Сокровища ордена тамплиеров - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Укоризненно взглянув на Нюру, он поднялся на второй этаж, положил мешочек в открытый ларец, захлопнул крышку и спрятал ларец на прежнее место. Закрыв тайник, он спустился на первый этаж.
Нюра спала или, по крайней мере, делала вид, что спит.
Дядя Паша улегся – и, как ни странно, тоже заснул, хотя на этот раз совесть у него была не вполне чиста.
Самый тяжелый час ночи – время от трех до четырех часов. В этот глухой час тот, кого мучит бессонница, окончательно понимает, что не сможет заснуть, и приходит в отчаяние. Даже тем, кто спит, снятся в этот час самые мрачные, самые тяжелые сны, после которых остается глухая, бесформенная тоска. В этот час по городу разъезжает больше всего машин скорой помощи, потому что именно от трех до четырех часов ночи случается большинство сердечных приступов.
Именно в этот час к больнице Святого Маврикия подъехал темно-серый «фольксваген».
Припарковав машину возле служебного входа, из нее вышли двое мужчин. Один из них даже в этот поздний час выглядел безупречно – отлично сшитый итальянский костюм, хорошо уложенные волосы цвета «перцем с солью», на руке – золотые часы фирмы «Картье». Второй был далеко не так импозантен – мрачный широкоплечий тип в мятом пиджаке, с тяжелым, подозрительным взглядом.
– Ну, надеюсь, ты узнал, где тут это отделение повышенной доходности? – осведомился импозантный мужчина у своего спутника.
– Само собой, шеф, – поспешно отозвался тот. – Вон по той лестнице на второй этаж.
– Ну, хоть что-то тебе можно поручить.
Двое спутников быстро поднялись на второй этаж, подошли к застекленной двери платного отделения. Шеф оглянулся на своего спутника и распорядился:
– Спрячься пока за углом, у тебя внешность не самая располагающая.
Едва тот скользнул за угол, шеф нажал на кнопку звонка.
За стеклянной дверью появился заспанный охранник.
– Ну, что еще? – протянул он, позевывая. – Закрыто у нас! Утром приходите!
Шеф придал своему лицу крайне озабоченное выражение и проговорил задыхающимся от волнения голосом:
– Откройте, прошу вас, откройте! Дело жизни и смерти!
– Если у вас тяжелобольной, везите его в приемный покой! – отмахнулся охранник. – Мы ночью все равно никого не принимаем! Утром приходите, вот тогда…
– Нельзя до утра ждать! – возразил шеф и приложил к стеклу крупную купюру.
– Ну, если уж вам невтерпеж… – проговорил охранник, на которого последний аргумент подействовал убедительно, и открыл дверь.
Тут же рядом с шефом возник его мрачный спутник, и оба ночных гостя ввалились на территорию платного отделения.
– Ну, что у вас? – осведомился охранник и потянулся за деньгами.
– Э нет! – шеф спрятал купюру за спину. – Утром стулья, вечером деньги.
– Какие еще стулья? – переспросил охранник.
– Сначала ответь на наши вопросы, тогда и получишь свое!
– Мы так не договаривались! – Охранник попытался оттеснить посетителей к двери.
Мрачный тип схватил его за воротник, встряхнул и проговорил:
– А тебя никто и не спрашивает. Шеф велел ответить на вопросы – значит, отвечай. Или костей не соберешь.
– Ка… какие вопросы? – пролепетал охранник, клацнув зубами.
– Кукушкин Иван Иванович в какой палате лежит? – осведомился шеф.
– Кукушкин? – переспросил охранник. – Иван Иванович? Нет у нас никакого Кукушкина!
– Не может быть, – мрачный тип взглянул на шефа. – Должен быть тут!
Он снова встряхнул охранника и процедил, играя желваками:
– Знаешь, что мы с тобой сделаем, если ты нам врешь?
– Я не вру! Честное слово, я не вру!
– Он не стал бы нам врать, – примирительно проговорил шеф. – Он же себе не враг. Покажи-ка нам, дружище, список больных в отделении…
– Слышал, что шеф сказал? – рявкнул мрачный тип. – Делай, что велено!
– Я… я сейчас… – Охранник трясущимися руками выдвинул ящик стола, достал оттуда листок с отпечатанными на нем именами.
– Вот и хорошо, – промурлыкал шеф и пробежал список глазами. – Да, наш друг не соврал, Кукушкина в этом списке нет…
– Как же так? – растерялся его мрачный спутник. – Где же он?
– Если Кукушкина нет в списке, это еще не значит, что его нет в отделении! – нравоучительным тоном произнес шеф. – Он наверняка здесь, только скрывается под псевдонимом!
– Под чем скрывается? – переспросил его спутник.
– Под вымышленным именем, тундра! Ну-ка, посмотрим, что у нас тут… Ну, А. Сельдереева и Б. Редискина сразу отпадают, точно так же, как В. Лукницкая и Д. Петрушевская… дальше, Л. Лимонов 1987-го года рождения не подходит по возрасту… М. Абрикосов 1990-го года тоже… остаются трое более-менее подходящих – Р. Голубец 1950-го года рождения, Т. Каменистый 1938-го и П. Крысенко 1951-го… Каменистый, пожалуй, староват, но проверить нужно…
– Каменистый… вроде какая-то знакомая фамилия…
Запомнив номера палат, в которых находятся подходящие пациенты, шеф повернулся к охраннику, вручил ему купюру и проговорил:
– Возьми свои сребреники, ты их честно заслужил. Только запомни, дорогой друг, для своего же блага: ты нас не видел, здесь ночью вообще никого не было.
– Это я понимаю, – закивал охранник, торопливо пряча деньги. – Я ведь не дурак!
Первым делом ночные гости направились в палату номер два, где, судя по списку, находился пациент Р. Голубец.
Бесшумно войдя в палату, они огляделись.
Больной лежал в постели, укрывшись с головой. Из-под одеяла время от времени вырывался мощный храп.
Шеф неслышными шагами приблизился к кровати и осторожно поднял край одеяла.
Под ним оказалась чрезвычайно полная женщина с огненно-рыжими волосами. Она вздрогнула, открыла глаза и, увидев склонившегося над кроватью мужчину, собралась закричать. Шеф быстро зажал ей рот рукой и проговорил:
– Только без шума, мадам! Я пришел к вам по просьбе одного очень известного кинорежиссера, чтобы предложить главную роль в сериале из жизни головоногих. Говорите сразу – согласны вы или нет?
После такого предисловия он спокойно убрал руку и повторил свой вопрос:
– Так согласны вы или нет?
– Это так неожиданно… – пролепетала женщина, удивленно моргая. – Но я согласна, согласна!
– Очень хорошо, я сообщу режиссеру. Он будет счастлив и перезвонит вам утром…
С этими словами он вышел из палаты, бросив своему спутнику:
– Голубец оказался женщиной, но у нас еще две попытки.
Следующей на очереди была палата номер три, где находился на излечении пациент Т. Каменистый.
– Ну, давай этого старичка ты проверь, – распорядился шеф, входя в палату.
В этой палате было темно. В темноте смутно просматривались очертания кровати, одеяло на ней ровно приподнималось в такт дыханию спящего человека.
– Ну что, тот это или не тот? – вполголоса спросил шеф.
– Сейчас посмотрю… – его подручный подошел к кровати, включил лампу на прикроватной тумбочке…
И в ту же секунду отлетел к двери, отброшенный мощным ударом.
– Еще хочешь? – осведомился, приподнявшись на локте, человек в
