Кетцалькоатль - Александр Васильевич Чернобровкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Караван Пурика и заодно нас с Гуамом, приняв за его подчиненных, впустили через ворота в валу на нижний уровень. Купец считает, что мы спасли ему жизнь, поэтому, когда я заикнулся, что не плохо было бы побывать внутри, посоветовал молча следовать за ним. Я зашел чисто из здорового любопытства, прекрасно осознавая, что мои действия могут быть приняты за злой умысел. Хотелось оценить оборонительное сооружение со всех сторон в прямом и переносном смысле. За время блуждания по эпохам я видел много всяких разных, есть, с чем сравнивать. Остальные путешественники переночевали снаружи и рано утром отправились дальше, в Ичсму.
К сожалению, удалось побывать только на двух уровнях. На меня никто не обращал внимание, когда прогуливался по нижнему между жилыми домами и служебными постройками. Разве что «лысые» черные собаки облаивали. Стоило мне подойти к вымощенной дороге, ведущей к воротам во второй стене, стража, десятка полтора копьеносцев, зашевелилась. Не стал напрягать их, нарываться на неприятности, сделав вид, что по рассеянности повернул не в ту сторону, вернулся на нижнюю дорогу.
Помогла болтливость Пурика. Когда я вернулся с прогулки, купец разговаривал с каким-то важным одноруким типом в накидке, обшитой зелеными и красными перьями, и в красной шапке типа фески, как у жрецов. Вполне возможно, что он и был представителем местного духовенства. Не знаю, что именно Пурик рассказал, но однорукий смотрел на меня с, можно сказать, нездоровым интересом. Правая рука у него была длиной сантиметров двадцать, толщиной, как у ребенка, и имела слева отросток, напоминающий первый сустав оттопыренного большого пальца. Наверное, такая с рождения, потому что ампутируют всегда по сустав, локтевой или плечевой.
— Купец сказал, что ты отважный и опытный воин, — начал жрец, после чего сразу перешел к делу: — Нам нужны такие. Если поступишь в наш гарнизон, получишь дом и довольствие, какое причитается командиру ста воинов.
— Спасибо! Может, позже, — отказался я. — Хочу попутешествовать, посмотреть, как живут люди в ваших краях.
— Если надумаешь, приходи. Спросишь меня, — сказал он и вместо того, чтобы назвать имя, показал, кривовато улыбнувшись, культю.
— Могу дать несколько советов, как сделать крепость надежнее, если, конечно, это вам интересно, — предложил я.
Все и так умные, поэтому, за редчайшим исключением, предпочитают сами давать советы, особенно в том, в чем не разбираются, и не желают слушать чужие. Американский континент в этом отношении не исключение. Многие улучшения мне приходилось здесь вводить силой. Разве что с картошкой повезло, которую южноамериканские индейцы начали употреблять в пищу задолго до моего прибытия. Кстати, мне кажется, Петра Первого следует простить за «прорубленное окно» в Европу, которое на самом деле стало канализационной трубой к нам, именно за картофель, притекший вместе с табаком, сифилисом и прочими испражнениями, в первую очередь духовными, и насильно введенный императором в рацион россиян.
— С интересом послушаю тебя, — искренне произнес однорукий.
Мы прошлись с ним вдоль первой стены. Я рассказал, что надо сделать, чтобы легче было защищать ее. Затем прошлись в обоих смыслах слова по второй стене. Там я особое внимание уделил надвратной башне, посоветовав построить еще и две фронтальные, выступающие вперед. Правда, там места было мало, получатся короткими, но все равно доставят много неприятностей атакующим.
На третий уровень меня не пустили. Видимо, обычным смертным туда вход закрыт.
— Спасибо за советы! — поблагодарил инвалид с детства. — Я понял все твои советы, дальше мы сами продумаем, где и как их использовать.
— Не за что, — разочаровано произнес я, потому что очень хотел побывать на самом верху.
Впрочем, любопытство сытым не бывает.
В благодарность за консультацию нам принесли на ужин семь морских свинок, запеченных на углях и приправленных какими-то пряностями, не острыми, а придающими интересный привкус, комбинированный, что ли, не определишь одним словом и несколькими тоже, и ранее мне не встречавшийся. Почему именно семь, ни слуга, что принес, ни купец, не знали. Может, число счастливое. Купец поделил их по-братски: три мне и по две ему и Гуаму.
Не знаю, как с ним рассчитались в Парамонге. Утром ламы были нагружены, но товарами, которые надо было доставить бесплатно в Ичсму. Наверное, купец получил бронзовыми пластинками, которые заныкал между вьюками, или вернется сюда и получит другими товарами, которые повезет в Чан-Ан.
Пытались и на мою ламу закинуть большой вьюк. Я коротко объяснил, куда именно засуну им эту поклажу, если не прекратят безобразничать. Как ни странно, не обиделись. Сказали что-то Пурику. Тот развел руками: а что поделаешь⁈ После чего все вместе заржали. Смех — это рассыпавшийся конфуз.
60
Ичсма можно перевести, как Создатель всего. Это имя главного бога и заодно название города-государства, выполняющего сейчас в Южной Америке ту же функцию и с той же точностью, что когда-то древнегреческие Дельфы в Европе. Как мне сказал с экзальтированным придыханием Пурик, сюда приносят дары с территорий, лежащих в двенадцати днях пути, чтобы узнать свое будущее. Это нейтральная территория, никаких войн и никаких других религий. Есть только великий бог Ичсма. Значит, в Южной Америке уже появился ростом единобожия. Если обратиться к нему через жрецов, солидно отстегнув последним, то тебе что-нибудь предскажут. Как догадываюсь, предсказание будет туманным, благодаря чему можно будет вывернуть и так, и эдак. У города нет крепостных стен, потому что никто не осмеливается напасть, и даже стражников, потому что никто или почти никто не ворует. Зато имеются храмовые слуги, крепкие и вооруженные, и тысячи добровольных блюстителей нравственности и порядка, то есть стукачи, поэтому те, кто не
