Сквозь Топку - Джеймс Дашнер

— Что, правда? — не оглядываясь спросил Томас. Похоже на тех парней, что приходили за ним после того, как его подстрелили.

— Я ошизела и пыталась дозваться тебя, но связь внезапно прервалась. Телепатическая, имею в виду. Не знаю, как мне это стало понятно, но я сразу сообразила, что её больше нет. С того момента она появлялась только изредка и очень ненадолго.

И тут она заговорила с ним напрямую в мозг:

«Теперь ты слышишь меня без проблем, правда?»

«Да. Вы с Арисом действительно разговаривали, когда мы жили в Лабиринте?»

«Ну-у...»

Она замолчала, и когда Томас оглянулся, на её лице он увидел беспокойство.

«В чём дело?» — спросил он, вновь устремляя взгляд на тропу — не хватало ещё оступиться и полететь кувырком с откоса.

«Мне бы не хотелось пока в это углубляться».

— Углубляться... — Он оборвал себя, обнаружив, что заговорил вслух. И продолжил в уме:

«Углубляться — во что?»

Тереза не ответила.

Томас изо всех сил напрягся и мысленно заорал на неё:

«Во что углубляться?!»

Некоторое время она не отвечала. Потом он услышал:

«Да, мы с ним разговаривали всё время, с самого моего появления в Приюте. По большей части тогда, когда я валялась в той дурацкой коме».

ГЛАВА 55

От Томаса потребовалась вся его сила воли, чтобы не остановиться и не повернуться к ней.

«Что?! Почему же ты не рассказала мне об этом ещё тогда, в Приюте?» Как будто ему требовалась дополнительная причина, чтобы невзлюбить их обоих ещё больше.

— Эй, ребята, что это вы помалкиваете? — спросил вдруг Арис. — Небось, перемываете мне косточки в своих милых головках?

Странное дело — он вообще не выглядел ни подавленным, ни обеспокоенным. Словно всё то, что случилось в мёртвом лесу и пещере, было лишь плодом Томасова воображения.

Томас испустил тяжкий вздох — его буквально распирало изнутри.

— Не могу поверить. Значит, вы двое... — Он вдруг сообразил, что, в сущности, не так уж и сильно удивлён. В последнем сне он видел Ариса. Тот тоже был частью этого, чем бы оно, это «это», ни являлось. И по тому, как они действовали в его сне-воспоминании, можно было сделать вывод, что все они были на одной стороне. С ударением на слове «были».

— А, чёрт с ним, — сказал наконец Томас. — Продолжай.

— Хорошо, — согласилась Тереза. — Очень много чего надо объяснить, так что не перебивай и слушай. Договорились?

Ноги у Томаса начали гореть.

— О-кей, но... Откуда ты знаешь, когда говоришь со мной, а когда с ним? Как действует эта связь?

— Просто так получается. Всё равно что спрашивать: откуда ты знаешь, какой ногой двигать — левой или правой. Просто... знаю, и всё. Мозги у меня так устроены.

— Мы же тоже так болтали с тобой, — встрял Арис. — Забыл, что ли?

— Не забыл, — проворчал Томас. Ему хотелось выть от злости и раздражения. Эх, вернуть бы себе память целиком — тогда все фишки лягут как надо, и он сможет двигаться дальше. Не мог понять, почему ПОРОК считал таким важным очистить их мозги от воспоминаний. И что за странные, необъяснимые протечки в последнее время? Случайны они или намеренны? Или это остаточное явление после Превращения?

Вопросы, вопросы, вопросы... Слишком много грёбаных вопросов и никаких ответов.

— Ну хорошо, — сказал он наконец. — Затыкаюсь и замыкаюсь. Продолжай.

— Мы поговорим обо мне и Арисе позже. Я даже не помню, о чём мы говорили — всё забылось, когда я очнулась. Наши комы — наверняка тоже часть Вариант, так что, может, мы продолжали общаться просто чтобы не сойти с ума. Я имею в виду — ведь мы же сами это всё придумали, ведь так?

— Мы придумали? — отозвался Томас. — Я не...

Но Тереза ткнула его в спину:

— Ты обещал помалкивать, или я ошибаюсь?

— Обещал, — буркнул Томас.

— Ну вот, эти люди заявились ко мне в комнату, одетые в эти жуткие шмотки, и моя телепатическая связь с тобой прервалась. Я перепугалась. Сначала подумала, что это просто дурной сон. А в следующий момент они сунули мне под нос что-то жутко вонючее, и я отключилась. Когда очнулась, то лежала в кровати в другой комнате. Напротив меня сидела целая группа людей — оказалось, что они за какой-то невидимой стеной; я обнаружила её только тогда, когда уперлась в неё руками. Какое-то силовое поле или что-то в этом роде.

