Игры невидимок - Ирина Сербжинская

— В Акриме, когда доберешься до гарнизона, скажешь, чтобы тебя отвели к Брену, начальнику лагеря грифонов.

— Отдашь ему перстень и расскажешь, что знаешь. А уж Брен знает, как поступить.

Сульг неохотно разжал пальцы: он и не подозревал, какое усилие потребуется сделать, чтобы отдать кому-то перстень «волков».

Девушка кивнула.

— Румита… — тихо продолжил норлок, в голосе его проскользнули угрожающие нотки. — Тебя ведь не нужно предупреждать, что он не должен попасть в чужие руки?

— Я отправлюсь прямо сейчас. — Она порылась в кошельке, пересчитала медяки, выложив их на стол, и пододвинула несколько монет Сульгу: — Возьми, пригодится. Мне хватит, чтобы купить место в повозке до Дайру. Твой медальон я здесь не продам, народ в деревне небогатый, а караванщики хорошей цены не дадут. А вот в Дайру наверняка найдутся покупатели.

Румита отодрала лоскут от платка, завязала кольцо в узелок и припрятала, потом убрала галеон в кошелек. Лицо девушки стало сосредоточенным и серьезным, движения — быстрыми и собранными.

— Я всегда знала, что в моей жизни произойдет что-то странное, — призналась она. — Еще тогда, в Доршате… до того, как «волки» притащили меня в Замок. Иногда я раскидывала карты на себя… не очень часто… гадалки не должны узнавать собственную судьбу, это приносит несчастье… И каждый раз карты говорили удивительные вещи! Трудно было в это поверить, ну что такого необычного может случиться с обыкновенной гадалкой!

Румита жестом подозвала мальчишку-слугу, сунула ему медяк и велела узнать, когда отправляется повозка на Дайру.

— Но, похоже, карты не врали… — Она взглянула на норлока и улыбнулась. — Ты же хотел меня убить? Помнишь, когда мы вышли из Брера? Ты ведь не собирался оставлять меня в живых, как обещал, правда?

Сульг кивнул.

— Спасибо, что передумал… — Она рассеянно намотала на палец выбившуюся прядь волос. — Жаль, у меня нет с собой других карт, кроме карт скинхов. Знаешь, есть лунное гадание, очень-очень редкое. Мало кто его знает… Если гадать во второй день от полнолуния, можно увидеть всю нить судьбы, до самого конца. И не только увидеть — можно даже изменить кое-что в своем будущем, пойти другой дорогой.

Сульг осторожно улыбнулся, боясь обидеть девушку, но Румита не обиделась.

— Не веришь? Ладно, дело твое… Я хочу попробовать изменить предсказание, ну, то самое, когда я тебе нагадала смерть. — Она с досадой тряхнула головой. — Посмотрим, что можно будет сделать. Обещай, что найдешь меня в Доршате на второй день от полнолуния. В любой месяц. Обещаешь?

Он снова кивнул.

Подскочил мальчишка в засаленном кухонном фартуке, сообщил, что повозка на Дайру ушла рано утром, другая отправится завтра с рассветом.

— Целая ночь, — разочарованно протянула Румита.

— Есть еще кое-что, — бодро заявил юный слуга, похлопывая себя по ноге грязной салфеткой: посетители трактира явно были людьми небрезгливыми.

— Во дворе снаряжается повозка, везут товар в Шар-миш, в морской порт. Даже охрану наняли! Пассажиров берут, но цена, само собой, повыше будет — из-за охраны.

Выпалив это, он многозначительно взглянул на девушку, она протянула ему монетку.

— Оставь за мной одно место.

— Повозка выезжает через несколько минут, ждать никого не будут, — добавил мальчишка и исчез.

— Собирайся, Румита, — велел Сульг.

Девушка кивнула. Склонив голову к плечу, она разглядывала лицо Великого норлока, стараясь запомнить его до мельчайших черточек: серые глаза, темные брови, сдвинутые в раздумье, едва заметная ниточка шрама на виске.

Ей хотелось сказать многое, но любые слова стали бы сейчас лишними, Румита видела, что мысли норлока уже где-то далеко. Она коснулась кончиками пальцев его руки, лежавшей на столе.

— Прощай, Сульг. Не знаю, куда ты направляешься и что задумал, но… удачи тебе.

Он кивнул, и девушка поднялась.

— Заходи, когда вернешься. Не забудь, это должен быть второй день от полнолуния.

Румита направилась к выходу, Сульг глядел ей вслед. У нее была легкая походка. Он ждал, что она обернется, но она не оглянулась.

Хлопнула дверь, и Румита исчезла.

Глава десятая

«ГЛАЗА ДРАКОНА»

Стук в дверь показался оглушительнее грома. Сульг подскочил на тюфяке с бьющимся сердцем. Стук повторился, и норлок с облегчением понял, что только спросонья он показался ему громким.

Стучала старуха-служанка, будившая постояльцев: сам же вчера велел разбудить его с рассветом. Через дверь он крикнул старухе, что проснулся, и служанка удалилась, шаркая башмаками.

Норлок некоторое время лежал неподвижно, разглядывая нависающий над кроватью низкий дощатый потолок, и размышляя.

Он уснул по-настоящему, как человек, полностью провалившись в сон. Такое бывало нечасто, сон норлоков — нечто вроде дремы, сквозь которую они прекрасно слышат все, что происходит кругом. И только вымотавшись по-настоящему, испытав нервное потрясение или крайнюю усталость, удавалось заснуть вот так, как спят люди. Сульг вдохнул. В последний раз это было, кажется, после Кадгарской битвы — тогда он проспал почти целые сутки.

Вчера, когда Румита уехала, он решил переночевать в этом же трактире — двигаться дальше на ночь глядя не имело никакого смысла. Норлок подозвал мальчишку, спросил, есть ли в комнатах свободные места, и вытащил три монетки, оставленные ему Румитой. Слуга пренебрежительно скривился, глядя на мелочь: посетитель оказался небогат! Почесав в голове, он перекинул замызганное полотенце с одного плеча на другое и кивнул. Медяки тут же исчезли в его кармане.

Комната оказалась крошечной грязной каморкой под самой крышей, из обстановки обнаружился лишь старый тюфяк, набитый соломой, который валялся на полу у стены.

— Все комнаты у нас заняты караванщиками, — сообщил мальчишка. — За такие деньги — только вот это. И то считай что даром. За три монетки другого не жди!

Он поглядел на норлока и смягчился:

— Ладно уж. Могу воды горячей принести, если хотите умыться, бритву и зеркало. За это отдельная плата, конечно, полагается. — Юный пройдоха снова окинул норлока наметанным взглядом, понял, что выжать деньги из постояльца не удастся, и вздохнул. — Та кудрявая девушка, что вчера с вами была, дала два медяка. Будем, считать, что она заплатила за воду и бритву. — И он проворно застучал башмаками вниз по лестнице.

Потолок в каморке был такой низкий, что норлоку пришлось пригнуться. Он открыл окно и выглянул наружу — окно выходило на задний двор, заваленный кучами отбросов, в которых рылись тощие псы. Он поднял глаза выше — осенний рассвет только-только окрасил небо неярким желтым светом.