Очень долгое путешествие, или Инь и Ян (СИ) - "JanaNightingale"

Мона растерялась.

— Ну как, обет молчания, чтобы твоя сила, что дал мастер рун, восстановилась…

— Ах, этого обета, — лихорадочно соображая, протянула я и метнула яростный взгляд в сторону стола эльфов, где виднелась красная повязка Иорвета. — Да, теперь всё в порядке.

— Иорвет сказал нам с тобой не общаться, чтобы не провоцировать тебя на разговор, — Мона села, её глаза заблестели.

— Я так рада тебе, — взяв её за руку, я почувствовала, что ещё чуть-чуть и расплачусь.

— А что это за обет? Какую силу дал тебе мастер рун?

— Ну, дополнительные ведьмачьи умения, но я не могу об этом говорить, прости.

— Ну и ладно, — весело тряхнула головой эльфийка, — знаешь, как нам сложно было не разговаривать с тобой, ведь ты теперь одна из нас.

Нос таки предательски зачесался, и в этот момент я увидела, что сказочник Иорвет направляется в нашу сторону. Он подошёл, испытующе посмотрел на Мону, на меня, скрестил руки на груди.

— Мы говорили о моём обете, — подчеркнув последнее слово, я впилась в него взглядом, — спасибо, что предупредил ребят.

По лицу Иорвета промелькнула хитрая усмешка.

— Кстати, как заживают твои раны? — я сделала заботливое лицо.

— Какие раны? — глаз эльфа округлился.

— Ну, после пыток в Ард Доле. Те. Раны, — я неопределённо повела рукой. — Там.

— Иорвет, тебя пытали? Там раны? — Мона с беспокойством схватила его за руку.

— Всё в порядке, Мона, уже не о чем волноваться, — во взгляде Иорвета зажёгся мстительный огонёк.

Мона вскочила.

— Меня зовёт Роэль. Яна, до завтра, — она кинула ещё раз сочувственный взгляд на своего командира и упорхнула.

— Спасибо тебе, — процедил Иорвет и уселся на место Моны, — теперь весь отряд будет заботиться о тех… ранах… там.

— У всего есть цена, — с досадой передразнила я. — Почему ты мне не сказал, что наплёл им небылиц про мой обет?

— Надо было что-то придумать, — он пожал плечами. — И так будет лучше. Я не хочу, чтобы они привязывались к кому-то из dh’oine. Привяжешься к одному — привяжешься ко всем.

Я потеряла дар речи.

— Не знаю даже, как бы так тебе ответить, чтобы не матом. Дай-ка погадаю на книге.

Наугад открыв приключения Мюриэль, я зачитала:

— «Только будь вежлива, милочка, — пробормотала сквозь сон старая няня. Но её пожеланию не суждено было сбыться». Видишь, Иорвет, даже книга говорит, что я должна послать тебя нахрен.

— На здоровье, — пожал плечами эльф. — Только завтра после совета мы выходим расколдовывать Саскию. Мне будет нужна помощь.

Он кивнул мне, с грацией пантеры бесшумно поднялся и ушёл. Я захлопнула книгу, ничем-то она мне не помогла.

— Мамочка запрещает детишкам водиться с плохой компанией, Мюриэль. К счастью, детишкам на это, как всегда, наплевать, — прошептала я и, оставив на столе монеты за ужин, отправилась в филиппину, а теперь мою, квартиру. Завтра будет длинный день.

ВЕРГЕН. Глава 28. Пейзаж перед битвой

На рассвете мы с кузнецом Титом Сорокой отправились в каменоломню. Было ещё по-утреннему свежо и зябко, яркие лучи пронизывали лес, искрясь росой в траве. Трижды по пути тенями выступали на тропу скоя'таэли. Тит хмуро приветствовал их и отдавал распоряжения впредь пропускать меня и одну.

— Вот черти, каждый раз до усрачки, как из-под земли вырастают, — ворчал он, — нет, чтоб по-краснолюдски, по-нормальному, перегородили бы, встали с топорами. Так нет, всё эти фокусы.

С высоты котлован напоминал филиал ада — горели костры, от чанов и из труб печей поднимался густой едкий дым. Производство было поставлено на широкую ногу. Двенадцать огромных бочек стояли на помостах — краснолюды деловито проливали их кипятком и собирали в чаны раствор. На другой стороне котлована мельничными жерновами перемалывали уже готовую рафинированную селитру в порошок.

— Всё по-твоему, по-алхимичьи сделали, — кузнец провёл вдоль бочек ко входу внутрь каменоломни.

