История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе - Равиль Бухараев

Конец IX века ознаменовался в Халифате появлением еще одной страшной угрозы – со стороны новой политической силы, которая, как это часто бывает и сегодня, выступила под религиозным знаменем. Этой мощной силой были карматы, о которых мы уже не раз упоминали на страницах нашей книги, и которые в некоторых своих чертах напоминают гораздо более знакомое его собеседникам движение афганских талибов и все остальные экстремистские «мусульманские» движения нашего времени. Лишний раз приходится убеждаться, что ничто не ново под луной, и сейчас нам необходимо хотя бы вкратце обрисовать карматское движение, коль скоро именно в связях с этими ультрарадикалами средневекового ислама был, помимо всего прочего, обвинен великий мусульманский суфий Мансур ал-Халладж.

Истоки еретического движения карматов, о котором, надо сказать, осталось чрезвычайно мало достоверных исторических сведений, следует, видимо, искать в учении и идеологии крайних шиитов-исмаилитов. Однако, как и всякий крайний религиозный радикализм, учение карматов на деле проистекало из протеста против политических и экономических условий своего времени. Ко времени образования карматского движения, то есть к концу IX века, история шиитского политического, религиозного и интеллектуального протеста против династий Омеййяядов и Аббасидов имела уже самые глубокие корни. Шииты считали, что единственными правомочными наследниками халифата в исламе являются кровные потомки Али, и поэтому относились к Омеййяядским и аббасидским халифам как к узурпаторам духовного престола Пророка. Не признавая существующего халифата, шииты в начале признавали своим духовным главой собственного имама, прямого потомка Али, избрание которого считалось проявлением Божественной мудрости и благодати. В истории умеренного шиизма насчитывалось 12 таких имамов, благодаря чему это движение называлось движением «двенадцатеричников». Последний, двенадцатый имам этой ветви шиизма, Мухаммад, таинственно исчез около 874 года и до сих пор считается «скрытым имамом», физического возвращения которого в Последние Времена ожидают умеренные шииты.

Мы не имеем возможности в данной книге углубляться в историю шиитского ислама, так как к предмету нашего исторического исследования она имеет лишь косвенное отношение. Однако нам необходимо хотя бы вкратце обрисовать крайние шиитские движения, которые внесли в мировоззрение шиизма совершенно новую теологическую схоластику, разработанную в условиях гонений и потому окруженную туманом таинства и секретности. Как пишет об этих движениях И. М. Фильштинский,

«Общей чертой этих сект было обожествление халифа Али и его потомков, представление об «инкарнации» (хулул) – «воплощение Божества в человеке». Верования таких экстремистских шиитских сект представляли собой причудливое переплетение основного шиитского вероучения с домусульманскими древневосточными культами, восточным христианством, а иногда и с буддизмом[220]».

Появление одной из таких сект, исмаилитской, было связано со спором вокруг личности Исмаила, старшего сына шестого шиитского имама Джафара ас-Садика. Он был, по неясным причинам, отстранен отцом от наследования имамата в пользу младшего сына Мусы ал-Казима. Часть мусульман-шиитов не согласилась с этим решением, полагая, что имамат наследуется только однажды, и божественного решения о наследовании изменять нельзя. Несмотря на то, что в 760 году Исмаил умер, и тело его, по повелению отца, было предъявлено народу в одной из мечетей Медины, фанатичные сторонники Исмаила не признали факта его кончины. Для этих крайних шиитов седьмым имамом стал сын Исмаила, Мухаммад ибн Исмаил, после чьей смерти и образовалась секта «семиричников», утверждавшая, что Мухаммад ибн Исмаил не умер, но лишь «сокрылся из виду», чтобы явиться своим ревностным последователям в Конце Времен.

Эта идея возвращения «скрытого имама», который должен воссоздать в исламе «царство справедливости», была главной идеей множества исмаилитских проповедников (да’и), которые действовали по всему Халифату. Причем, согласно исмаилитской доктрине, глубинная суть их учения была доступна лишь посвященным, тогда как основная масса должна была довольствоваться лишь тем, что им сообщалось.

Существовало семь ступеней посвящения, и на вершине этой духовной иерархии стояли тайные «верховные учителя», для которых следование законам Шариата было уже необязательным, коль скоро, по верованиям исмаилитов, они обладали особыми пособностями постижения сути вещей в видимом и невидимом мире.

