Томный дух болотного зверя - Роман Яньшин

— В подвале.

— Мертв?

— Не думаю, что я его убила. Но по башке он получил основательно! Слушай, подруга, еще один вопрос. Тут есть телефон? — в душе у Иры все сильнее разгоралась надежда.

— Есть, но он прослушивается охраной.

— А сотовый?

— Только у Георгия Федоровича, на втором этаже. Правда, он, сделал, как всегда делает, когда появляется здесь, — положил его в сейф с кодовым замком…

— Тогда… Я приехала с сумкой. Ты, случайно, не знаешь, куда она делась?

— Я отнесла ее Георгию Федоровичу, и он ее тоже положил к себе в сейф, вместе с твоими туфлями и одеждой, которую ты привезла с собой. Поэтому я тебе и дала мои вещи.

«Да, вещи», — подумала Ира. — «А может мне взять туфли и костюм бородатого ублюдка? Хотя, на поиски шмотья времени нет, а его туфли меня, скорее, только задержат, ведь в них я смогу лишь шаркать по земле, а мне идти надо, причем скорым шагом. Но самое хреновое — телефона нет…»

Надежда угасла.

— Еще раз спасибо, — улыбнулась Ира разбитой губой. — Ладно, подруга, пойду я, а то, не ровен час, наш дружок очухается, или охрана засуетится.

— Счастливо, — Лариса поежилась от холода.

Ира засеменила на кухню.

Кухня оказалась большой и светлой, но спроектировали ее неудачно: тяп-ляп. Не возможно было понять, где что лежит. Ире попадались то кухонная утварь, то крупы. Холодильник, похоже, здесь отсутствовал. Возможно, он стоял где-то в другом месте, но на поиски времени не было. Хоть бы несчастный кусок сыра где завалялся!

Когда девушка открывала дверцу очередного шкафа, то воображение нарисовало у нее в голове огромный ломоть сыра, — ноздреватый и ароматный. К нему бы еще хлебца и сладкого чайку с лимоном. Рот наполнился слюной, в животе заурчало.

Но, вместо сыра она обнаружила там лишь запасы спиртного, и даже вытащила из шкафа большую, кажется двухлитровую, бутылку шампанского.

«Ничего себе бутылочка!» — подивилась Ира.

И вдруг, за стеной, раздался испуганный крик Ларисы. Ира никогда не обращала внимания, как кричат девушки, при испуге. Оказывается, они делают это совсем не красиво, полностью выдавая инстинктивную природу своей реакции.

Ира взвесила в руках откопанную в винном запасе бородатого психа бутылку шампанского. Вес ее удовлетворил. Она взяла ее за горлышко, словно бейсбольную биту и зашагала по направлению к комнате, откуда только что пришла (ничего не оставалось, ведь, насколько ей было известно, выход находился в другой стороне и, соответственно, сейчас оказался перекрыт тем, кто испугал Ларису). Ира даже не сомневалась, что это Георгий очнулся и, выбравшись из подвала, навел страху на свою служанку.

Осторожно пройдя из кухни в комнату, она тут же получила доказательство своей правоты насчет Георгия.

Бородач стоял посреди зала, схватив Ларису за руки и, смотря на нее остекленевшим взглядом.

Ире сразу подумалось, что он принял эту девушку за нее.

Ведь, они были очень похожи — одинаковые пропорции, одинаковый цвет кожи, одинаковые волосы. Кроме того, Лариса отдала ей свой халат и осталась голой. А различий, когда тебе только что треснули по башке куском ДСП, сразу и не заметишь.

При появлении Иры, Георгий бросил на нее тупой взгляд, потом посмотрел на Ларису, затем опять обернулся к Ирине. Внезапно он оттолкнул свою служанку.

Лариса, быстро отбежала от него и забилась в угол комнаты. Ее глаза выражали ужас, а губы дрожали.

Здорово шатаясь из стороны в сторону, Георгий сделал к Ире пару неуверенных шагов.

— Не подходи ко мне, сволочь! — заорала девушка, взмахнув бутылкой шампанского, подобно теннисной ракетке.

Бородатый проигнорировал ее предупреждение и сделал еще шаг. Очевидно, она ему здорово врезала, потому что мужчина до сих пор плохо координировал свои движения. Не понятно, как он вообще сумел выбраться из подвала. Вскоре бородач споткнулся о край ковра и упал на четвереньки.

Крадясь мимо пытающегося встать Георгия, Ира невольно следила за этим страшным человеком. Она не хотела ничего видеть, но, ради самосохранения, приходилось смотреть в его бородатое, злобно ухмыляющееся лицо, и на его руки, тянущиеся к ней, чтобы… причинить неимоверную боль!

Миновав опасный отрезок пути, девушка сиганула в коридор, завершающийся входной дверью, из двери — на улицу, ну а дальше — в лес, над которым уже раскинулось черное ночное небо, и во всю сияла полная луна.

