Суд времени. Выпуски № 35-46 - Сергей Кургинян

Сванидзе: В эфире «Суд времени». Мы продолжаем слушания. Напоминаю вопрос: Является ли дефицит неизбежным спутником плановой экономики? Леонид Михайлович, прошу Вас. Вам слово, Ваш тезис, Ваш свидетель.

Млечин: Ну, давайте продолжим эту в высшей степени интересную дискуссию. Я так и не получил ответ на вопрос, который хотел… Ну, давайте Руслан Семёнович (Григорьевич?) Гринберг, директор института экономики… Я с Вас начну, Вы ближе сидите. Проблема дефицита… Вот мы воспринимаем его примитивно — что не было еды, не было чего-то такого… Дефицит ведь охватывал всю экономику, бессмысленным образом всего не хватало? При том, что выпускалось так много… Экономика работает с таким перенапряжением и вдруг чего-то не хватает…

Гринберг: Вот теория и практика доказывает, что дефицит — это органическая черта директивного планирования. Хочу подчеркнуть — директивного. Но я хочу сказать о основной черте планового хозяйства… Две черты — плохие они. Из-за этого они называются… Из-за этого эта система называется утопической… Она исчезла не случайно.

Кургинян: Куда она исчезла?

Гринберг: А? Нет, просто исчезла…

Кургинян: Ну, как исчезла?

Гринберг: Плановая директивная экономика в России исчезла…

Кургинян: А! В России…

Гринберг: С этим Вы согласны?

Кургинян: В России — конечно.

Гринберг: Я хочу доказать, что она исчезла не случайно. Она должна была исчезнуть! Точно так же, как сегодня такая же директивная плановая экономика в Северной Корее исчезнет. Но никто не знает — когда. Точно так же директивная плановая экономика на Кубе исчезнет. Но никто не знает — когда. Но в этих обеих странах 90% потребностей удовлетворяется за счёт карточек. Деньги не имеют значения. И, в этом смысле, аналогично — если вы производите 5 миллионов пар кроссовок (вы знаете, что у вас население 5 миллионов человек). И это логично. Вы производите 5 миллионов пар кроссовок, вы даёте людям, которые это потом приобретут не деньги — а талоны.

Они могут на этот талон приобрести только кроссовки. Они не могут приобрести «Кока-Колу», или колготки, например, если они нужны. Они могут приобрести только это. И такая же система была в нашей стране. И поэтому всегда, даже в лучшие времена… В лучшие, золотые времена плановой экономики… А я хочу подчеркнуть, что эти лучшие, золотые времена действительно были. 50-е — 60-е годы. Я, например, хочу вам даже сказать такую вещь — продовольственный набор товаров в Москве и в Вене…

Сванидзе: Время…

Гринберг: …был примерно одинаков в 60-м году. Это невероятно… Потом уже, для людей, которые родились позже, это было невероятно. Но это существовало потому, что были нужны такие витрины. Так вот, я ещё раз хочу… Имманентная черта директивного планирования — дефициты и затоваривание. Никаких исключений нет! Это первое. И второе, о чём сегодня там тоже было, — нововведения. Не было никаких стимулов для нововведений. И если вы хотите ввести нововведения, появляются всякого рода умники, то они должны, через письма в ЦК КПСС, добиться того, что вот это, более прогрессивное, это внесут только в следующей пятилетке. А Ваше замечание про цены — очень правильное, и это самое главное. Цены при социализме не имели информационной функции, они не диктовали производителю, что надо перестать… Женщины не хотят больше покупать кастрюли, они где-то в журнале «Работница» прочитали, что нужно больше жарить, им нужны сковородки. А сковородки не были запланированы, не были. И это никакая не метафора — то, что я вам скажу. Люди пишут письма: Дорогой Леонид Ильич! Скоро 40 лет Советской Власти, а сковородок-то нету! И Леонид Ильич собирает своих ребят, мне Горбачев сам рассказывал, как по колготкам (!!) собирали Политбюро. Чего делать! И вот и всё. Конечно, потом начинают делать колготки, когда они уже не нужны.

Сванидзе: Завершайте. Я хочу из собственного опыта в связи с Кубой. Это замечание, не вопрос. В связи с тем, как рухнет ли эта система административной экономики на Кубе. У меня есть товарищ кубинец (московский), он мне рассказывает, как там сейчас обстоит ситуация. Он интеллигентный человек, и он говорит, что на Кубе средняя зарплата — порядка 30 долларов (США) в переводе на доллары, а у них сейчас разрешено хождение валюты, порядка 30 долларов зарплата месячная. Но у каждого, практически, кубинца (более чем у половины (интеллигентных?)) есть близкие родственники в США, и они могут присылать по 200–300 долларов в месяц. Поэтому мало кто работает.

