Мефистон. Город Света - Дариус Хинкс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прогулка быстрым шагом через поля притупила ярость Мефистона, и его начало снедать любопытство к загадочному спутнику.
— Ты родился здесь?
— Я появился на свет в Солнечной системе, — с гордостью ответил Катарис. — Я — сын Священной Терры.
Название оказалось достаточно знакомым, чтобы Мефистон не поверил ему.
— Терры? — Он засмеялся, зашагав дальше.
Катарис пожал плечами. Странный жест для собаки.
— С чего бы мне врать? Несколько жизней ушло, чтобы пересечь Галактику, но всякий раз я чувствовал зов Алого Короля. Всякий раз, когда я обновлял свою плоть чарами, в сознании ясно звучало обещание Магнуса: Новое Царствие грядет. Я знаю, что если доберусь до Тизки, то раскрою свой потенциал. — Катарис говорил, будто забыл про Мефистона, и торжествовал, поздравляя себя. — Все эти годы издевок и изгнания, десятилетия, когда меня преследовали и порицали. Они вели меня сюда. В мир, где место старого займет новое. Где человечество достигнет своего звездного часа.
— Человечество? — рассмеялся Мефистон, недоверчиво глядя на гончую.
— Я могу быть тем, кем нужно, — добродушно хихикнул тот вместе с ним.
Яркий свет вспыхнул на шерсти собаки, на миг ослепив Мефистона. Когда его взгляд прояснился, рядом с ним шел стройный человек в тускло-синей тоге с венцом из белых перьев на голове. Юноша выглядел лет на двадцать, был крепким и сильным. Только глаза выдавали, что он занимается нездоровыми исследованиями. Неестественно широкие и выпуклые, они выпирали так, будто рвались наружу. Лишь через миг Мефистон понял, что не видит зрачков.
— Так я достаточно похож на человека? — Катарис показал на синюю тогу тростью.
Космодесантник не ответил.
— Внешность не важна. Это знают дети, но взрослые забывают. Предрассудки и запреты делают наши разумы хрупкими. — Он поглядел на кожу Мефистона, темную, будто кровь. — Уж ты- то должен понимать. Посмотри на себя, ходячий волдырь. Важно то, что мы здесь. В величайший миг в истории человечества мы добрались до великого горнила. Мы — рычаг, который повернет Галактику к новой эре. — Из голоса исчезло веселье. Теперь он говорил, будто религиозный фанатик. — Добравшись сюда, мы завершили паломничество.
Мефистон хотел промолчать, но что-то в словах пса ужалило его.
— Я не паломник.
— А кто еще? Конечно паломник. Даже если сам не понимаешь этого. Какой бы повод ты ни нашел для пути, истина очевидна: ты услышал зов Магнуса. В глубине своей странной чудесной души ты ощутил мудрость Циклопа. И ответил на его призыв. Он строит здесь крепость, пристанище для иных и сбившихся с пути. Царство, где чудаки вроде нас с тобой смогут жить без страха преследования и нетерпимости. Разве ты не видишь? Мы — провозвестники новой зари. Мы пришли служить единственному господину, который нас понимает.
Мефистон сверлил Катариса взглядом. Он знал, что не служит Хаосу, но сдерживался. Надо вынести компанию этого создания, пока они не доберутся до Тизки. А потом можно и казнить его со всей подобающей яростью.
Пока поднимались на очередной холм, Катарис озадаченно глядел на спутника.
— Ты действительно не знал? Думаешь, что пришел зачем-то еще? Я таких повидал. Людей, убедивших себя, что прибыли сюда в поисках кого-то или чего-то. — Он вновь пожал плечами. — На самом деле это не имеет значения. Глубоко в душе ты знаешь, почему пришел. Да и важно лишь то, что пришел. По всей Галактике поборники Императора истребляют наших сородичей, убивают всех, кто в чем-то показал необычность. Усекают лоботомией разумы на пороге эволюции. И они поступают так, зная, что останутся позади. Человечество встает на путь будущего, а имперские догмы застряли в прошлом. Но мы пережили паломничество. Наши души вняли зову Магнуса, и мы добрались до сих берегов обетованных.
Пока чернокнижник нес чушь, Мефистон заставил себя задуматься о немыслимом. А что, если Катарис прав? Вдруг на самом деле он прибыл сюда не по своей воле? Что, если его и в самом деле привлек Магнус? Его сила поражала, а значит, он определенно стал бы великой добычей. Мефистон потряс головой, не в силах серьезно думать об этом. Он ведь десятилетиями преследовал Цадкиила.
Его пульс замедлился, едва он представил лицо друга, сурового старого воина с пылающими синими глазами. Его голос был полон мудрости и тревоги. «А если ты ошибаешься?» Воспоминание было ясным и искренним, но оно не порадовало Мефистона, а заставило скривиться. Слова Рацела напомнили ему обо всем забытом знании, которое он имел, но не мог использовать. О мудрости, таившейся прямо под поверхностью ярости.
Он ускорил шаг и с удвоенной решимостью пошел за колдуном. Властелин Смерти знал, что не ошибался насчет Цадкиила. Прошлое и будущее не имели значения. Его заботило лишь настоящее.
Когда они приблизились к подножию гор, Мефистон заметил нечто странное. Рана на его бедре, оставленная демонической машиной, еще кровоточила. Все остальные исчезли без следа. Он остановился, чтобы приглядеться к ней. Порез напоминал цифру «9».
Мефистон уже собирался спросить Катариса, откуда взялась колдовская машина, когда мимо со свистом пролетела пуля, расколов стебли на мерцающие осколки. Он сжал кулаки и стремительно обернулся. Прозвучали новые выстрелы, и космодесантник узнал резкий треск автоматов. Пули пронеслись мимо головы, выбивая пыль из земли.
— Пора заслужить право прохода, — оглянулся на него стоящий на гребне холма Катарис. — Как живот? Тянет опять изрыгать… всякое?
Мефистон свирепо уставился на него, поднимаясь следом. По склонам в узкую низину бежали десятки вооруженных созданий.
— Твой меч бросился им в глаза, — заметил колдун.
Даже с расстояния десятков метров Мефистон видел, что это не простые люди. Конечно, оружие у них было вполне знакомое, цепные мечи и автопистолеты, но вот сами они выделялись. Кожа полураздетых солдат была такой же тускло-синей, как тога Катариса, а вытянутые головы оканчивались длинными и выгнутыми птичьими клювами. Из кожи росли переливающиеся перья, и некоторые вдобавок носили бронежилеты, окрашенные в яркие цвета радуги. Твари вопили и каркали на бегу, рассредоточиваясь в поле.
Пули забили по его толстой шкуре, и Мефистон пошатнулся, едва не потеряв равновесие, но раны тут же исцелялись, выталкивая куски металла на землю. Он засмеялся.
Катарис вспыхнул белым пламенем и вновь принял обличье собаки, а затем стремглав помчался прочь, оставив Мефистона лицом к лицу с бегущей толпой.
И воин Астартес бросился на противников с холма, расправив крылья и занеся Витарус для удара. Он обрушился на зверолюдей и рассек троих одним взмахом клинка. Из изувеченных тел хлынула кровь,
