих лет она размышляла об этом. Теперь она завладела нашей королевой, и это наверняка пролилось бальзамом на ее израненное самолюбие. И она уверена, что ваше высокомерие не ослабело. Если вы сделаете вид, что смирились, я думаю, это усыпит ее бдительность.

— Смирился? — с негодованием воскликнул Пенду. — Невероятно! Гассем, позволь мне пронзить этого червя! — Он приготовил копье, но Гассем вновь поднял руку.

— Мир, Пенду. Я сам велел ему говорить без страха. Я готов выдержать все, что угодно, лишь бы вернуть Лерису. Отомстить всегда можно потом, но сладость мести будет отравлена, если рядом со мной не будет Лерисы, чтобы разделить наслаждение. — Он наклонился вперед. — Так что ты имеешь в виду, Илас?

Поощренный, пират продолжал.

— Мой король, если ее так удовлетворяет то, что она получила в свои руки королеву, представьте, как счастлива она будет, если вы… Я не говорю, что вы должны выражать ей свою покорность, но попробуйте приблизиться к ней, выказывая раскаяние. Ликование, которое она при этом испытает, наверняка затмит ее разум.

К его невыразимому облегчению, Гассем не выглядел рассерженным, похоже, он серьезно обдумывал предложение.

— Но, — в конце концов сказал он, — не увеличит ли это ценность Лерисы как заложницы?

— Это вряд ли, потому что какой же еще более ценный приз Шаззад может получить? Она прекрасно понимает, что ценность королевы Лерисы безгранична. Нет, настоящий приз для нее — поставить вас в невыгодное положение, но не как главе государства, а как оскорбленной женщине.

— Стоит об этом подумать, — сказал Гассем, откинувшись на спинку стула и поглаживая подбородок. Глаза его сузились. — Я всегда был предводителем воинов. Теперь придется действовать в одиночестве. Надо подумать, как это сделала бы Лериса.

— Совершенно верно, мой король! — согласился Илас. Кажется, это сработало даже лучше, чем он мог надеяться.

— Вы оба рассуждаете так, будто можно доверять этой королеве Шаззад! — пробурчал Пенду. — А если она сначала вырвет у тебя все уступки, а потом откажется освободить нашу королеву? Почему бы просто не пойти и не убить ее?

Илас подавил свое раздражение. Он не рискнул бы оскорбить даже самого незаметного юного воина-шессина, а не то что могущественного полководца.

— Потому что она создала себе репутацию справедливой и милостивой королевы. Ее отец был безжалостным человеком, который поступил бы именно так, как вы говорите, но не Шаззад.

— Он прав, — сказал Гассем. — Она знает, что должна иметь дело не только со мной, но и со многими другими правителями. Она потеряет лицо, если нарушит данное мне слово. Она потеряет… как это называется? — Он посмотрел на Иласа.

— Доверие.

— Да, она потеряет их доверие. Она потеряет честь.

— Ха! У нее нет чести! — пренебрежительно сказал Пенду. — Честь есть только у воинов. Только у воинов-шессинов, если уж на то пошло.

— И все же с их точки зрения они — люди чести, — сказал Гассем. — За много лет, что мне пришлось иметь с ними дело, в основном завоевывая их, я понял, что они не только думают иначе, чем мы, но и поведение их так недальновидно, что мне никогда бы не пришло в голову ничего подобного. И я знаю Шаззад много-много лет. Да, я думаю, можно положиться на нее — она будет вести себя… какое теперь мне нужно слово, Илас?

— Последовательно, мой король.

— Верно, она будет вести себя последовательно. Она не меняет свое поведение в угоду обстоятельствам и поступает так, как ей диктует ее «честь» — вообще глупая вещь у кого угодно, не только у монарха. Я смогу использовать Шаззад.

— Что-то мне все это кажется ненадежным, — с сомнением сказал Пенду.

Выражение лица Гассема сделалось рассеянным, почти мечтательным.

— Это будет для меня чем-то новеньким. У меня будет роль, как у актеров в спектаклях невванцев. Я уже когда-то делал подобное. Думаю, мне это понравится.

Илас видел, что не ошибся — именно это он и подозревал все время. Гассем был ребенком, своенравным мальчишкой, научившимся манипулировать другими, чтобы потакать собственным желаниям. Но таким человеком, в свою очередь, тоже можно управлять, просто до сих пор это удавалось одной лишь Лерисе.

— Я принял решение, — сказал Гассем наконец. — Илас, принеси письменные принадлежности. Пошлем письмо королеве Шаззад.

— Гассем? — переспросила Шаззад, не в силах поверить. — Он намеревается сам приехать и вести со мной переговоры?

— Так сказано в его письме, моя королева, — подтвердил секретарь.

— Прочитай его еще раз, — приказала она.

— "Королеве Неввы Шаззад от короля островов Гассема, с приветствиями. Вы забрали у меня то, что я ценю превыше всего в этом мире, даже выше, чем сам этот мир. Я готов вести с вами переговоры, и по получении вашего одобрения к вам отправится следующее посольство, доверяя вашей королевской чести и гарантии неприкосновенности: глава посольства — король островов Гассем…" — Секретарь уставился на королеву поверх пергамента увеличенными толстыми стеклами очков глазами. — Далее следуют имена еще пятерых. Все имена, похоже, принадлежат шессинам. И он желает полной гарантии неприкосновенности для своего корабля и команды.