Кургинян: «Мои друзья»! Мои друзья сказали о другом. Что на Кубе один из самых высоких уровень медицинского обслуживания в Латинской Америке.

Сванидзе: Это правда.

Кургинян: И если Вы мне говорите о системе, которая в 50–60 годы могла увеличивать качество жизни простого человека, то сегодняшняя система это качество уменьшает. Это первое. Теперь я хотел бы, чтобы люди…

Голос из гостей: Разрешите мне сказать. Прежде всего — ответ на вопрос. Обязателен ли дефицит плановой экономике? Всё зависит от того — какая плановая экономика?

Сванидзе: Александр Иванович Бельчук, доктор экономических наук, профессор Всероссийской академии внешней торговли.

Бельчук: В принципе, я хочу сказать — нет, не обязательно. Но та плановая экономика, которая существовала в Советском Союзе, и в особенности, так сказать, в за… весь его период, обязательно порождало дефицит. Почему? Погодите! Можно или нельзя избежать тех некоторых вещей. Мне кажется, можно было. Первое обстоятельство уже было указано — цены не играли балансирующую роль, информативную роль. Цены были фиксированными, и в этих условиях обязательно возникал дефицит. Почему никогда не возникает дефицит… Одну минуточку! Почему никогда не возникает дефицит в рыночной экономике. Я помню высказывание одного американского…

Шелищ: Цена балансирует спрос.

Бельчук: Правильно. Он говорил: «Не знаю слова „дефицит“, знаю слова „цена“». Есть дефицит — растёт цена — падает спрос. Баланс. Вот поэтому…

Сванидзе: Я вот не вижу между вами разногласий.

Бельчук: Нет, минуточку! Второе обстоятельство, которое порождало дефицит — это характер планирования от достигнутого. Потому, что в каждой системе есть ведущий показатель к которому система стремится. В рыночной экономике — максимизация прибыли, в плановой экономике — выполнение планового задания. И вот выполнение планового задания превращалось в фетиш — любой ценой. И к чему это приводило? Это приводило к тому, что предприятие, в конечном счёте, все имеющиеся резервы использовало. И вся эта система оказывалась абсолютно без резервов. Пришли там какие-то… гениальное открытие сделал… А, простите, я не могу его использовать — жди следующего планового периода. Вот эти два обстоятельства и порождали обязательный дефицит. Лучше всего это было исследовано у Корнея, у венгерского…

Голоса: Правильно, правильно.

Кургинян: А вот можно одно доказательство. Можно доказательство № 20.

Материалы по делу.

Изисследований Лоуренса Клейна: «Оскар Ланге и Фред Тейлор более 50 лет тому назад доказали, что теоретически возможно вмонтировать рыночное ценообразование в социалистическую экономику… На тех рынках, где имеются излишки, цены следует понизить, а на тех, где проявляется неудовлетворенный спрос, — повысить. Госплан должен в итеративной манере продолжать изменять цены (не фиксируя их) до тех пор, пока все рынки не очистятся».

«Что мы, экономисты, знаем о переходе к рыночной системе?» // «Реформы глазами российских и американских ученых» под редакцией академика О.Т. Богомолова

Кургинян: Для справки, я говорю, что Лоуренс Клейн — Лауреат Нобелевской премии по экономике, за создание экономических моделей в применении к анализу колебаний в экономике.

Бельчук: Так было возможно.

Кургинян: Это авторитет или нет?

Бельчук: Так было ли возможно исправить эти минусы? Я думаю, что было…

Кургинян: Да, об этом мы и говорим! А теперь Хазину ещё, буквально… Пожалуйста.

Хазин: Я вообще не понимаю, почему мы говорим о дефиците только в приложении к плановой экономике. В сегодняшних Соединённых Штатах Америки — нехватка медицины, и поэтому Обама делает реформу. Сегодня нехватка продовольствия, и поэтому десятки миллионов людей получают продовольственные талоны. Понимаете, я могу, мы можем много говорить о дефиците плановой экономики, они были. Но почему мы не говорим о дефиците в рыночной экономике, который, может быть, и сильней, и больше?

Сванидзе: Сегодня в Америке дефицит больше, чем был у нас?