История царствования императора Александра I и России в его время. т.1. (1869) - Unknown

касательно Сардинскаго Ко-

312

роля ограничиться одними дружескими внушеніями." В таких обстоятельствах,

граф Марков был принужден довольствоваться неопределительным обещаніем

французскаго правительства — вознаградить Короля Сардинскаго (3)-

8 октября н. ст. 1801 года был подписан мирный трактат между Россіей и

Франціей, а три дня спустя, 11 числа того-же месяца, заключена между ними

секретная конвенція — один из важнейших дипломатических актов сей эпохи. На

основаніи условій помянутой конвенціи, постановлено:

Распределить с обоюднаго согласія .земли, коими будут вознаграждены по

Люневильскому трактату князья, потерявшіе владенія на левом берегу Рейна

(Статья 1-я).

Устроить, также со взаимнаго согласія обеих держав, дела в Италіи (Ст. 2-я).

Россія принимала на себя посредничество для возстановленія мира между

Франціей и Оттоманскою Портою (Ст. 3-я).

Франція обязалась соблюдать неутралитет неаполитанских владеній и очистить

их, как только французскія войска оставят Египет (Ст. 4-я и 5-я).

Император Всероссійскій и Первый консул займутся дружелюбно, с обоюднаго

согласія, вознагражденіем Е. В. Короля Сардинскаго, сообразно настоящим

обстоятельствам (Ст. 6-я).

Курфирст баварскій и герцог виртембергскій получать соответствующія

вознагражденія (Ст. 7-я и 8-я). (Такое-же обязательство, в отношеніи к маркграфу

баденскому, было условлено особою статьею).

Обе державы признали независимость иконституцію республики Семи-Островов,

и вместе с тем

313

условлено, чтобы на этих островах не было никаких иностранных войск (Ст. 9-я).

Россійское правительство обещало ходатайствовать об освобожденіи

французских пленных, находившихся в Константинополе (Ст. 10-я).

Непосредственно по ратификація мирнаго трактата и секретных статей, обе

стороны принимали на себя обязательство употребить зависящія от них средства,

чтобы водворить общій мир на условленных основаніях, возстановить равновесіе

в различных частях света и обезпечить свободу мореплаванія, обещая

действовать за-одно убежденіем и силою для блага человечества, спокойствія

общаго и независимости держав (Ст. 11-я) (4).

В тот-же день, уполномоченные обеих держав, подписали декларацію, на

основаніи которой постановлено, чтобы условія секретной конвенціи не могли

послужить к нарушенію трактатов, заключенных в Толентино, Люневиле и

Флоренціи, в отношеніи к Италіи (5).

Еще до заключенія мирных условій между Россіей и Франціей, были

возстановлены дружескія сношенія первой из сих держав с Испаніей трактатом,

подписанным 4 октября н. ст. 1801 года, со стороны Россіи — графом Марковым, а

со стороны Испаніи — послом мадритскаго двора в Париже, кавалером Ацара (°).

Казалось — конвенція 11 октября, предоставляя Россіи и Франціи диктатуру в

Европе, должна была упрочить связь между сими державами; но, вместо того, она

подавала повод к новым несогласіям. Не говоря уже о неопределительности

некоторых условій конвенціи, виды заключивших ее держав были совершенно

различны: Император Александр!., не требуя ничего в свою пользу, домогался

очи-

314

щенія неаполитанских владеній от французских войск, вознагражденія Короля

Сардинскаго и признанія созданной Россіею республики Семи-Островов, а

Наполеон считал эти справедливый уступки потерею того, чем надеялся овладеть

по праву сильнаго. Что-же касается до обещанія Россіи — содействовать Франціи

к достиа^енію политического равновесія в различных частях света и свободнаго

мореплаванія — Первый консул нисколько не дорожил этим обязательством,

считая его излишншгь, как только были подписаны предварите льныя статьи

союзнаго трактата между Франціею и Англіей, 1 октября н. ст. 1801 года (7).

Таким образом секретная конвенція, 11 октября н. ст. не могла служить русскому

правительству ручательством продолжительнаго спокойствія в Европе. Личныя

свойства нашего резидента в Париже также не подавали к тому большой

надежды. Граф Ыарков, о котором старый Воронцов (Алекс. Роман.) говаривал,

что „он не позволит никому наступить себе на ногу", был человек смелый до

заносчивости, ненавидевшій Перваго консула и обращавшійся с ним совершенно

свободно, что не могло нравиться уже привыкшему к угожденіям и ласкательствам

повелителю Франціи.

