Страницы любви Мани Поливановой - Татьяна Витальевна Устинова

– Я не орал! То есть орал, но не душил, черт побери! Я правда хотел вам… в морду дать, и я был возле вашего дома, чтоб он провалился, но даже из машины не выходил!..

– Вы хотели отомстить мне за то, что я вас уволила, а уволила я вас за дело! И вы прекрасно это знаете!

– Если бы за дело, вас никогда не заставили бы взять меня обратно, да еще с извинениями! А вас заставили!

– Это все фантазии Анны Иосифовны, а я бы ни за что на свете!..

– Объявляется перерыв.

Они оба, и Береговой, и Митрофанова, уставились на Алекса, как два разъяренных кота, которых схватили за шкирки и растащили в самый ответственный момент, когда злобное, угрожающее шипение уже вот-вот должно перерасти в хорошую, честную драку!

– Собственно, то, что вы были возле дома Екатерины Петровны, можно считать установленным фактом, – как ни в чем не бывало продолжал Алекс. – То, что вы ее не душили, тоже совершенно очевидно.

– А кто тогда меня душил?! – возмутилась Митрофанова.

– Я пока не знаю. Догадываюсь, конечно, но еще не уверен до конца. И это не господин Береговой. Вряд ли после нападения на вас он стал бы кататься возле вашего дома на машине! Это не просто глупость, а какая-то совершенно… чудовищная глупость! А он катался и даже загнал Маню в снег. Но и после этого не уехал, а зачем-то остался возле подъезда, где его увидел я. После попытки убийства преступник, как правило, скрывается, а не старается лезть всем на глаза вблизи места происшествия. Кроме того, он непрерывно вам звонил, Екатерина Петровна. Я насчитал в вашем телефоне одиннадцать вызовов именно от господина Берегового. Они были сделаны в течение часа.

– В каком еще телефоне?!

– В мобильном. Конечно, я первым делом посмотрел ваш телефон!

– Мой телефон?!

– Кать, ну ты чего? – встряла Маня. – Совсем не врубаешься?.. Он приехал, помнишь, когда мы с Сашкой возле тебя метались, навел тебе какой-то бурды с медом и виски, в прихожей по полу ползал и в сумке твоей копался! Ты, конечно, этого ничего не видела, тебе плохо было, но я-то все отражала!

– Не все, – Алекс вдруг улыбнулся. – Ты тоже была не в себе. Кстати, сумка – это очень странно. И я пока не знаю, куда ее следует отнести, к первой части или ко второй. То есть к фарсу или к драме.

– Ну, понес! – фыркнула Маня. – Вы не обращайте на него внимания, он любит говорить загадками. Он вообще одна сплошная загадка.

И она тоже ему улыбнулась.

– Может, нам выйти? – осведомилась Митрофанова злобно. – И вы на свободе поцелуетесь?..

– Мы поцелуемся, конечно, – согласился Алекс. – Но не сейчас. Пока можно не выходить. Вряд ли человек, собиравшийся убить, наследил бы везде, даже в телефоне!.. Неудобно душить и звонить одновременно. А получается именно так! Даже в детективах подобной чепухи не пишут.

– Спасибо вам большое, – поблагодарила авторша детективных романов.

– Всегда пожалуйста.

И все замолчали. Береговой шумно, как лошадь, вздохнул.

Он злился – потому что ничего не понимал, и их игривый тон раздражал его, и самоуверенность казалась оскорбительной, и жеманная многозначительность бесила!..

При этом они явились к нему домой – без приглашения! – и чувствуют себя совершенно вольготно, а ему до такой степени неловко, что вся кожа чешется, как от аллергии!

Слава богу, вроде сошлись на том, что он не душил эту самую Митрофанову!.. И за это спасибо!

– Есть очень хочется. Можно мне еще мандаринчик?

– Тебе почистить?

– Я сама почищу.

И они оба, Покровская и Шан-Гирей, опять уставились друг на друга так, что Береговому стало совсем неловко и даже завидно немного.

Странно, что не начали целоваться!

Алекс вытащил из сетки мандарин и стал чистить.

– Можно, я сяду? – устало спросила Митрофанова. – Сил нет.

Стул был один-единственный, и на нем сидел Береговой. Когда она попросилась сесть, да еще так… трагически-устало, он вскочил и подтолкнул стул к ней.

Тот поехал и ткнулся ей в колени. Она повернула его и села так, чтобы смотреть в окно. И понурилась.

– Я могу продолжать? – Не дожидаясь ответа, Алекс отщипнул дольку от мандарина, сунул Мане и спросил: – Вы никого не видели возле дома Екатерины Петровны тем вечером, Владимир?

– Я не знаю! Кого-то видел, наверное! Я злился и… плохо соображал. И я не понимаю, какого черта вы ко мне привязались! Вы следователь, что ли?!

– Нет.

– Тогда почему лезете в это дело?!

– Анна Иосифовна попросила меня разобраться. По мере сил я пытаюсь. – И как ни в чем не бывало отщипнул еще дольку.

Митрофанова повернулась так резко, что чуть не свалилась со стула.

– Анна Иосифовна?! Вас?! В чем вы должны разобраться?!

– Ну, например, в том, кто именно и зачем присылал ей письма с угрозами. Но в тот день, когда я пришел, в издательстве убили человека, и теперь я пытаюсь разобраться еще и в этом.

– Вы из милиции, что ли?! – Митрофанова по начальственной привычке возвысила голос.

– Господин Береговой только что меня об этом спрашивал. Нет, я не из милиции.

– Помнишь «Запах вечности»?.. – спросила Маня беспечно.

– Который украли? Конечно! Кто ж его не помнит!.. А при чем здесь…

– Автор Алекс Лорер, он же Александр Шан-Гирей.

У Митрофановой слегка приоткрылся рот. Она, кажется, даже на стуле покачнулась. Береговой усмехнулся с некоторым злорадством – он первый раз видел «стерву и суку» в таком потрясении.

– Маня, – ровным голосом сказал Шан-Гирей, – мой роман не имеет к делу никакого отношения.

– Так это вы его украли?!

– Нет, – ответил Алекс и улыбнулся. – Не я.

Ни с того ни с сего ему стало легко и весело, как человеку, который долго и трудно болел, и лежал на операционном столе, уверенный, что белые холодные стены и лампы на потолке – последнее, что он видит в жизни, и еще отходил от наркоза, и ждал, когда утихнет боль, не надеясь, что утихнет, а потом вдруг оказалось, что больше нигде не болит!.. И можно проверять себя, и осторожничать, и стараться не делать резких движений, но – не болит!.. В это почти невозможно поверить, но правда не больно – смотрите, люди, я могу говорить об этом, и не корчусь в муках, и не хочу убежать и спрятаться, и не боюсь, что боль может вернуться!..

Не может. Все. Отболело.

Отныне и навсегда.

– Нет, подождите, я ничего не понимаю, – заговорила Митрофанова и оглянулась на Берегового, как будто ища у него поддержки. Он ей зачем-то кивнул. – То