Космическая одиссея 2001 года (авторский сборник) - Артур Кларк

Два палеонтолога побросали лопаты и отправились к шефу. Завидя их, профессор выключил перфоратор, наступила тишина, нарушаемая лишь пыхтением компрессора.

— Пора возвращаться в лагерь, профессор, — заговорил Дэвис и небрежным жестом убрал левую руку за спину. — Вы ведь знаете, как сердится повар, если опаздывают к обеду.

Профессор Фаулер, член Королевской академии наук, обремененный множеством иных высоких званий, безуспешно пытался стереть с лица коричневую грязь. Случайный посетитель на раскопках вряд ли смог бы распознать в этом загорелом мускулистом молодце вице-президента Палеонтологического общества.

Почти целый месяц прошел в единоборстве с песком, покрывшим окаменелую плоть глиняной равнины. Расчищенный участок в несколько сот футов выглядел как моментальная фотография прошлого — чуть ли не лучшее из всего известного в палеонтологии. Когда-то в поисках исчезающей воды сюда переселилось множество птиц и зверьков; с тех пор прошло несколько геологических эпох, от этих существ не осталось ничего, но их следы сохранились навсегда. Почти всякий след может быть распознан, если, разумеется, он принадлежит какому-то существу, известному науке. А если нет?

Неведомый зверь весил несколько десятков тонн, и профессор Фаулер азартно крался по его следу, предвкушая крупную добычу. Кто знает, может быть, ему и удастся догнать чудовище; в оные времена эта равнина была предательски зыбким болотом, и нет ничего удивительного, если кости неизвестного чудовища покоятся теперь где-нибудь неподалеку, в западне, которую расставила сама природа.

Эпопея раскопок разворачивалась чертовски медленно! Только самый верхний слой расчищали землеройными машинами, все остальное приходилось делать вручную. У профессора Фаулера было достаточно оснований не доверять никому пневматический молоток; и малейшая ошибка могла стать роковой. Экспедиционный «джип», разбитый на отвратительных местных ухабах, одолел уже полпути к лагерю, когда Дэвис заговорил о том, что не давало ему покоя.

— Не очень-то они мне нравятся, наши соседи по долине. А вот почему — не могу объяснить толком. Вряд ли мы мешаем их техническим потугам, так что почтенные господа могли бы нас пригласить к себе хотя бы для приличия.

— А может, это действительно военная лаборатория, — высказал вслух общее мнение Бартон.

— Не думаю, — мягко возразил профессор Фаулер, — ибо я только что получил приглашение от них. Завтра же поеду.

Если это сообщение не произвело впечатление разорвавшейся бомбы, то лишь по той причине, что они слишком хорошо знали друг друга. Несколько секунд Дэвис размышлял над подтверждением своих догадок, а после, слегка откашлявшись, спросил:

— А еще кто-нибудь приглашен?

Намек был настолько прозрачным, что профессор усмехнулся.

— Нет, приглашение адресовано одному мне. Слушайте, парни, я понимаю, как вы сгораете от любопытства, но даю вам честное слово, что знаю не больше вашего. Если завтра что-нибудь прояснится, я расскажу вам все. А сейчас — самые последние сведения. Я кое-что разведал. По крайней мере, для меня не секрет, кто заправляет этим хозяйством.

Дэвис и Бартон навострили уши.

— Кто? — спросил Бартон. — Подозреваете Комиссию по атомной энергии?

— Вполне возможно, — отвечал профессор. — Во всяком случае, вся история начинается с господ Эндерсона и Барнса.

Теперь бомба угодила в цель: Дэвис даже съехал с колеи. Впрочем, если учесть достоинства дороги, последнее обстоятельство не имело ровным счетом никакого значения.

— Эндерсон и Барнс? В этой забытой богом дыре?

— Именно, — весело подтвердил профессор Фаулер. — Информация получена от самого Барнса. Он высказал сожаление, что не имел возможности встретиться со мною раньше, и просил посетить его в ближайшее время.

— Так чем же они занимаются?

— Я уже сказал: мне ничего не известно.

— Барнс и Эндерсон, — задумчиво промолвил Бартон. — Ничего не знаю о них, кроме того, что оба физики. В какой области они подвизаются?

— Крупнейшие специалисты по физике низких температур, — отвечал Дэвис, — Эндерсон долгое время был директором одной известной лаборатории. Недавно он опубликовал в «Нейчур» несколько статей. Все они, если я не запамятовал, посвящены проблеме гелия-II.

Бартон даже глазом не моргнул: он терпеть не мог физиков и никогда не упускал возможности это подчеркнуть.

— Не имею ни малейших представлений, что за чудо этот гелий-II, самодовольно заявил он, — больше того, я вовсе не уверен, что горю желанием что-либо о нем узнать.

То был выпад против Дэвиса, который когда-то — в минуту слабости, как он сам любил выражаться, — даже получил ученую степень по физике. «Минута» затянулась на несколько лет, пока Дэвис окольными путями наткнулся на палеонтологию, но физика так и осталась первой его любовью.

— Гелий-II — разновидность жидкого гелия, существующая только при температуре несколько градусов выше абсолютного нуля. Он обладает поистине удивительными свойствами, но это никоим образом не объясняет, почему два видных физика вдруг оказались в этом укромном уголке планеты.

Они приехали в лагерь. Дэвис, как всегда, несся, не снижая скорости, и резко затормозил. Только на этот раз «джип» занесло, и он врезался в стоящий впереди грузовик. Дэвис сокрушенно опустил голову.

— Резина износилась вконец. Желал бы я знать, когда соизволят прислать новую.

— Новые покрышки уже прислали. Сегодня утром, на вертолете. Вместе с отчаянными извинениями Эндрюса. Он, видите ли, как всегда, думал, что мы уже получили их полмесяца назад.

— Отлично! Сегодня вечером смонтирую новые покрышки.

Профессор Фаулер, шедший впереди, остановился.

— Стоит ли так спешить? — мрачно проговорил он. — На обед у нас опять солонина.

Сразу после приезда в экспедицию молодые палеонтологи заинтересовались необыкновенными сооружениями, маячившими милях в пяти от раскопок, Дэвис легко распознал в высоких башнях силовые атомные установки. Уже одно это обстоятельство красноречиво свидетельствовало о важности исследований. На Земле несколько тысяч таких башен, и все они связаны с проектами первостепенной важности.

Можно найти десятки причин, которые заставили двух известных ученых уединиться в такой глуши. Чем опасней исследования в области физики, тем дальше от цивилизации они проводятся.

Но вот что странно: отчего это грозные башни вдруг выросли рядом с крупными палеонтологическими раскопками? Впрочем, это могло быть случайным совпадением — ведь до сих пор физики не проявляли ни малейшего интереса к своим соседям и соотечественникам.