Мужские сны - Людмила Толмачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я отвезу вас, Татьяна Михайловна, – услышала она за спиной голос Солодовникова и вздрогнула.
– Я уже вызвала такси, – резко ответила она, бросив на него гневный взгляд.
– Не сердитесь, вам это не идет, – мягко, но с холодными нотками сказал Солодовников.
– Вам, наверное, наплевать, но я устала сегодня от «культурных» разговоров. И хочу поскорее оказаться дома.
– А такой я вас еще не видел.
– Какой «такой»? Злой?
– Нет. Это не злость. Впрочем, зачем этот психоанализ, когда женщина смертельно устала и хочет домой. Пойдемте в машину. Кстати, я не кусаюсь.
Татьяна хмыкнула и пошла за Солодовниковым. Видимо, день сегодня такой, «солодовниковский».
Он молча вел свой сапфировый «сааб». Она искоса поглядывала на него и тоже не проронила ни слова. У подъезда она хотела выйти, но он заблокировал двери с помощью электроники.
– Можно мне задержать вас на пару минут?
– Это уже произвол и насилие, – рассердилась она.
– Я знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Как видите, я всего лишь человек. Мужчина, подпавший под ваши чары.
– Это признание? – нетерпеливо спросила она, едва сдерживая себя в рамках приличия.
– Зачем вы торопите меня? Неужели вам каждый день признаются в чувствах? В настоящих чувствах.
– Нет, конечно. Простите, у вас, должно быть, как у нормального мужчины, есть семья, дети?
– Да, есть.
– И зачем вам этот адюльтер? Неужели все эти тайные связи дают ощущение счастья?
– А вы беспощадны. Значит, я вам безразличен.
– Правильно поняли.
– Жаль. Татьяна Михайловна, неужели у меня нет никаких шансов?
– Абсолютно никаких.
– И зачем вы устроили этот пикник в «Гурмане»? Я и так мог дать денег. Без этого спектакля.
– Вы все поняли?
– Да я прекрасно знаю Инну Борисовну. Она отличный редактор и журналист. Но Сулейманова с Гаджибековым вы с ней накололи. На сто процентов.
– Почему вы не выдали нас?
– А вы не догадываетесь?
– Что ж. Спасибо. А насчет романтических отношений не надейтесь. У меня есть мужчина, которого я люблю.
Солодовников тяжело вздохнул, разблокировал двери автомобиля.
– А вы снитесь мне, Татьяна. Таня… Какое ласковое имя. Как бы я… Прощайте! Постойте! Вот моя визитка. На всякий случай.
Он завел двигатель, и Татьяна захлопнула дверь. «Еще один со своими снами. Так и умру когда-нибудь одна и уйду на небо в саване из мужских снов», – раздраженно подумала она, входя в подъезд.
Беда ворвалась стремительно, разметав повседневные дела и мирное существование. Днем, прямо на работу, позвонила Инна и срывающимся голосом сообщила новости из Кармашей. Жестоко избили Колю, сына Виталия, и с инфарктом слег дядя Паша. Она узнала об этом случайно, позвонив на сотовый Виталию, с тем чтобы объяснить свое позорное поведение возле подъезда.
– Надо что-то делать, Таня!
– Поехали!
– Как?
– На моей «Волге». Прямо сейчас. На месте будем через два с половиной часа.
– Но…
– Если ты не можешь, я не настаиваю. Поеду одна.
– Нет, я поеду. Когда ты заедешь за мной?
– Через пятнадцать, нет, через полчаса. Я позвоню маме. Она, наверное, тоже поедет. А потом свяжусь с больницей, узнаю, какие нужны лекарства.
– Молодец, а я не догадалась.
– Ладно, собирайся.
Они приехали в Кармаши около пяти часов. Первым делом поспешили в больницу. В палату их не пустили. Там как раз собрался консилиум из местных врачей и приехавшего из Привалово невропатолога. Павел Федорович, как уже было известно Татьяне, лежал дома. За ним ухаживала Надежда. А Виталий был с сыном в палате.
Женщины сели на скамейку возле палаты и стали ждать. Вскоре дверь открылась, и на пороге появилась уже знакомая Татьяне пожилая женщина, терапевт, лечившая ее от пневмонии. Следом за ней вышли двое мужчин и сестра. Татьяна сразу определила, кто из мужчин приваловский специалист.
– Доктор, здравствуйте! Я родственница больного, – встала она, увидев врача. – Мы приехали из областного центра. Скажите, в каком состоянии больной?
– Состояние тяжелое, но стабильное. Хотя… При сильном сотрясении мозга всегда есть угроза отека. Вот над этим мы и будем работать.
– У нас с собой лекарства. Посмотрите, пожалуйста!
Татьяна подошла к столу дежурной сестры и выложила из пакета два десятка различных упаковок. Доктор внимательно просмотрел все упаковки, одобрительно покивал:
– Замечательно. То, что нужно. Я сейчас распишу все лечение, а потом сообщу, что еще необходимо купить. Но основные медикаменты вы привезли, спасибо.
– А мне можно в палату? – спросила Татьяна.
– Только наденьте халат. И пожалуйста, без лишних эмоций. Ему нужен покой.
Татьяна вошла в палату, осторожно прикрыв за собой дверь. У кровати сына сидел Виталий, почерневшее лицо которого Татьяна не узнала. Страдание исказило черты. Он сильно осунулся. К тому же, наверное, не брился эти сутки. Больными от горя глазами он взглянул на вошедшую сестру. Губы его дрогнули, но он сдержался, лишь кашлянул и тихо сказал:
– Вот, Таня, что они сделали с моим Колькой.
Коля лежал с закрытыми глазами, видимо, спал. Его лицо было сплошной синяк. Многочисленные ссадины на лбу, щеках, носу и на руках, лежавших поверх одеяла, смазаны йодом. Полоска пластыря с марлей под ним шла от уха к затылку.
– Это шов наложили, – проследил Татьянин взгляд Виталий. – Сотрясение у него. Щас поеду за лекарствами. Доктор пропишет рецепты, и поеду.
– Не надо никуда ехать. Я все привезла. А то, чего не хватит, мы сами купим. Сгоняем в Привалово. Я на машине, так что не беспокойся.
Она погладила Виталия по руке, не зная, как еще выразить свою любовь и сочувствие. Но, глядя на своего племянника, она вдруг осознала жестокую истину, которая гвоздем засела в ее голове и уже ни на минуту не отпускала. Виновником этого несчастья является она! Виталию мстили за экологическую комиссию, за участие в поимке похитителей Даши. Но без нее этого бы не было! Это она со своей неуемной жаждой справедливости развела бурную деятельность, всполошив все село, подняв со дна всю нечисть, заставив преступников обороняться всеми средствами. Нет ей никакого оправдания. Ведь пострадали невинные дети. Преступники ударили по самому уязвимому, самому дорогому, что есть у людей. Татьяна сжала кулаки, стиснула зубы, чтобы не крикнуть от боли.
Она поднялась, вышла из палаты. Тамара Федоровна и Инна, увидев ее лицо, по-своему истолковали его выражение.
– Таня! – в голос воскликнули обе женщины.
– Все плохо? – спросила Инна, вскочив на ноги.