Ира не хвасталась перед Ларисой насчет хорошего знания окружающих лесов. Эти места действительно были неплохо ей знакомы. В детстве она собирала тут ягоды и грибы. Ей это чертовски не нравилось, потому что из-за этих грибов и ягод отец с матерью, поднимали ее, — ни свет, ни заря, давали в руки лукошко и говорили: «Дуй за этой фигней, и пока не наберешь полную бадью, домой можешь не возвращаться». Собственно, корзинка всегда заполнялась довольно быстро, например — к полудню. Слава местным плодовитым землям! Как следствие тому — Ира никогда не задерживалась в лесу до вечера.

Она-то не задерживалась, а вот другие сельские девчонки и мальчишки, особенно те, которые ходили в лес не по заданию родителей, а просто так — поиграть, подурачиться, зачастую оставались там допоздна.

Старики, правда, частенько пугали тех по вечерам всякими сказками, про оборотней, — полулюдей-полуволков, живущих в лесу. Дети слушали эти сказки и боялись, до такой степени, что, порой, не могли даже перед сном в туалет на двор сходить по малой нужде. Впечатления… Что тут говорить? Если б впечатлений не было, Ира бы и не узнала этих рассказов, а так — ее напичкали ими местные подружки, испытавшие накануне острые ощущения от всего подобного. Но наступало утро, и страхи рассеивались. Их опять ждал лес, полный свободы и возможностей пошкодничать.

Что касается оборотней, то вопрос этот был очень деликатным. Как-то раз двое мальчишек из Конино оставались в лесу до позднего часа (жгли там костер и пекли в золе картошку, то есть занимались кухонным шиком по-деревенски), а потом, вдруг, прибежали в поселок, в слезах, и, вереща на всю округу, что за ними гнался оборотень. И никто… НИКТО… из сельчан не поднял ребят на смех. Люди верили…

Ира же посчитала их трусами. Сама она, за время пребывания в здешних местах, не встретила ни одного оборотня и потому считала, что это всего на всего россказни. Увидели, небось, те дурачки, одетого в жилет из волчьей шкуры, незнакомого мужика, приковылявшего сюда из какого — ни будь соседнего района, скажем, — заблудившегося на охоте, да и испугались, когда он за ними побежал — дорогу спросить. Ведь у страха глаза велики!

Однако Ира презрительно отнеслась к ним тогда. Сейчас же она просто завидовала тем двум ребятам. Еще бы не завидовать! Они имели опыт хождения по темному, ночному лесу еще в те времена, а у нее и сейчас ничего подобного не было.

Без соответствующих навыков Ира еле ориентировалась в пространстве, с трудом определяя, куда идет. Хорошо хоть луна помогала, и путь был не сложен. Чтобы пройти к поселку напрямик, требовалось сначала миновать еловую рощу, потом, в обход местных деревень (вдруг Георгий будет ее искать?) достигнуть кладбища, ну а после кладбища до Конино уже — рукой подать (ищи — не ищи ее Георгий, но тут уж придется идти на риск — без автобуса — никак!).

Вскоре вязаные носочки — чуни, данные ей Ларисой, понятное дело, разорвались. Это внесло дополнительные трудности в столь позднее путешествие девушки и начало ее очень раздражать.

«Вот ведь невезуха!» — думала она. — «Все беды на меня сегодня свалились».

Теперь девушка жалела, что, при побеге, не разжилась туфлями Георгия (а ведь могла пошарить вместо кухни по шкафам!). Подумала тогда, что они ей только помешают… Естественно, они были бы крайне неудобны, но можно было бы какое-то время просто нести их в руках, не надевая. Взамен туфлей, ее руки, на данный момент, сжимали лишь огромную бутылку шампанского. Ее она, правда, не бросила. Вдруг потом пригодится? Но «потом» — это всего лишь туманная перспектива, а вот сейчас Ира с радостью обменяла бы ее на пару хотя бы самых дешевых тапок и маленький-малюсенький фонарик, без них оказалось — хоть вешайся, как тяжко.

Действительно, преодолеть расстояние в шестнадцать километров по темному, ночному лесу, да еще без обуви, казалось равноценно тому, чтобы прошагать днем, да по шоссе, и в кроссовках, верст 160.

Ира буквально зверела, когда ей то в одну, то в другую ступню, впивалась очередная острая деревяшка, — из тех, которые расстелились по земле жестким ковром сухого хвороста.

Девушка укорила себя за проявление злобы. Она уже давно стала замечать за собой, что не может обойтись без нее. Другие как-то превозмогали все тяготы жизни благодаря юмору или усердию, а вот она преодолевала трудные ситуации только при использовании отрицательных эмоций. Постоянное бичевание окружающего мира и самой себя — вот был ее девиз!