Сталинская истребительная война (1941-1945 годы) - Иоахим Гофман

Глава 10

По всему фронту. Уже 22 июня 1941 года

были убиты первые военнопленные

Криминализирование армии противника развернулось сразу же после начала войны и стало подлинным полем деятельности Главного управления политической пропаганды Красной Армии (ГУППКА, вскоре — Главное политическое управление) и подчиненных ему инстанций. «Смерть фашистской нечисти» — таков был лейтмотив распоряжения № 20, направленного 14 июля 1941 г. начальником Главполитуправления армейским комиссаром 1-го ранга Мехлисом «начальникам отделов политической пропаганды при соединениях и армиях», и аналогично — директивы ГУППКА № 081, направленной Мехлисом «политрукам рот и батарей» «для безусловного исполнения» 15 июля 1941 г. В них немецкие солдаты были представлены красноармейцам как «гитлеровская фашистская рвань», как «фашистские варвары», «фашистские хищники», «фашистские гады». «Сотрите фашистскую нечисть с лица земли», гласил лозунг, «Размозжите змеиные гнезда врагов», «Сотрите в порошок вражеские орды», «Разбейте гитлеровские банды пулей, раздавите их сталью, уничтожьте их огнем», «Пусть фашистская нечисть издохнет от голода».

Такие и аналогичные призывы Главполитуправления тотчас подхватывались и передавались дальше, как показывает доклад в штабе стрелковой дивизии 14 октября 1941 г. уже упомянутого функционера Мушева из политотдела 22-й армии. Мушев низвел немецкую армию до развязной банды разбойников, воров и пьяниц, призванной «безнаказанно грабить, убивать безоружное население, насиловать женщин, разрушать и сжигать города и села». И что касалось унижения противника, то командные структуры Красной Армии ни в чем не уступали политорганам. Маршал Советского Союза Буденный, главнокомандующий войсками Юго-Западного направления, в своем приказе № 5 от 16 июля 1941 г. назвал немецкие войска «бандами людоеда Гитлера», а солдат охарактеризовал как «фашистских извергов», «фашистскую падаль». Для маршала Советского Союза Ворошилова, главнокомандующего войсками Северо-Западного направления (член Военного совета Жданов), они, согласно приказу № 3 от 14 июля 1941 г., являлись не чем иным, как «фашистскими зверями», «фашистскими стервятниками», «фашистскими бандитами». А маршал Советского Союза Тимошенко, до сих пор — нарком обороны, главнокомандующий войсками Западного направления (член Военного совета Булганин), в обращении к жителям оккупированных территорий от 6 августа 1941 г. заклеймил немецких солдат как «гитлеровские банды», «гитлеровские орды», «фашистских извергов», «немецких разбойников», для уничтожения которых годится любое средство. «Офицеры и солдаты в зеленых мундирах — не люди, а дикие звери, — говорится в листовке Политуправления Северо-Западного фронта от 25 марта 1942 г., — уничтожайте немецких офицеров и солдат, как убивают бешеных собак.»

Огульная дьяволизация солдат армии противника, как она выразилась в этих и аналогичных заявлениях инстанций высшего военного и политического руководства, находила ясную цель, когда нужно было удержать красноармейцев от сдачи в плен противнику. Ведь в Красной Армии, как было показано, распространялся тезис, что в плену советских солдат ожидает верная смерть. Если, скажем, председатель Совета Народных Комиссаров Молотов еще после зимней войны, в своей речи перед Верховным Советом СССР 29 марта 1940 г. заклеймил, якобы, «неслыханное варварство и зверство белофиннов в отношении раненых и попавших в плен красноармейцев», то такие обвинения, разумеется, тем более должны были выдвигаться против германского Вермахта. В этом духе и Мехлис 14 июля 1941 г. и точно так же день спустя провозгласил, что немцы «мучают, пытают и зверски убивают» своих пленных. Главное политуправление теперь стремилось разжечь «непримиримую ненависть, ярость к врагу» и привить войскам «неутолимую жажду возмездия за зверства». Этой цели служило и выпущенное в Ленинграде в 1941 г. пропагандистское издание «Фашистские зверства над военнопленными», которое, в сочетании с соответствующей речью и нотой Молотова от 6 ноября 1941 г. о мнимых злодеяниях в отношении военнопленных, отныне до 1943 г. и далее до конца войны практически определяло существующую линию советской пропаганды в этом вопросе.

