Желанная для серого волка - Александра Салиева

— Вот именно поэтому чёрта с два за порог моего дома ступит хоть один чужак, — тихонько проворчал Роман. — Я такую хрень терпеть точно не стану.

— Сказал тот, кто не позволил мне собственного отца обнять сегодня… — заметила как бы между прочим.

Да, иногда я бываю слегка мстительной.

О том, что сказанное им предназначалось не мне и даже не тёте Ярославе, я поняла далеко не сразу. Только когда он свою футболку на Селене поправил, ласково улыбаясь девочке. И на мои слова никак не отреагировал, словно и не слышал вовсе.

— Ага, знаешь, Ян тоже не из тех, кто стал бы “терпеть”, но терпит же… — съязвила на это Ярослава, не договорив, тоже сосредоточилась на той, к кому обращался Роман. — Хм… А что, у вас ещё одно дополнительное пополнение в семействе? — заинтересовалась.

— Что-то вроде того, — тоже сосредоточилась на ребёнке. — Её родители умерли, вот мы и забрали её себе. Она такая милая, просто чудо, — тронула пухленькую щёчку, вновь умиляясь ребёнку.

Ярослава понимающе улыбнулась. Явно собиралась добавить что-то ещё, но Селена захныкала. Судя по запаху, по вполне однозначной причине.

— Кажется, нам уже пора, — усмехнулся Роман.

Брюнетка на это кивнула и одарила на прощание очередной нежной улыбкой.

— Тоже пойду. Посмотрю, как там наш дракон со своей драгоценностью, — съехидничала, открывая дверь перед собой.

— Удачи, — пожелала я ей, прежде чем она скрылась внутри чужой комнаты.

Ну и мы пошли. Точнее, Роман. В дверь напротив. И стоять самостоятельно позволил только в ванной, где и оставил нас с Селеной на некоторое время одних. Причину его краткого исчезновения я поняла, когда, искупнув ребёнка, завернув его в полотенце за неимением большего и вернувшись в комнату, увидела на рабочем столе у окна большую упаковку памперсов, стопку пелёнок и прочую детскую атрибутику в виде присыпки и салфеток. Причём, мой волк успел приготовить на кровати самое необходимое на сейчас.

— Ты Алекса что ли ограбил? — хмыкнула, подходя ближе.

— Почему сразу ограбил? — усмехнулся Роман. — Позаимствовал, — поправил невозмутимым тоном.

Что означало, пришёл, поставил перед фактом, взял, что захотел, и ушёл, не попрощавшись.

— Может ты тогда побудешь ещё немного хорошим и покажешь, как нужно правильно пеленать? — обратилась к нему в шутливом тоне.

Ничего не сказал Роман на этот раз. Усмехнулся и забрал ребёнка. И правда всё сам сделал. До того ловко и умело, что невольно призадумалась. Вспомнила, как ловко и умело он делал полевое кесарево.

— Мне стоит знать, откуда у тебя подобные умения? — уточнила, сама не зная, нужен ли мне ответ.

Вдруг у него реально ребёнок есть от другой?

И зря я об этом подумала.

Захотелось пойти, найти ту, другую, и как минимум придушить. Сперва придушить, потом утопить, затем сжечь. Чтоб наверняка.

— У меня была сестра. Младшая, — поднимая ребёнка на руки, отозвался он ровным, ничего не выражающим тоном. — Часто возился с ней. Вот и научился, — передал Селену мне.

— Сестра? — зависла на этом открытии. — Почему была? — нахмурилась.

Не на свои думы — на эмоции Романа, в которых царило странное не совсем равнодушие, но и ничего похожего на какие-то переживания. Да и на мои вопросы отвечать тоже не спешил. Отошёл к окну, повернувшись ко мне спиной. Туда и смотрел какое-то время, храня молчание, сцепив руки в замок, явно размышляя о чём-то.

— Алиса — пара твоего отца, — произнёс сухо.

А вот это… неожиданно.

Я даже со словами не нашлась. По крайней мере так сразу.

— Так вот почему ты даже спустя столько лет так и не простил папу, — озвучила новую мысль, закусила губу и, уложив аккуратно Селену в центр кровати, приблизилась к нему.

Помедлила всего мгновение, после чего обняла его за талию обеими руками, щекой прильнув к его спине. Он тут же перехватил мои ладони и прижал к своим губам. Немного погодя и вовсе развернулся, сам обнимая крепко-крепко.

— У нас с тобой всё иначе, — то ли на мои слова сказал, то ли на то, о чём думал. — Никому тебя не отдам, сокровище моё, — добавил тише и поцеловал в уголок губ.

— Не отдавай, — согласилась я с ним. — Не хочу с другими. Люблю тебя, мой злобный серый волк.

Объятия мужчины стали крепче.

— Такой уж и злобный? — хмыкнул Роман.

— Очень злобный, — выдохнула на очередном его невинном поцелуе в уголок губ вместо ожидаемого полноценного.

— Не, — возразил, чуть отстранившись, — ты меня определённо делаешь добрее… — вновь приблизился.

Снова поцеловал. Всё так же невесомо. И ещё раз. И ещё. Подхватив под ягодицы, приподнял выше. С каждым новым прикосновением губ целуя всё более жадно и требовательно. До головокружения. Лишая последних мыслей. Как если бы их вообще в моей голове никогда не существовало. Осталось одно слово. Его имя. Которое я то и дело повторяла, пока мужские ладони мяли мои ягодицы, а пальцы как бы невзначай касались влажных складок, изредка слегка погружаясь между ними и вновь отступая. Доводя меня до настоящего сумасшествия. Хотелось кричать, но спящий на кровати ребёнок вынуждал крепче стискивать зубы и сдерживать рвущиеся наружу стоны. До побеления пальцев сжимать широкие плечи.

— Ром… Селена…

На большее меня не хватило, потому что пальцы сменил член, заставив задохнуться от внезапной наполненности. Задохнуться и откинуться назад, прогибаясь в спине, пока Роман, крепко удерживая меня за бёдра, резко и немного грубо раз за разом толкался в моё тело, выбивая из моей груди более неподконтрольные стоны.

Невообразимо хорошо…

И как я жила без него целых два месяца?

Худшие недели в моей жизни.

Тёмные.

Страшные.

Просто смертельно.

До холода в душе.

Он морозил мои вены, вытесняя из тела даже намёк на светлые чувства и возбуждение.

Что за фигня?

Не одна я ощутила. Мой мужчина тоже изменения во мне уловил. Обхватил ладонями моё лицо обеими ладоням, вынуждая смотреть на него, пару секунду и сам просто рассматривал.

— Что такое? — спросил, склонив голову, и вместе с тем явно прислушивался к тому, что происходил за пределами нашей спальни.

Чтоб я сама знала…

— Не уверена, — помотала головой. — Такое чувство…

Сперва сказала, потом поняла, что оно мне напоминает. То, что я уже переживала. Совсем недавно. При рождении Селены.

— Кто-то умирает.

И меня тянуло к тому, кому сейчас было очень плохо. Я должна помочь. Удержать. Вернуть. Настолько острая эмоция — невозможно сопротивляться.

— Отпусти, — попросила я любимого, мысленно пребывая с тем, кто так стремительно сейчас угасал. — Я должна помочь.

Роман явно был со мной