Мимо шла череда людей и краснолюдов, таскавших в мешках помёт из пещер. Тит нырнул в пустынный боковой коридор, огромным ключом отпер замок и зажёг горелку, подвешенную у двери.

— Тут сухо, храним готовую селитру и уголь. Всё перетёртое уже. И верёвки, как ты сказала.

Он прошёл мимо рядов бочек к бухтам уложенных пеньковых верёвок.

— Их уже пропитали в насыщенном растворе селитры?

— Да. Сегодня к ночи, говорят, обоз с серой доедет.

— Отлично, — я почувствовала волнение. Одно дело — читать теоретические статейки, а другое — быть ответственной за воплощение в реальности. В настоящем мире и в настоящей войне, где будут гибнуть настоящие люди и не люди. — Корпусы бомб для испытания заготовили?

— Восемь штук, по две с разной толщиной стенок.

Краснолюд поднял на меня лицо. Я кивнула и сжала кулаки, чтобы скрыть дрожь в пальцах.

— Хорошо, как только сделаем первую партию пороха, будем испытывать. Пойду, надо исследовать окрестности.

Тит Сорока уважительно потряс мою руку. Той же дорогой, приветственно маша скоя'таэльским кордонам, я вернулась в Верген.

Улицы заполняла утренняя суматоха. Город принимал обозы беженцев из деревень — вергенские краснолюды расселяли их. Всюду пестрели листовки с указаниями где регистрироваться, кому задавать вопросы и куда отправляться на сборы.

На каждом доме висел плакат с легко узнаваемой Саскией с высоко поднятым мечом и надписью «Бьёмся за СВОБОДУ». Для пущего эффекта доспехи на Деве-Драконоубийце были полурасстёгнуты, открывая взору художественно увеличенные в несколько раз шары грудей.

За внутренними воротами на базаре уже вовсю шла торговля. Купив буханку горячего хлеба, белый упругий шарик молодого сыра, завёрнутый в листовки, и сетку яблок, я протолкалась через шумную, возбуждённую надвигающейся войной и наплывом людей рыночную площадь к конюшням.

Туча встретила приветственным ржанием. Я поднесла яблоко к её тёплым мягким губам и обняла за шерстистую шею.

— Пойдём, моя хорошая, пора прокатиться.

В кормушке лежало свежее сено, пол загона был начисто выметен. Шерсть Тучи блестела, а сама она выглядела довольной и ухоженной. Мысленно пообещав себе поблагодарить Сесиля за заботу, я принялась седлать лошадь.

— Куда-то собираешься? — прозвучал со спины знакомый голос.

Иорвет вывел могучего белоснежного коня и остановился у денника Тучи.

— Мне нужно осмотреть окрестности.

— Поедем вместе, — как всегда безапелляционно, эльф мотнул головой в направлении выхода.

Мы вывели лошадей под уздцы и вышли из города сквозь колоссального размера каменные западные вергенские ворота. По обе стороны дороги круто вздымались городские стены, вырубленные в скалах. На них ещё виднелись не смытые дождями чёрные смоляные потёки.

— Вы стреляли оттуда, со стен? Год назад, в битве с Хенсельтом, — спросила я.

Иорвет легко впрыгнул в седло, оглянул стены и, запрокинув голову, посмотрел в ясное утреннее небо. Лицо под красной повязкой выглядело осунувшимся.

— И со стен, и с арок ворот. Все высоты — наши.

Забравшись в седло, я тронула Тучу.

— Я никогда не была на войне, — тихо произнесла я.

Иорвет подал коня вперёд, лошади пошли рядом.

— У вас в мире нет войн?

— Есть, но больших не было уже давно. В последней такой погибло восемьдесят пять миллионов человек, и это на время всех отрезвило.

Иорвет недоверчиво посмотрел на меня.

— Это ж сколько у вас там людей…

— Почти восемь миллиардов сейчас, — я улыбнулась, видя, что такие цифры просто не помещаются у него в голове. — И знаешь, что в итоге из всего этого вынесли? Что каждая, абсолютно каждая жизнь важна. Но лет восемьсот назад населения у нас было примерно как у вас здесь сейчас, и жизнь одного человека не стоила ни гроша.

— Способность людей быстро размножаться хорошо известна, — горько сказал он, услышав лишь то, что захотел услышать.

— Те, кто начали эту последнюю войну, утверждали, что есть одна раса избранных людей, и она должна властвовать над всеми остальными.