На этом общем фоне было и не удивительно, что уже на третий день войны, 24 июня 1941 г., военнопленный Починко показал, что от красноармейцев требовали «не щадить ни одного немецкого солдата, поскольку им тоже не оказывают снисхождения и истязают их», им, как было сказано, «отрезают пальцы, нос, уши, голову или разрезают спину и вынимают позвоночник, прежде чем их расстрелять». Высокопоставленным офицерам советских 6-й и 12-й армий, подвергнутым основательному опросу, эта ситуация была известна, и 16 августа они с готовностью признали, «что убийства немецких военнопленных на почве подстрекательской антинемецкой пропаганды могли иметь место». Да и чего иного, в конце концов, было ожидать, если красноармейцам постоянно напоминали о зверствах, наподобии приведенных в листовке тех дней: «Каждый день там появлялись пьяные нацистские офицеры, которые надругались над арестованными, выкалывали им глаза, ломали или отбивали руки, терзали их и многих зарывали живьем»?

Показательно, что убийства пленных немецких солдат и раненых начались молниеносно, еще до того, как могли возыметь действие призывы командных инстанций о ненависти к захватчикам, в первый же день войны, 22 июня 1941 г., причем по всей линии фронта. Так, лейтенант Хундризер, по гражданской профессии — лесовод-стажер, когда он утром 22 июня 1941 г. в нескольких километрах от германско-литовской границы следовал за волной наступающих, стал, как он занес в протокол при военно-судебном расследовании, свидетелем убийства 10 отставших раненых из 311-го пехотного полка. Доказано убийство оставленного раненого из 188-го пехотного полка также 22 июня 1941 г. под Яворовом и убийство с последующим ограблением некоторого числа раненых и военнопленных солдат из 192-го пехотного полка в тот же день под Ягодзином. Плененные экипажи самолетов уничтожались почти без исключения уже в первые дни войны. Еще на рассвете 22 июня 1941 г. спустившийся на парашюте под Кедайняем унтер-офицер 77-й бомбардировочной эскадры сразу же после своего приземления был убит подоспевшими советскими солдатами; из его челюсти была вытащена золотая коронка. Польская домохозяйка Мария Мороч стала свидетельницей расстрела раненого летчика, которому она хотела оказать помощь, советскими солдатами под Сухо-Волей. Нарушения международного права военнослужащими Красной Армии на деле приобрели уже в июньские дни 1941 г. такие масштабы, что здесь можно привести лишь немногие из случаев, подвергнутых военно-судебному расследованию и подкрепленных свидетельскими показаниями.

24 июня 1941 г. 12 отставших раненых из пехотного полка, наступавшего вместе с 23-м инженерным батальоном, были обнаружены под Суражем, западнее Белостока, в ужасно изувеченном состоянии. Одного из раненых солдат прибили гвоздями к дереву, ему выкололи глаза и вырезали язык. 25 июня 1941 г. были найдены военнослужащие силою до взвода из разведгруппы 36-го пехотного полка, которых согнали в деревню в Восточной Польше и «зверски убили». В крепости Скоморохи севернее Сокаля 1 июля 1941 г. были обнаружены изувеченные накануне трупы майора Зёнгена из 7-го пехотного полка, а также обер-лейтенанта, двух обер-фельдфебелей и других солдат. Медицинское расследование капитаном медицинской службы д-ром Штанкайтом и младшим военврачом Вендлером обнаружило, что здесь должно было иметь место использование грубого насилия с целью нанесения ровных порезов, особенно в области глаз. Обер-лейтенант Хуфнагель из 9-й танковой дивизии обнаружил у дороги Буск — Тарнополь после пересечения границы в конце июня 1941 г. около 80 изувеченных военнослужащих, включая трех офицеров, из неуказанного пехотного полка. Также в конце июня 1941 г. военнослужащие передового отряда (видимо, 9-го пехотного полка), отрезанного под Белостоком при переходе через речку, были убиты и изувечены. В конце июня 1941 г. штаб и тыловые части 161-й пехотной дивизии подверглись нападению советских войск под Поречьем, в результате чего попали в плен и ряд раненых офицеров и солдат. Евангелический священник Вермахта Клингер и католический военный священник Зиндерсбергер 8 и 15 июля 1941 г., став свидетелями, дали следующие военно-судебные показания: лейтенант Зоммер и 6 солдат были сожжены заживо, лейтенант Вордель и другие солдаты расстреляны или прибиты и ограблены. Кроме того, был убит санитарный персонал, ясно различимый по нарукавным повязкам Красного Креста, включая обер-лейтенанта медицинской службы д-ра Адельгельма и лейтенанта медицинской службы д-ра Хоттенрота, которые лежали в одном ряду рядом с другими убитыми. 28 июня 1941 г. советские солдаты в районе Минска напали на ясно обозначенную в качестве таковой колонну 127-го взвода санитарных машин, перебив большинство раненых и сопровождающих солдат-санитаров. Согласно показаниям одного выжившего, «ужасные крики раненых» слышались долго. Вообще, наряду с ранеными, уже в первые дни войны во многих местах жертвой актов насилия, противоречащих международному праву, становился и санитарный персонал.