Во второй половине IX века Халифат испытывал огромные политические и экономические трудности. Самым ярким проявлением этого стало потрясшее устои государства кровавое восстание чернокожих рабов-зинджей, с великими усилиями подавленное лишь в 883 году. В этих условиях идея приближения Конца Света оказалась близка не только самим исмаилитам, но и тем, кто считал существующее устройство Халифата чересчур далеким от исламского идеала. По некоторым сведениям, одним из таких людей стал иракский крестьянин Хамдан Кармат, с именем которого связывают образование около 890 года мощного движения карматов, ставшего реальной угрозой для самого существования багдадского Халифата.

Религиозная экзальтация, вызванная эсхатологическими ожиданиями скорейшего наступления Конца света и политико-религиозная идея «справедливости для всех» стали той основой, на которой росло и ширилось движение карматов. Вместе с исмаилитами карматы организовали широкую пропаганду своего учения по всему пространству Халифата от Ирана до южных областей Аравийского полуострова. Бахрейн в Персидском заливе стал главной опорной базой карматов, откуда они совершали набеги на соседние области, осаждали Дамаск, Басру и угрожали самому Багдаду.

Карматские предводители утверждали, что действуют от имени тайного верховного главы своего движения, которое в строгом смысле трудно было назвать исламским. Убежденные, что они живут в Последние Времена, карматы уже не подчинялись законам Шариата, создав свою собственную доктрину, «кораническую в основе, но приспособленную для всех религий, всех рас и всех каст», как пишет лейденская Энциклопедия ислама.

Суть карматской доктрины, насколько можно судить по описаниям мусульманских критиков карматства, состояла в скором явлении Махди Мухаммада ибн Исмаила как седьмого имама и седьмого посланника Аллаха, с приходом которого эра Мухаммада как шестого посланника Аллаха якобы придет к концу. Новоявленный Махди станет править миром, установит справедливость, отменит законы ислама и провозгласит скрытую истину прежних религий. Эту истину, как считалось среди карматов, новообращенные могли постичь, по крайней мере, частично, уже при самом обряде посвящения. Карматское учение имело крайне противоречивый характер, и свидетельства о том, что карматы на деле отменили исламские обряды и Шариат, весьма достоверны, как утверждает Энциклопедия ислама, хотя обвинения карматов в том, что отмена Шариата стала причиной недопустимой распущенности, были, видимо, преувеличены критиками карматства.

Благодаря эклектизму карматского религиозного учения и тому, что это движение было по-существу коммунистическим, предполагающим, например, определенную общность собственности и рабов, а также заботу о беднейших слоях населения, в карматском движении приняли участие, как самые неимущие слои населения, так и некоторые образованные люди Халифата.

Сама философия карматского учения, многое позаимствовавшая не только из исмаилитских, но и из христианских гностических учений, содержала идею постепенной эволюции мира из Божественной сущности света и Мировой души, которые, согласно карматам, являются источниками человеческого разума пророков, имамов и избранных. Непосвященные в этой философии являются лишь серой и ничтожной массой, не имеющей никакого значения в круговращении мира и «переселении разумов» от одного цикла времени до другого.

Отдельные идеи карматской философии, несмотря на ее очевидную еретичность, нашли свой путь не только в суфийскую, но и в политическую философию ислама, став одним из источников «теории совершенного имамата» ал-Фараби и ибн-Сины (Авиценны). Ибн Таймийя (1263–1328) в своем рвении к очищению ислама от «новшеств» указывал на присутствие карматских идей в учении андалусских суфиев и самого «Величайшего учителя» суфизма ибн ал-Араби (1165–1240). Более того, как пишет Энциклопедия ислама,

«Замечательная организация торговли и мусульманских гильдий берет свое начало у карматов».

После многочисленных расколов в карматском движении на юге и севере Халифата в предыдущем веке, начало X века ознаменовалось укреплением идейного единства в рядах карматов. Как бы то ни было, для мусульманских историков деятельность карматов носит негативный характер из-за карматских отклонений от ислама и их практической деятельности, далекой от всякого философского идеала. Какие бы религиозно-эсхатологические, политические или экономические причины ни определяли повседневную жизнь карматов, их деяния тягостно поражали воображение современников и потомков.