С другой стороны, англійское правительство, получив сведеніе о содержании

условій секретной конвенция, 11 октября*), отказалось на-время от цели своей —

уничтожить быстро возраставшее мо-

*) Пипьон уіюмішаст, хотя и псутперднтслыш, о 60,000 фунт. стерллигов, заплаченных!, англшскіпі ышшстерстіюзі за

сообщеніе ему секретной конвенціп двумя лицами, іюльзовашпимпся доьеріел Талейрана (Hi-toirc de Fruuce dcjiuis le 18

brumaire jusqu' à la paix de Tilsitt. II. 92—93).

315

гущество Бонапарта. Нет сомненія в том, что венскій и берлинскій дворы также не

остались в совершенном неведеніи о главных статьях конвенціи, и этим отчасти

можно объяснить недоверіе к Россіи, в последствіи выказанное прусским

правительством.

Известно, что Наполеон уважал святость заключенных ии договоров, когда

соблюденіе их согласовалось с его выгодами, и потому весьма вероятно, что он

исполнил-бы условія мирнаго трактата с Англіей, заключеннаго в Аміене, еслибы

не нарушило его англійское правительство. Но слабое министерство Аддингтона,

утвердив опрометчиво невыгодный для Англіи мир, возбудило против себя общее

неудовольствіе, и не нашло никакого выхода из созданных им затрудненій, кроме

отказа в исполнены важнейших статей аміенскаго трактата.

Пока происходили безплодные переговоры между французским и англійским

правительствами, Первый консул решил дело о вознагражденіи германских

князей, потерявших владенія на левой стороне Рейна. На основаніи 1-й статьи

секретной конвенціи, 11 октября» н. ст. 1801 года, постановлено удовлетворить

владетелей, потерявших земли на левой стороне Рейна, распределив

вознагражденія с обоюднаго согласія Россіи и Франціи. Но Бонапарте и его

министр иностранных дел Талейран распорядились разделом утих земель без

участія Россіи. Сами германскіе владетели подали к тому повод притеснителю их

общаго отечества. Прусскій резидент в Париже, маркиз Луккезини хитрил и вел

скрытно от графа Маркова переговоры с Талейраном, несмотря на дружественный

отношенія Короля Фридриха-Вильгельма к Им-

316

ператору Александру (8), а герцог виртеибергскій также хлопотад о заключеніи

отдельнаго трактата с французским правительством!.. Впрочем, Баварія,

Виртемберг и Баден, согласно желанію Императора Александра, были наделены

щедро (9). Владенія короля прусскаго были увеличены на 170 квадр. мил. с

400,000 жителей (ш). Напротив того, Австрія, в замену потеряннаго ею округа

Ортенау с 16,000 жителей, хотя и получила по акту вознагражденій епископства

тріентское и брикенское с 180,000 жителей, однако-же, в действительности не

пріобрела ничего, потому что оба владельца этих епископств и прежде были

австрійСКИМИ ленниками (soumis à la suzeraineté autrichienne). Великому герцогу

тосканскому, в замену 432 квадр. миль с 1,430,000 жителей, даны епископства

зальцбургское и эйштедтское и княжество берхтольсгаденское, всего 220 квадр.

миль с 286,000 жителей, а герцогу зюденскому, вместо 380,000 подданных,

Брисгау с 167,000 жителей (и). Несмотря на сопротивленіе Австріи, все эти

распоряженія были одобрены депутаціей германских владетелей, и в следующем

году (1803) признаны венским двором, с весьма незначительными измененіями(12).

В продолженіи переговоров о вознагражденіи Австріи, Талейран, желая разсорить

венскій и иетербургскіе дворы, сказал австрійскому резиденту в Париже графу

Кобенцелю, будтобы Первый консул желал доставить Австрійцам большія выгоды,

но Император Александр помешал тому, действуя в пользу своих родственников и

союзников. Граф Марков, узнав об этих изветах от самаго Кобенцеля, убедил его в

лживости французскаго дипломата (13).

Аміенскій трактат, 15-го (27-го) марта 1802

317

года, как легко было предвидеть, не надолго успокоил Европу. Англійское

министерство, покоряясь общественному мненію, недовольному условіями этого

мирнаго договора, отлагало, под различными предлогами, их исполненіе.

Англичане, по прежнему, занимали мыс Доброй-Надежды, Мальту и Александрію;

в то-же время лондонскіе журналисты безпощадно нападали на французское

правительство и на Перваго консула, обвиняя его в стремленіи к преобладанію в

Европе. Французскія періодическія изданія отвечали на эти выходки упреками

англійскому министерству в коварстве и в нарушеніи между-народных прав. Сам