Флэшбэк - Дэн Симмонс

Телефон Сато сообщил через автомобильные динамики, что на развязке Пекос-стрит и 36-го хайвея взорвалось самодельное взрывное устройство и следует совершать объезд по Федеральному бульвару. Ник видел, что впереди поднимается столб дыма и пыли, как и при взрыве на Мышеловке несколькими днями — несколькими годами — ранее.

Дара, читающая в кровати, закрывает книгу и говорит:

— Ник, как продвигается расследование?

Он закрывает автомобильный журнал, но держит палец как закладку.

— Ходим кругами, детка. Без всякого толку.

— Ну, еще не вечер.

— Ага.

Ник ждет, что Дара вернется к чтению — к Томасу Гарди, но она не открывает книгу и смотрит на него.

— Для тебя это расследование ничем не опасно, Ник?

Он удивленно заглядывает ей в глаза и говорит:

— Совершенно ничем. С какой стати оно должно быть для меня опасно?

— Тут замешана политика. Ненавижу все, что связано с политикой. А тут еще сын знаменитого японского промышленника, или кто он там, черт знает.

— Люди Накамуры сотрудничают с нами, — говорит Ник. — Где здесь опасность для детектива?

Дара закатывает глаза.

— Опасность всегда есть, черт возьми. Не разговаривай со мной так, будто я с неба свалилась или только-только вышла за зеленого патрульного, который не знает, что к чему.

Ник встряхивает головой и улыбается.

— Мне нравится это выражение.

— Какое.

— Что к чему. Когда я с тобой в постели, я точно знаю, что к чему.

Ник, наблюдающий за этим со стороны, удивлен. Занимались ли они любовью тем вечером? Он никогда не флэшбэчил на эти моменты прежде, даже с трудом нашел точку входа в этот тридцатиминутный отрезок, — и сейчас понятия не имеет, был ли у них тогда секс. Он смутно помнит лишь разговор.

Теперь приходит очередь Дары трясти головой. Ее это не забавляет, и она не собирается менять тему.

— Они ведь не отправят тебя назад в Санта-Фе?

Порезанные шесть лет назад брюшные мышцы Ника Боттома вздрагивают и напрягаются при этом вопросе, да и у сегодняшнего Ника брюшина напрягается от страха.

— Нет, — серьезно отвечает он, снова заглядывая ей в глаза. — Ни малейшего шанса.

— Ты сказал, что там есть подозреваемый, или потенциальный свидетель, или еще что-то…

— Это не настолько важно, чтобы капитан Шире или департамент рисковали ведущими следователями, одним или обоими, — обрывает ее Ник. — В Нью-Мексико теперь намного опаснее, чем три года назад, когда… чем три года назад. Мы позвоним шерифу в Санта-Фе и попросим его или ее сделать то, что нам нужно.

Дара смотрит на него с сомнением. Томас Гарди уже лежит на прикроватном столике.

— Клянусь тебе, детка, — говорит Ник. — Я не вернусь в Санта-Фе. Лучше уж подать в отставку.

— Хорошо. — Дара улыбается впервые за время разговора. — Потому что мне кажется, что лучше уж тебя пристрелить.

Он отшвыривает свой журнал и обнимает ее.

Пятнадцать минут спустя, выйдя из флэшбэка, Ник недоумевает: как он мог забыть их любовные игры в тот вечер?

Когда Ник закончил этот сеанс, еще не было десяти вечера. Он не собирался использовать ампулы Сато, чтобы флэшбэчить на интервью с Делроем Брауном или с другим подозреваемым. Следующие шесть-семь часов он намеревался искать свои разговоры с Дарой. Ник хотел понять, что она делала для прокурора Харви Коэна, почему была в «Шести флагах» в день, когда Кэйго брал интервью у Дэнни Оза.

Ник знал, что не может свести расследование — теперь уже его расследование — к одним сеансам флэшбэка. Придется переговорить с прежним боссом Дары и Коэна и окружным прокурором Мэнни Ортегой. И возможно, попросить своего старого напарника К. Т. Линкольн помочь ему с доступом к документам.

При мысли о том, что он снова увидит К. Т. — будет просить ее о помощи, — у Ника сжалось сердце.

И — понял он — придется избавиться от опеки Сато, чтобы поговорить с окружным прокурором Ортегой, К. Т. и другими. Ему нужно было побольше узнать об автокатастрофе, в которой погибла его жена. Ему нужно было побольше узнать о том, что делали до этой катастрофы Дара и жирный, лысеющий Харви Коэн.

Заверещал телефон. Хидэки Сато, не называя себя, спросил:

— Что вы думаете о поездке в Санта-Фе, Боттом-сан? Завтра после «Курс-филда» или в другой день на неделе?

Прежде чем ответить, Ник дождался, когда у него успокоится внутри.

— В любое время, когда будет готов самолет или вертолет мистера Накамуры.

— Самолет? Вертолет? Ни самолета, ни вертолета нет.

Верторета.

— Ерунда, — сказал Ник. В нем поднималась убийственная волна страха, он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. — Я видел, как вертолет уносил вас с крыши здания, где я живу. Помните? Такой бесшумный, невидимый вертолетик «сасаяки-томбо», «шепчущая стрекоза» или как там его. И Кэйго в тот день, шесть лет назад, забирал один из вертолетов «Накамура хеви индастриз».

— Полеты отсюда в Санта-Фе тогда были не так опасны, — возразил Сато. — Мистер Накамура не может выделить воздушные суда для этой цели. Страховщики компании не допустят.

— Тогда как мы туда доберемся, черт побери? — прокричал Ник, хоть и не собирался кричать.

— На двух машинах. Бронированных и с оружием. Плюс четыре агента службы безопасности.

— А не пошел бы ты….

— Значит, я назначаю нашу поездку на среду, — подытожил Сато.

Ник, не доверяя своему голосу, отключился. Руки у него дрожали слишком сильно, и он не мог ни приготовить следующую ампулу, ни сосредоточиться на точке входа. Прислонившись к шкафу, Ник налил себе дешевого виски на три пальца и опустошил стакан в два глотка.

Когда дрожь в руках немного унялась, Ник приготовил получасовую ампулу. Он собирался пережить свои любимые минуты, проведенные с Дарой, чтобы прочистить мозги. А потом уже воспроизводить часы, прошедшие между гибелью Кэйго и смертью Дары.

2.02

Диснеевский концертный зал в Центре исполнительских искусств

17 сентября, пятница

Все они перепугались до смерти. То есть все, кроме Билли Койна. А Вэл уже давно для себя решил, что Билли К. — бешеный, как сортирная крыса.

Вэл перенял эту ископаемую фразочку «бешеный, как сортирная крыса» от своего предка, а тот как-то сообщил Вэлу, что, в свою очередь, перенял ее от своего предка.

Да, Билли Койн был бешеным, как сортирная крыса.

Койн всю последнюю неделю продолжал раздавать приказания, но все самые важные разговоры вел с искусственным разумом Владимира Путина на своей футболке. Причем большей частью на русском.

Семь ребят, выполняя приказания Койна, неделю занимались приготовлениями в ливневке. Полтора дня они провели в темноте, срезая старую, ржавую стальную решетку внутри туннеля, но не всю — лишь настолько, чтобы добраться до стальных панелей, закрывающих люк. Большую часть решетки они оставили нетронутой, чтобы затруднить погоню. Еще день они провели, пропиливая место сварки двух стальных панелей, перекрывавших отверстие люка.