Аромагия - Анна Орлова

- Как прикажете, госпожа Мирра! – ломкий юношеский басок, поначалу деланно-безразличный, на моем имени дал петуха. Петтер выскочил из авто и распахнул дверцу с моей стороны. Он старательно отводил взгляд. И запах – обжигающая горечь розмарина, напоминающая звон рвущихся гитарных струн.

Пожалуй, я пересолила. Примирительно улыбнулась, глядя на прямого, как меч, юношу в чуть великоватой для него шинели. Интендант заменил обмундирование Петтера, но оно все равно было далеко от идеала.

- Не обижайтесь, Петтер, но так будет лучше. – И мягко попросила: - Подождите меня здесь, думаю, я быстро управлюсь.

- Слушаюсь! – сухо отозвался Петтер.

Я поморщилась – сущий мальчишка! – и направилась к дому...

У доктора Торольва меня встретили в буквальном смысле с распростертыми объятиями.

- Госпожа Мирра, как же я рад вас видеть! Да-да, рад, очень рад! – воскликнул доктор, разводя руки, словно надумал обнять меня по-родственному. И пахло от него соответственно: брызжущим радостью апельсином и щекотной горечью корицы. Как будто нить янтаря всех оттенков, от ярко-оранжевого до почти каштанового.

- Я тоже очень рада! – заверила я искренне. – Простите, доктор, я пришла по делу и у меня совсем мало времени.

- Да я уж не сомневался, что не просто так вы старика навестить решили, да-да, не сомневался! – ворчливо заметил он, качая яйцеобразной лысой головой. – Да вы присаживайтесь, присаживайтесь! И рассказывайте, что у вас стряслось.

- Благодарю! - Я поставила на стол перед доктором Торольвом склянку с остатками какао. Он поднял на меня вопросительный взгляд, и я пояснила: - Мне нужно выяснить, имеется ли в этом напитке атропин.

- Атропин?! – удивился он. Осторожно открыл пробку и со всеми подобающими предосторожностями понюхал жидкость. До меня доносился насыщенный аромат специй: корица, мускатный орех, гвоздика... – Хм, какао? Да-да, какао! Но откуда в нем взяться атропину?

- Именно это меня интересует, - несколько покривила душой я.– Но для начала нужно подтвердить официально, есть ли он там вообще.

- А, вот оно что, вот оно что! – покивал доктор. Потом, внимательно прищурившись, посмотрел на меня и поинтересовался хитро: - А доктор Ильин что же, не мог проверить? Зачем вы пришли к старику, да-да, к старику?

- Доктор Ильин... – произнесла я, чувствуя, как само это имя горчит на языке, словно ивовая кора. Подумала и призналась честно: - Видите ли, он меня не одобряет. К тому же доктора Ильина я совсем не знаю, а в вашем профессионализме уверена. Простите, если потревожила!

Доктор расцвел:

- Ну что вы, что вы! Я всегда рад. Да-да, всегда рад! Подождите немножко, буквально пол часика, да-да, всего пол часика. А я пока все выясню!

И, суетливо собрав баночку, очки и еще какие-то мелочи, он буквально бросился в соседнюю комнату (где, как мне было известно, находилась лаборатория).

Расторопный слуга принес журналы, полный кофейник и хрустящее миндальное печенье. Аппетита у меня не было, как желания рассматривать модные платья. Я прикрыла глаза и старалась думать о чем-нибудь приятном – о штормовом море, о старой беседке, увитой виноградом, о сыне... Однако мысли упрямо сворачивали к недавнему разговору с Петтером. Я запоздало подбирала аргументы и хлесткие фразы, стараясь избавиться от смутного ощущения неправильности.

- Вот и я, да-да, вот и я! – вывел меня из раздумий голос почтенного доктора. – А вы, вижу, задремали?

- Простите, я немного устала, - повинилась я, с трудом поднимая веки, под которые словно сыпанули горсть песка. Лицо доктора казалось озадаченным. – Внимательно вас слушаю!..

Из дома я вышла в полной растерянности. С одной стороны, догадки мои подтвердились, а с другой... Решительно непонятно, что же в таком случае произошло!

Мальчишка ждал меня, настежь распахнув окна в машине, как будто ему не хватало воздуха.

- Петтер, будьте добры, отвезите меня снова в дом госпожи Бергрид, - попросила я вежливо, усевшись в авто.

- Как прикажете, - подчеркнуто холодно ответствовал он, трогаясь с места.

С минуту я сидела неподвижно, внимая исходящей от него вяжущей горечи дубовой коры, а потом сорвалась:

- Петтер, прекратите вести себя как... как манекен! В конце концов, чего вы от меня хотите?!

- Что вы, госпожа, - голос мальчишки, преисполненный почтительности, бил по нервам, как фальшивый аккорд. – Я всего лишь ординарец вашего мужа, как я могу чего-то от вас хотеть?

