Изабелла и Молли - Виктор Бриджес

— Къ чорту съ твоимъ „слишкомъ поздно“! — сказалъ Тони. — Если Да-Фрейтасъ и захватитъ ее въ свои руки, не думаешь ли ты, что я оставлю ее на произволъ судьбы? Теперь я знаю, что Изабелла мнѣ дороже всего на свѣтѣ!

Гью сдѣлалъ безнадежный знакъ рукой.

— Но что ты можешь сдѣлать? — спросилъ онъ. — Развѣ ты сегодня утромъ не читалъ газетъ? Ну, такъ, стало быть, знаешь, что случилось. Готовъ побиться объ закладъ десять противъ одного, что они кратчайшимъ путемъ доставятъ ее въ Ливадію и немедленно обвѣнчаютъ ее съ Педро.

— Тогда я поѣду туда и привезу ее обратно, — твердо заявилъ Тони. — Я и не думаю разрѣшить какимъ-нибудь старомоднымъ идеямъ о святости брака стать между мной и моимъ жизненнымъ счастьемъ.

Гью открылъ ротъ, собираясь отвѣтить, но былъ прерванъ шумомъ и скрипомъ другого проѣзжавшаго мимо дома автомобиля. Почти въ тотъ же моментъ въ вестибюлѣ раздался звонокъ въ дверь.

— Это по всей вѣроятности Каньоста, — сказалъ Тони и отправился къ двери, собираясь впустить посѣтителя.

Это былъ синьоръ Каньоста, но въ какомъ состоянiи! Безъ шляпы, съ совершенно растрепанными волосами и большимъ кровоподтекомъ у рта!

— Вы знаете, что случилось? — хриплымъ голосомъ произнесъ онъ. — Вы знаете, гдѣ она?

— Я какъ разъ узналъ, что сегодня утромъ въ 9 часовъ ее выманили изъ дому ложнымъ звонкомъ по телефону. Въ данный моментъ я не имѣю ни малѣйшаго понятія, гдѣ она находится, иначе бы я здѣсь не сидѣлъ.

— Такъ знайте! — Каньоста наклонился впередъ и судорожно схватился за спинку кресла, стоявшего передъ нимъ: — Въ этотъ моментъ она на борту „Вивида“ оглушенной безпомощной плѣнницей плыветъ внизъ по Темзѣ по дорогѣ въ Ливадію…

За этимъ сообщеніемъ послѣдовало краткое молчаніе.

— Пожалуйста, разскажите мнѣ точно, что случилось сегодня утромъ, — сказалъ наконецъ Каньоста.

— Кто-то позвонилъ въ Честеръ-скверъ и, назвавшись моимъ камердинеромъ, заявилъ, что я прошу Изабеллу сейчасъ же прибыть сюда на автомобилѣ, — сказалъ Тони. — Къ несчастью, дама, у которой она находилась въ гостяхъ, еще спала и вмѣсто того, чтобы разбудить ее и попросить совѣта, Изабелла, кажется, сейчасъ же ушла и наняла такси, стоявшій въ разстояніи нѣсколькихъ шаговъ отъ дома. Это послѣднее, что мы о ней слышали.

— Конецъ исторіи я могу разсказать, — кивнулъ Каньоста. — Три дня тому назадъ я снялъ маленькую комнату рядомъ съ пустымъ амбаромъ напротивъ мѣста стоянки „Вивида“. Какъ разъ ниже находится верфь, откуда выѣзжаютъ, чтобы попасть на пароходъ. Въ комнатѣ всегда кто-либо находился, я или кто-нибудь другой, чтобы наблюдать и выжидать. Вчера поздно вечеромъ, когда уже стемнѣло, прибылъ грузовикъ съ багажомъ и ящиками. Ихъ доставили на бортъ, и я понялъ, что планы Да-Фрейтаса созрѣли. Сегодня рано утромъ на яхтѣ начали разводить пары. Я стоялъ наверху и наблюдалъ за всѣмъ. Въ 10 часовъ они спустили шлюпку, въ которой сидѣли 4 человѣка. Это были ливадійцы, одного изъ нихъ я зналъ съ виду. Причаливъ къ верфи, они привязали лодку и вышли на берегъ. Очевидно, они кого-то ожидали, потому что двое поперемѣнно оставались на стражѣ у лодки, въ то время, какъ оба другихъ вошли въ небольшой трактиръ на другой сторонѣ улицы, чтобы выпить вина.

