Дело совести (сборник) - Блиш Джеймс Бенджамин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если Майклджон не получит сигнала, он будет ждать до самого конца — то есть до истечения 300 дней. Возможно, это позволит «проекту» Рулмана осуществиться, чем бы этот проект ни был.
Земле потребуется как минимум два поколения, чтобы создать и воспитать нового агента вроде Свени, используя яйцеклетки давно (и к счастью) умершей Ширли Леверо. Очень маловероятно, что Земля на это пойдет. На Земле наверняка больше Свени знали о таинственном проекте главы ганимедской колонии. Трудно знать меньше, чем Свени, так как он практически ничего не знал! И если Свени не сможет остановить проект, то следующим шагом Земли станет бомбардировка. Как только там поймут, что вернуть колонистов не удастся даже с помощью тщательно законспирированного агента вроде Свени, земляне просто уничтожат колонию.
Информация для размышления: цепная реакция. Свени знал, что на Ганимеде имеется солидное количество дейтерия — часть его связана в ледяных пластах Трезубца Нептуна в виде дейтерида лития. Ядерная бомба, взорвавшись в таких условиях, имеет большую возможность инициировать реакцию ядерного синтеза, который распылит спутник на атомы. Но если активные элементы распада врежутся в Юпитер, до которого всего 655 000 миль, гигант Солнечной системы вполне может взорваться. Вполне вероятна реакция углеродного или бета-цикла. Юпитер имеет малую плотность, но огромную массу. И ударная волна чудовищного взрыва испарит земные моря и океаны, с вероятностью три к пяти она способна вызвать ядерную реакцию на Солнце, которое превратится в новую звезду. Впрочем, на Земле к тому времени в живых не останется никого, и некому будет возблагодарить Бога, если этого не произойдет. Поскольку Свени это было известно, то он не без оснований полагал, что и на Земле знают об опасности, а значит, Земля постарается использовать на Ганимеде только химическую взрывчатку. Но так ли это? Свени мало контактировал с землянами, и смутно представлял объем их знаний.
К тому же это не главное. Если Земля начнет бомбардировку, колония погибнет в любом случае. Исчезнет все, что обрел здесь Свени: пусть ограниченное, но чувство товарищества, немую неосознанную любовь, ощущение, что он вот-вот родится заново, станет совершенно другой личностью… Исчезнет и сам Свени, и весь его маленький мир. Если он пошлет сигнал Майклджону и компьютеру, его заберут отсюда живым. Но разлучат с Майк, Рулманом и колонией навсегда, навсегда. И он навсегда останется в старой мертвой оболочке. Он узнает безнадежно бесконечное одиночество. Или каким-то чудом Земля трансформирует его в обычного кислорододышащего землянина. Правда, с кровью типа «джей»-плюс!
А ветер все нарастал и нарастал. Ярость бури снаружи и внутри Свени увеличивалась синхронно. Такое совпадение являло классический образец литературного приема, называемого персонификацией сил природы, но Свени понятия не имел о литературе, тем более — о ее приемах. Искусство имитации сил природы было для него пустым звуком.
Он даже не подозревал, что его одинокая битва в попытках спасти станцию, когда ветер снаружи миллионами клыков грызет подветренную часть фундамента, сравнима с этикой древних саг.
Сознание Свени было занято битвой с самим собой, и целые главы саги бессознательного героизма отбрасывались прочь. Свени всего лишь выполнял свое дело, и не более того.
Не было кодового сигнала, который мог бы рассказать капитану Майклджону правду о колонии и ее обитателях. Свени не мог пленить людей или человека, которые были нужны Земле, и не хотел этого делать или просить помощи для выполнения задания. Он больше не верил, что Земля «должна вернуть этих людей».
Любой сигнал поможет ему убраться с Ганимеда, если он хочет, чтобы его забрали.
Тем временем кризис достиг максимума и пошел на убыль. Свени удалось отстоять свою станцию. Он работал хорошо.
Свени еще раз проверил передатчик. Тот был в полном порядке. Тогда он передвинул стрелку-указатель на один из медных контактов и нажал клавишу, посылая Майклджону комбинацию XXАНУ. Полчаса спустя встроенный в рацию осциллятор начал ритмично попискивать, подтверждая, что Майклджон все еще кружится на орбите вокруг Ганимеда и передача Свени была принята.