- Хорошо, - со вздохом произнесла я, - признаю, что была не права и безосновательно вам нагрубила. Надеюсь, вы довольны?

Он лишь дернул плечом, неотрывно глядя на дорогу. Отчаянно захотелось его стукнуть или хотя бы вслух выругаться. Но к моему лицу давно приросла маска спокойствия.

Пожалуй, уговаривать мальчишку бесполезно – он всерьез обиделся и твердо решил вести себя как образцовый слуга. Лучше сменить тактику.

- Не понимаю, - произнесла я негромко, словно просто размышляя вслух. – Доктор Торольв заверил, что в какао нет никаких следов глазных капель! Следовательно, доктор Ильин неправ в своем авторитетном диагнозе, – каюсь, последние слова я проговорила с нескрываемым удовольствием. – Но тогда неясно, чем отравилась госпожа Бергрид?! И кто ее отравил?

Петтер взглянул на меня искоса, открыл рот... и, закрыв, упрямо сжал губы. Вот вредный мальчишка!

- Разумеется, первым делом в голову приходит муж. – Продолжила я задумчиво, будто не замечая напряженного молчания. – Он значительно моложе жены, очень красив и беден.

- Ну и что? – не выдержал Петтер. – Это же не значит, что он женился по расчету!

- А как иначе? – приподняла брови я. – Молодой привлекательный мужчина, влюбленный в богатую старуху... Никогда не поверю!

Мальчишка неожиданно нажал на тормоз, и меня швырнуло вперед. Вскрикнув, в инстинктивно выставила вперед руки (и пребольно ими ударилась!). Поначалу я решила, что Петтеру пришлось резко затормозить, потому что кто-то выскочил на дорогу. Однако никаких препятствий не обнаружилось.

- Вы с ума сошли?! – воскликнула я, убедившись, что каким-то чудом жива и невредима. – Если хотите покончить с собой, то выберите какой-нибудь другой способ!

Петтер словно не слышал: замер на водительском сиденье, стиснув зубы и подавшись вперед. Отчего-то мне стало жутко, захотелось тихонько выбраться из авто и бежать, куда глаза глядят. «Ты сама его дразнила, сознательно и намеренно!» - напомнила я себе, но ощущение опасности не ослабевало.

- Почему вы... такая?! – взорвался он, поворачиваясь ко мне. На скулах его горели пятна лихорадочного румянца, и у меня перехватило дыхание от исходящей от него смеси жалящей крапивной боли и густой черной смолы отчаяния. – Как будто этот Колльв не мог просто влюбиться! Ну и что, что она старше? Ну и что, что выше по положению? Как мужчина может доказать свою любовь, если он беден? Вы просто расчетливы и циничны, поэтому ничего не хотите замечать!

Он несколько подпортил впечатление от обличительной речи, в конце простуженно шмыгнув носом. А я сидела, оцепенев, и не могла понять, отчего мне так больно.

- Вы совершенно правы, - признала я тихо, сама удивившись тому, как бесцветно звучал мой голос. – Я цинична. Я не верю в любовь, а уж тем более в любовь юноши к богатой женщине много старше. Допускаю, что он не покушался на жизнь жены, но от романтической чуши меня увольте!

Я обнаружила, что почти кричу, и прикусила губу, пытаясь успокоиться. Определенно, этот мальчишка обладал даром легко находить в моей броне уязвимые места. Извиняться он не собирался – смотрел исподлобья, нахохлившись в своей шинели, словно воробей. К его вспотевшему лбу прилипла челка, а салон буквально затопила сухая горечь полыни.

- Петтер, давайте на этом остановимся, - вздохнув, предложила я. Бабушка учила меня, что женщина должна уметь уступать. – Мы оба наговорили лишнего. Будем считать, что этого разговора не было, хорошо?

Он нехотя кивнул и отвернулся, а я вдруг обнаружила, что у меня сильно дрожат руки. Определенно, нужно подлечить нервы! «Нет, просто нельзя больше жить так!» - шепнул разум, но я постаралась выбросить эту мысль из головы...

Как часто бывает в Ингойе, погода резко изменилась: снег на глазах накрывал город хрустящей, словно от крахмала, белой простыней. На стекла авто налипали пушистые хлопья, а небо почти легло на землю, придавив ее рыхлым брюхом. Как часто бывает при перемене погоды, боль тисками сдавила мою голову.

Я энергично помассировала виски, но улучшения не добилась. Бросила взгляд на насупленного мальчишку, который предупредительно распахнул мне дверцу, и, тихонько вздохнув, направилась к дому госпожи Бергрид.

Горничная, открывшая мне дверь, благоухала сочными мандаринами и свежей хвоей.

- Хозяйка пришла в себя! – сходу прощебетала девица, сияя, как ярчайшая электрическая лампочка. Подумала и добавила, понизив голос: - А хозяина к ней не пускают! Леденцы его в комнате заперли, под домашним арестом, вот!