— Да, — пробормотал Томас. — У нас тоже было что-то наподобие.

— Они заговорили со мной. Вот тогда они и изложили весь план — чтó я и Арис должны сделать с тобой. Они поручили мне рассказать ему о плане — ну, понимаешь, телепатически, ведь он был теперь в твоей... нашей... в группе А. А меня они послали в группу Б. Потом рассказали нам о том, что нам предстоит добраться до Мирной Гавани, и о том, что у нас у всех Вспышка. Мы были испуганы, озадачены, но что делать? Выбора-то не было. Прошли по подземному туннелю до самых гор, не заходя в город. И наша с тобой встреча в той маленькой постройке, и всё, что случилось с того момента, когда мы нагрянули к вам, вооружённые до зубов, — всё это входило в план.

Томас размышлял над отрывочными воспоминаниями, приходившими к нему во сне. Что-то подсказывало ему, что подобный сценарий действительно был разработан ещё до того, как он вступил в Приют и Лабиринт. У него были к Терезе сотни вопросов, но он решил пока придержать их.

Они достигли следующего поворота. Тереза продолжила:

— Я имею точное представление только о двух вещах. Во-первых, они сказали, что если я сделаю что-то не так, как мне велели, то они убьют тебя; мол, у них имеются и «другие альтернативы», что бы это ни значило. Во-вторых, непременным условием было то, чтобы ты в сложившейся ситуации чувствовал себя целиком и полностью преданным. Всё, что мы проделывали с тобой, служило одной цели — убедить тебя, что ты предан.

И снова Томас углубился в воспоминания. И он, и Тереза употребили слово «паттерны» незадолго до того, как он покинул её. Что оно означало?

— Ну, так что? — спросила Тереза после нескольких минут ходьбы в молчании.

— Что «так что»? — отозвался Томас.

— Что ты обо всём этом думаешь?

— Как?! Это и есть всё твоё объяснение? И я что, должен из штанов выпрыгнуть от счастья?

— Том, я не могла рисковать, пойми! Я точно знала, что они убьют тебя, если я не сделаю всё как надо. То есть, ты должен был убедиться, должен был почувствовать, будто я полностью предала тебя. Поэтому я так и старалась. Но почему это всё было так важно — я не знаю.

Томас вдруг обнаружил, что от всего этого потока информации у него снова разболелась голова.

— Да, и у тебя получилось по высшему разряду. А как насчёт того, что произошло в той хибарке? Когда ты поцеловала меня? И... почему понадобилось втягивать в это Ариса?

Тереза ухватила его за локоть, заставив остановиться, и повернула лицом к себе.

— Они всё рассчитали. Всё ради Вариант. Я правда не знаю, как это согласуется между собой.

Томас медленно покачал головой.

— Ну, хорошо, я в этом дерьме вообще ничего не могу понять. И уж извини, но я немного не в себе.

— У нас получилось?

— А?

— Да ведь они непонятно почему хотели, чтобы ты почувствовал себя жертвой предательства. И, похоже, у нас получилось. Ведь так?

Томас молча смотрел в её синие глаза. Затем сказал:

— Да. Получилось. Очень здорово получилось.

— Мне ужасно жаль, что пришлось всё это проделать. Прости. Но главное — ты жив. Я тоже. И Арис.

— Да, — проронил он снова. Ему расхотелось разговаривать с нею.

— ПОРОК получил, что хотел, и я получила, что хотела. — Тереза взглянула на Ариса — тот ушёл довольно далеко вперёд и теперь стоял ниже по склону, поджидая их. — Арис, повернись и смотри на равнину.

— Что? — огорошенно вопросил Арис. — Зачем?

— Не спрашивай. Делай, как прошу.

В её голосе больше не было жёсткости, не было злости и надрыва. Не было с той минуты, когда она выпустила его из газовой камеры. И однако, подозрения Томаса от этого только усилились. Что ещё она сейчас выкинет?

Арис вздохнул и закатил глаза, но сделал, как она велела — повернулся к ним спиной.

В тот же миг Тереза обхватила шею Томаса ладонями, притянула к себе. Он не отважился воспротивиться.

Они поцеловались, но в душе Томаса ничто не шевельнулось. Он не почувствовал ничего.

ГЛАВА 56

Ветер усилися, завившись в яростный вихрь.

В быстро темнеющем небе прогрохотал гром. Томас воспользовался этим предлогом и отстранился от Терезы. Он решил и на этот раз скрыть свои истинные, далеко не нежные чувства к ней. Времени оставалось мало, а путь предстоял неблизкий.

Призвав на помощь всё своё актёрское мастерство, он улыбнулся Терезе и сказал:

— Кажется, я понял. Ты творила чёрт-те что, но тебя к этому принуждали. Зато я остался в живых. Так?