Свени оставил передатчик на столе станции, вернулся в колонию и честно рассказал Рулману все: кем он был и что недавно сообщил.
7Рулман пришел в ярость, но это была тихая, контролируемая буря, а потому в тысячу раз более страшная, чем любая открытая вспышка бешенства. Он просто сидел и смотрел на Свени через стол. С его лица исчезло все добродушие, а из взгляда — тепло. Несколько секунд спустя Свени понял, что Рулман его просто не видит — все внимание ученого занято собственными мыслями. Так же вовнутрь был обращен и его гнев.
— Я просто потрясен, — сказал он таким ровным голосом, что в нем, казалось, не было ни грамма эмоции. — И более того, я потрясен собственной слепотой. Я должен был предусмотреть нечто подобное. Но ни сном, ни духом не подозревал, что они имеют нужное оборудование и знания и рискнут поставить все на карту такой долговременной программы. Короче, я был идиотом!
На миг в его голосе возникла какая-то эмоциональная окраска, но она была до того язвительной, что Свени невольно поежился. Но пока что в адрес Свени Рулман не произнес ни одного слова проклятия. Ученый бичевал самого себя.
Свени осторожно сказал:
— Откуда же вы могли знать? Я мог попасться на многих пустяках, но я изо всех сил старался, чтобы этого не случилось. Я мог бы скрываться еще долго, если бы захотел.
— Ты? — переспросил Рулман. Это единственное слово было страшнее удара. — Ты виноват во всем этом не больше, чем машина, Дональд, какой ты и являешься. Я слишком хорошо знаю пантропологию, чтобы думать иначе. Очень легко изолировать младенца-адаптанта, отрезать его от остального мира, предотвратив превращение в нормальное человеческое существо. Твое поведение было жестко запрограммировано.
— Разве? — с некоторой мрачностью спросил Свени. — Я ведь сам пришел и все рассказал. Разве не так?
— Ну и что? Разве это может теперь кому-нибудь помочь? Я уверен, что земляне включили в свои расчеты и такую вероятность. И вот ты стараешься играть за обе стороны против третьей. Третья сторона — это ты. Ты выдал себя, свой маскарад, но одновременно и колонию. Этим ничего не добьешься.
— Вы уверены?
— Вполне уверен, — сказал Рулман. — Они придумали для тебя приманку-награду. Судя по вопросам, которые ты задавал, они обещали трансформировать тебя в нормального человека, как только узнают от нас, как это сделать. Но все дело в том, что это принципиально невозможно, и ты это знаешь. Я очень сожалею, Дональд, поверь мне. И не моя вина, что они превратили тебя в существо вместо личности. Но и в колонии у тебя теперь нет будущего. Ты теперь всего лишь бомба, к тому же взорвавшаяся.
Отца Свени никогда не знал, а полиция Порта смогла воспитать у него минимум уважения к старшим. Он вдруг обнаружил, что Рулман вызывает у него ярость.
— Что за чушь вы несете, доктор Рулман? — сказал он, глядя на сидящего напротив человека. — Ничто еще не взорвалось. И я могу дать вам массу полезных сведений, которые пригодятся. Конечно, если вы не решили сдаться… Рулман поднял на него глаза.
— А что ты можешь знать? — спросил он немного удивленно. — Ты сам сказал, что решение примет компьютер на борту корабля капитана, как там его — Майклджона. А с ним самим у тебя эффективной связи нет. Неподходящее время блефовать, Дональд.
— Зачем мне блефовать? Я больше, чем кто-либо знаю, как поступит с моим сообщением Земля, что она предпримет. Вся колония слишком долго была в изоляции. У меня же самый свежий опыт общения с землянами. Я бы вообще не пришел, если бы считал положение безнадежным. И если бы не послал такое сообщение, которое оставляет колонии некоторую надежду. И я не веду двойной игры, понимаете? Я целиком на вашей стороне! И хуже всего было бы вообще не посылать ничего. А пока что у нас есть передышка.