Онъ глубоко вздохнулъ и прижалъ платокъ къ губамъ.

— Незадолго до обѣда, — продолжалъ онъ, — со стороны набережной подъѣхалъ большой закрытый лимузинъ и остановился у верфи. Кромѣ четырехъ матросовъ поблизости никого не было. Я видѣлъ, какъ Педро открылъ дверцы и вышелъ, а потомъ, прежде чѣмъ я хорошенько могъ сообразить въ чемъ дѣло, я увидѣлъ мою высочайшую повелительницу — оглушенную, безпомощную, едва въ состояніи держаться на ногахъ, сопровождаемую Да-Фрейтасомъ съ одной стороны и графомъ съ другой.

…Въ этотъ моментъ я, должно быть, просто лишился разсудка. Было бы лучше, гораздо лучше, если бы я вообще не показывался, тогда, можетъ быть, я еще успѣль бы вмѣшаться въ дѣло. Но въ тотъ моментъ я пришелъ въ такую ярость, что вообще не зналъ, что дѣлаю. Я зналъ только, что летѣлъ внизъ по лѣстницѣ съ твердымъ рѣшеніемъ убить Да-Фрейтаса. Потомъ я очутился среди нихъ, но, мнѣ кажется, этого чернаго улыбающагося дьявола вообще нельзя застать врасплохъ. Въ тотъ моментъ, когда я бросился на него, онъ заслонился принцессой, и я не могъ ударить въ него изъ боязни задѣть ее. Въ слѣдующую секунду они сшибли меня съ ногъ. Я храбро защищался, но что я могъ подѣлать, имѣя противъ себя шесть человѣкъ! Сильный ударъ по затылку, должно быть, оглушилъ меня, потому что я больше ничего не помню до того момента, когда я пришелъ въ себя въ небольшомъ трактирѣ по ту сторону улицы. Кто-то подобралъ меня на верфи и, сочтя мертвымъ, принесъ туда.

Ему снова пришлось сдѣлать паузу. Дрожащей рукой онъ схватился за стаканъ виски, который подалъ ему Гью, и осушилъ его до послѣдней капли.

— Вы серьезно ранены? — спросилъ Тони, выслушавшій весь разсказъ со смѣшаннымъ чувствомъ участія и растерянности.

Каньоста провелъ рукой по лбу.

— Ничего серьезнаго. Только голова сильно болитъ.

— Разрѣшите мнѣ посмотрѣть, — сказалъ Тони. — Я немного знаю толкъ въ проломленныхъ головахъ.

Ставъ позади стула Каньосты, онъ началъ осторожно раздѣлять запекшіеся волосы на проборѣ.

— Отвратительная шишка, — сказалъ онъ въ утѣшеніе, — но не думаю, что она опасна.

— Не принести ли мнѣ горячей воды и не промыть ли рану? — съ готовностью услужить предложилъ Гью.

Канъоста сдѣлалъ отрицательное движеніе рукой.

— Моя голова подождетъ, — мрачно сказалъ онъ, — но то, о чемъ намъ нужно поговорить, не ждетъ.

Тони усѣлся на ручку кресла.

— Итакъ, продолжайте, — кивнулъ онъ. — Что случилось послѣ того, какъ вы снова пришли въ себя?

— Нѣкоторое время я не могъ ничего вспомнить, — продолжалъ Каньоста. — Потомъ мнѣ вдругъ все вспомнилось, и ужасъ, казалось, придалъ мнѣ новыя силы. Люди, находившіеся въ трактирѣ, хотѣли позвать полицію, но я попросилъ не дѣлать этого. Я далъ имъ денегъ и велѣлъ позвать автомобиль. Я рѣшилъ прежде всего пріѣхать къ вамъ, чтобы узнать всю правду. Изъ окна я видѣлъ, какъ яхта уже снялась съ якоря. Такимъ образомъ я понялъ, что поздно предпринимать что-нибудь, остается лишь извѣстить моихъ друзей въ Ливадіи.

Послѣдовало всеобщее краткое молчаніе.

— Эта безпомощность просто ужасна, — сказалъ наконецъ Гью, испустивъ вздохъ, въ которомъ слышался стонъ. — Развѣ мы ничего не въ состояніи сдѣлать? Можетъ быть, можно еще задержать ихъ въ Соутэндѣ, на часъ или два?

— На основаніи чего? — освѣдомился Тони.

— Но что-нибудь мы же должны сдѣлать! — воскликнулъ Гью съ дикимъ выраженіемъ на лицѣ.