Секретный пианист - Фёдор Леонов

              Несколько раз посылали в Харбин с поручениями. Город, усиленно застраиваемый русскими, мне нравится. Позволил себе помечтать, что когда-нибудь  совью в нем семейное гнездышко...

               Если бы я сейчас знал, что всего через  пару-тройку лет Россия проиграет войну, арендованная территория вместе с Харбином отойдет к неприятелю, а меня,  раненого при защите форта  «Скалистый» от японских атак,  чудом  вывезут  на военном корабле в дружественную Корею, то, вероятнее всего, принял бы другое решение. Но эти испытания  еще впереди. Пока я рассказываю о настоящем.

               Все гарнизонные развлечения  сводятся к двум, не более. Вечером собираемся в комнате для офицеров одной из казарм, и потихоньку, чтобы не узнали старшие командиры, играем в карты и пропускаем два – три стакана рисовой водки. Однообразные дни тянутся нескончаемой чередой.

               Медленно, кое-как достраиваются укрепления, солдаты ропщут на плохое питание, все чаще  и чаще между ними  происходят злобные перепалки. Начинает казаться, что проблемы Дальнего Востока мало интересуют правительство.

               Странно! Для чего приложили столько усилий на подчинение территории и развитие этого края?

               Что-то не складывается у меня в голове. Вероятно, какие-то интриги мешают императору Николаю получать правдивую информацию о положении дел. Иначе быть не может.

                Наконец случилось то, о чем меня предупреждали брат и друзья.

 После очередных неудачных переговоров по спорной территории, японцы приступают к попыткам захвата крепости Порт-Артур с моря. Наши корабли геройски отбивают атаки. Командующий японским флотом генерал Того  имеет  бесспорное преимущество – развитую систему базирования на близлежащих островах Курэ, Нагасаки, Осака, Сосэбо...  Более того,  сухопутные силы Японии  имеют более трехсот пятидесяти тысяч хорошо вооруженных закаленных в боях с китайцами  и преданных своему императору воинов. Несмотря на проявленный героизм и мужество наших прославленных командиров кораблей в тяжелейших морских сражениях, японцам, все же, удаётся взять инициативу в свои руки. Теперь дошла очередь и до захвата форма.

              Дело в том, что в крепостном гарнизоне не было единого начальства. Командующего войсками генерала Стесселя практически не признавал комендант крепости генерал Смирнов. Посему, единая тактика ведения боев не была выработана до конца. Стессель, по словам Смирнова, даже не попытался разбить армию Ноги, когда тот предпринял первое наступление по захвату Ляодунского полуострова, а предпочел отсиживаться в крепости, тем самым дав возможность японцам подойти ближе к Порт Артуру. Понимая сложившуюся ситуацию, один лишь  генерал Кондратенко попытался заставить начальство хоть как-то примириться и достроить укрепления.

   Ранним майским утром неприятель предпринимает первую сухопутную атаку Порт-Артура. 

               Просыпаюсь от криков дежурного:

               - Рота, подъем! 

 Наскоро одеваюсь и выбегаю во двор. Командую:

               - Рота, стройсь!  Для выполнения боевой задачи - отбоя атаки неприятеля, занять свои позиции!

               Солдаты очень скоро занимают  места на позициях и начинают вести беспрерывный огонь из полевых батарейных и старых трехтонных пушек. Из окопов, защищенных колючей проволокой, японцев поливают ружейными пулями.

 .              Вот и первое боевое крещение. Начинается!

               Хорошо обученные и вооруженные японцы - комикадзе ползут, как муравьи. Мы, защитники крепости яростно сопротивляемся .

              С удивлением замечаю, что у неприятельских солдат и офицеров отсутствует страх смерти. Несмотря на интенсивные разрывы снарядов, которые косят людей сплошняком,  места убитых занимают новые солдаты и идут вперед, практически осознавая, что умрут через пару минут.

                Офицеры бегают от укрепления к укреплению и стараются поддерживать боевой дух на высоте:

               - Солдаты, держитесь! Постоим за  отечество! Не отдадим самураям нашу землю!

                Солдаты стараются изо всех сил.

 Отправляюсь на отдаленный конец укреплений - проверить обстановку у моего гарнизонного приятеля,  молодого капитана  Пономарева.  Натыкаюсь на его труп и впервые  испытываю шок.  Вот и все кончено. Смерти все равно, кого забирать, молодого, старого, японца, русского, одна большая кутерьма…

                ... Начинаю приходить в себя. Сзади кто-то кладет руку  на моё   плечо. Оглядываюсь и вижу  перед собой нашего лейб-хирурга Павлова.

                - Голубчик, я вас понимаю. Не повезло этой роте. Что же делать? Такова судьба. Не берите в голову, командовать не сможете. Погорюете потом, когда все закончится, - успокаивает меня он, - я вот не боюсь.

                - Как вы можете не бояться, когда такое вокруг творится!

                - Уверен, что со мной ничего не случится, так и вы голубчик, будьте в этом уверены! Ступайте, отправьте посыльного к командиру гарнизона, сообщите о потерях и попросите послать сюда  санитаров с носилками.            

                Продвигаюсь дальше перебежками. Целый день вокруг творится жуткая невообразимая каша.  К вечеру форт, все же, сдаем и переходим в другой,  расположенный рядом. Русские отступают повсеместно.

               Японцы перестают стрелять и берут передышку. Санитарная рота выносит раненых и убитых.

               На ночном командном совещании подводим итог сражения и подсчитываем потери с обеих сторон. Японцев полегло гораздо больше, чем наших.

               Следующим ранним утром атака повторяется. Батальон еще раз теряет свои позиции и  продолжает отступать. С грустью отмечаю, что неприятель упорен и силен.  Он намерен продвигаться только вперед, совершенно не жалея  людских жизней, а это значит, что боевые действия растянутся надолго.

               Как, все-таки, хорошо, что я не успел завести семью!

               Осада окруженной неприятелем крепости ведется с методичным упорством. С таким же упорством мы не хотим уступать.

               Ужасаюсь. Как возможно привыкнуть к такому?  Если не придет пополнение из бывалых солдат и офицеров, мы все  останемся здесь в качестве трупов.

               В непрерывных боевых действиях проходит два месяца. Форты  постоянно переходят из рук в руки. Каждую ночь на поле боя разбирают по частям черный ковер, состоящий  из мертвых тел.

               Несмотря на  природный патриотизм, заложенный в каждом солдате с молоком матери, Русские продолжают медленно отступать.