По закону вселенской подлости - Любовь Викторовна Фунина

–Он живой! – сдавленным голосом воскликнула я, тыча пальцем в сторону модуля.

–Тебя это смущает? – с недоумением разглядывая меня, поинтересовался Алек и перевёл взгляд в указанном мною направлении.

–Да, меня это смущает, – сказала, надеясь, что мой голос звучит спокойно и твёрдо.

–Предлагаешь мне его убить? – скептически хмыкнув, спросил он.

–Нет! – возмутилась я и попыталась объяснить, что он меня не так понял. – Я не о том! Он живой! То есть все эти десять лет здесь оставался, по крайней мере, один живой человек и ещё не известно, сколько времени он тут пробыл до консервации. Почему не вывезли модули?! Почему оставили здесь?!

–На экстренную эвакуацию отведено всего двадцать минут, – очень спокойно принялся объяснять мне мужчина, – именно столько времени необходимо, чтобы персонал с нижних уровней достигли ангара. На подобных объектах очень строгие правила в отношении техники безопасности, и эвакуация проводится в чётком соответствии с ними. Время на эвакуацию оборудования не предусмотрено.

–Но это же живые люди, – тихо и зло напомнила ему.

–Это оборудование, – холодно отозвался гир Вернев, скрипнул зубами и добавил. – Модули не автономные, а на выведение из гибернации необходимо от часа до трёх часов. Мы вынуждены были их оставить.

–Мы? – зацепилась вдруг за это слово. – Ты хочешь сказать, что работал здесь десять лет назад?

–Мне казалось, это было очевидно из моих слов, – хмыкнул землянин и с усмешкой добавил, – не моя проблема, что ты невнимательно меня слушала, – после чего он провёл ладонью по лбу и скомандовал. – Пойдём!

Упираться не имело смысла и, стиснув зубы, я шагнула к Алеку Верневу, который уже привычно сцапал меня за предплечье и повёл во тьму гибернационного зала, едва рассеянную светом модулей. Первые десять шагов шла очень медленно, едва переставляя ноги, и с болезненным любопытством рассматривала модули, мимо которых мы проходили. В громадных колбах заполненных зеленоватой жидкостью находились люди, но мне сквозь толщу этой мути удавалось разглядеть лишь размытые силуэты, по которым можно было определить лишь принадлежность к полу, и то в некоторых случаях я не поручилась бы сказать, мужчина находится в модуле или женщина. Пока они не двигались, можно было убеждать себя, что это всего лишь андроиды, к примеру, но стоило мне заметить хоть какое-то шевеление за толстым стеклом, как иррациональная паника сковывала движения.

В конце концов, землянину надоело, что движемся мы со скоростью метр в минуту, отпустил мою руку, видимо задумавшись, как бы без особых потерь заставить меня двигаться быстрее. Я в это время продолжала вглядываться в едва подсвеченную тьму, отмечая, что за первым рядом модулей, что располагались по обе стороны прохода, шли ещё два или три ряда, но не более, остальные едва виднеющиеся колбы были пусты и свечение от них не исходило. Вдруг мужское, по виду, тело в ближайшем модуле стремительно распрямилось и задёргалось в самых натуральных конвульсиях, система жизнеобеспечения противно запиликала, а я в унисон ей тихонечко взвыла.

–Ариэлла, ты прямо, как ребёнок! – с мученическим стоном выдал Алек и, развернувшись ко мне всем корпусом, подхватил на руки.

И так это он меня подхватил, что страх на фоне удивления и некоторой доли смущения как-то затерялся. Меня вот так папа в да-а-алеком детстве таскал и ласково обзывал обезьянкой. Ну, я тогда совсем мелкая была и, обхватив его за шею руками, за торс ногами, действительно была похожа на маленькую обезьянку. Боюсь, цепляясь, таким образом, за гира Вернева, в моём далеко не детячьем возрасте, всё это выглядело несколько пикантно, особенно если учесть, что свободной от чемодана рукой мужчина осторожно поддерживала меня под попу. Но что уж тут говорить, меня это не смущало – в данном месте и в данное время. Куда лучше висеть на ком-то уткнувшись носом в районе ключиц и слушать мерное биение сердца, чем раз за разом видеть обнажённые человеческие тела в зеленоватой жидкости, словно крыс в формалине в школьной лаборатории.

–Их так много, – зачем-то прошептала я, зажмурив глаза и мысленно считая шаги мужчины.

–Не больше двух сотен, – словно не согласившись со мной, так же тихо отозвался он.

–Кто они? Замена лабораторным крысам? – меня вот словно за язык кто тянул, не могла молчать.

Нет, – Алек даже головой для наглядности покачал, елозя подбородком по моей макушке, – они пациенты. У всех заболевания, которые на момент погружения в гибернацию не поддавались лечению. Отчасти мы здесь, чтобы получить подробную информацию об их состоянии.

–Разве вы не собираетесь их вывозить с планеты? – спросила у него, но тут же прикусила язык, догадавшись, каков будет ответ.

Чтобы вывезти с планеты пусть даже и две сотни человек, потребуется кораблик раз в десять больше чем моя «Ласточка». Чтобы вывезти две сотни пациентов, нуждающихся в постоянной врачебной помощи, нужен не просто большой корабль, а нечто на подобии военно-космических мобильных госпиталей.

–Нет, – по моей макушке вновь проехался чужой подбородок. – Мы только скопируем данные о состоянии и по возможности перезапустим цикл, если в каком-то модуле в скором времени должен пойти процесс пробуждения.

–А если не получится? – видимо из-за страха, фонтан идиотских вопросов у меня не иссякал. – Ну, в смысле перезапустить цикл.

–Мы ничем им не можем помочь, – тело, к которому я так крепко прижималась, на пару мгновений заледенело, но потом вновь оттаяло.

–А мы скоро уже отсюда выйдем, а? – решила выяснить, сколько мне ещё на нём висеть предстоит.

–Ещё метров триста, а там новые ворота и тебе придётся ещё чуть-чуть потерпеть, – мягко проговорил гир Вернев.

Если он думает, что я устыжусь его сюсюкающегося тона, то он ошибся. Мне плевать, что он обо мне думает. Плевать каким образом меня транспортируют через этот жуткий, до мурашек по коже, зал. Главное, что чувствую себя спокойно на его руках, как бы парадоксально ни звучало. За то, что Алек дал возможность не смотреть на копошащиеся в колбах-модулях тела, находящие в таком состоянии возможно даже больше десятилетия, я готова была простить ему, если не всё, то многое.

–Так, Ари, я тебе сейчас посажу вот тут, в сторонке, – остановился вдруг землянин и принялся осторожно нагибаться, собираясь исполнить сказанные вслух слова. – Если страшно, можешь закрыть глаза. Я быстро вскрою двери и обещаю, что за ними этих страшных стеклянных гробов не будет, – последние слова были сказаны с явной усмешкой, в надежде меня подбодрить.

Это он зря! Потому что только после его слов, до меня дошла причина моего страха. Я подсознательно считала этих людей не спящими, а мёртвыми, и когда они начинали двигаться, для меня это было всё равно, что зомби из ужастика. И, конечно же, после его