Маленькая кондитерская в Танглвуде - Лилак Миллс

– Они в кармане твоего пальто, – сказала Стиви, подхватив конец разговора. – По крайней мере, я думаю, что они там. Я слышала звон, когда вешала его вчера вечером. Позволь мне пойти и проверить.

Стиви взбежала по лестнице и быстро вернулась, сжимая в руке ключи.

– Вот они, – сказала она, протягивая их Нику.

Электрический разряд пробежал по его руке и сдавил грудь, когда ее пальцы коснулись его. Он резко вдохнул, и его нос наполнился ее ароматом – слабый намек на духи, смешанный с чем-то сладким. От этого запаха у него пересохло во рту. Сглотнув, он пробормотал слова благодарности и встал. Большая ошибка. Теперь Ник оказался с ней нос к носу, их тела почти соприкасались, и он сделал быстрый шаг назад, не позволяя себе быть так близко к ней.

Смутившись, он резко развернулся и вышел из магазина и, топая по улице в сторону реки, мечтал избавиться от взгляда ее прекрасных дымчато-серых глаз.

Глава 37

– Уильям. – Ник кивнул. Он не удивился, увидев его здесь: половина деревни так или иначе помогала в уборке. Одни разбирали поврежденные дома, другие, как Тиа, разговаривали по телефону, организуя альтернативное жилье для трех семей, оставшихся без крова в результате наводнения. По крайней мере, им не нужно было беспокоиться о Бетти, так как за ней присматривала Стиви.

– Ник. – Уильям кивнул в ответ.

Ник хотел сказать что-нибудь, чтобы снять напряжение, но не знал, с чего начать. Тиа любила Уильяма, Уильям любил Тиа – все должно быть просто, но не тут-то было. Может быть, он поговорит с ним позже? С другой стороны, что он мог сказать, когда Тиа была так категорична.

– Электричество пропало, – сказал Ник, констатируя очевидное после неловкой паузы.

– Я подумал об этом, поэтому взял с собой генератор, – сказал Уильям. – Мне нужна помощь, чтобы снять его с фургона.

Двое мужчин работали в тишине, за исключением пыхтения, вздохов и странных ругательств, когда они подвинули генератор к краю кузова и сняли его. Пара других мужчин отложили свои дела и помогли им. Напрягая мышцы, они осторожно опустили его на землю, и когда Ник выпрямился, его спина уже болела, а он еще и не начинал осовную работу.

– Спасибо, ребята, – сказал он, когда они вернулись к своим делам. – У меня есть запасной в конюшне. Извини, не догадался взять его с собой, но я заскочу домой позже и принесу его, попрошу сестру обзвонить пару близлежащих ферм и посмотреть, сможем ли мы раздобыть еще два или три.

«У Джеффа Грина наверняка найдется генератор, который он мог бы выделить на неделю или две», – подумал Ник, затем нахмурился, когда мысль о ферме Джеффа привела к мыслям о Соле и его свидании со Стиви.

– Подожди, там сзади тележка. – Уильям запрыгнул в фургон и подтолкнул тележку к краю. Ник был рад отвлечься и переключил свое внимание на текущую работу. Он снял тележку с фургона, когда Уильям спрыгнул на землю.

– Я помогу тебе завести его, – сказал Уильям, водружая генератор на тележку, и направился по дорожке к дому Бетти.

В коттедже царил беспорядок. Вода была по колено и оставила отвратительные следы на стенах. Ковры пропитались влагой и воняли, большая часть мебели не подлежала спасению, особенно мягкая, электричество, скорее всего, вышло из строя (хотя они не узнают об этом, пока не попробуют включить), и все вокруг провоняло. Запах представлял собой смесь земли, гниющей растительности и канализации, хотя, насколько Ник знал, канализационная система не пострадала.

Уильям остановился прямо перед дверью и почесал голову.

– О боже, с чего бы нам начать?

– Мы отнесем все, что можно спасти, наверх, а остальное вынесем на улицу. Я организую мусорный контейнер. Другим владельцам он все равно понадобится, и мы сможем разделить расходы, – сказал Ник.

– Хорошая идея. Я начну отсюда.

«Отсюда» – то есть с гостиной. Ник пробрался через нее на кухню и обнаружил источник запаха – гниющую еду из умершего холодильника и еще более мертвого голубя. Пожалев, что не взял с собой толстые резиновые перчатки, он осторожно поднял птицу за хвост и выбросил ее на улицу. Уборка займет больше времени, чем он предполагал.

К обеду мужчины приступили к работе. С кухонными шкафами ничего нельзя было поделать (их пришлось бы разобрать и заменить), но гостиная теперь пустовала, и Уильям взялся за работу, вооружившись ведром и теплой мыльной водой (любезно предоставленной генератором и чайником) и принялся натирать стены губкой. Ник оставил Уильяма, и сам занялся ковром в холле в попытках спасти прекрасный викторианский кафельный пол, когда раздался знакомый голос: «Не хочешь перекусить?» Это была Стиви. Его сердце сделало сальто – странное ощущение, – и он замер на секунду, пытаясь восстановить контроль над ситуацией. Чтобы дать себе время, он сполоснул руки под краном, нашел чистое полотенце для рук и непринужденно вышел на улицу, чувствуя себя смущенным. Уильям уже угощался сэндвичем с подноса, который Стиви поставила на низкую изгородь, идущую по всей длине коттеджей. Она позвала других владельцев и добровольцев.

– Здесь много всего, и я всегда могу вернуться и принести еще.

Он видел, как она старалась не смотреть на жалкую груду вещей Бетти, сложенную рядом с дорожкой, и наблюдал, как ее глаза наполняются слезами.

– Бедная Бетти, – сказала она. – Она будет расстроена.

Ник кивнул, он не доверял своему языку. Они с Уильямом были в разгаре уничтожения воспоминаний и имущества, увы, ничего нельзя было сделать, чтобы спасти большую часть вещей.

– Могу я заглянуть внутрь? – спросила Стиви, и Ник жестом показал Уильяму, чтобы тот продолжал обедать. Бессмысленно вдвоем показывать Стиви беспорядок. Он и сам легко справится с этим. Кроме того, он не был особенно голоден, несмотря на утренний физический труд. Ник сказал себе, что это из-за его привычки к тяжелой физической работе и не имеет абсолютно никакого отношения к тому факту, что его желудок сводило каждый раз, когда он смотрел на нее. Стиви остановилась у входа в гостиную и повернулась к нему; слезы, которые он заметил раньше, в конце концов потекли по ее щекам. Не думая, он шагнул к ней, обнял и прижал к груди.

– Прости меня, – плакала она. – Я не знаю, что на меня нашло.

– Ты страдаешь от большого сочувствия и доброты, – сказал он ей в волосы, его голос слегка приглушился, когда он зарылся в них лицом. От нее