Месть Ледовой Гончей - Юрий Погуляй

В общем, самые светлые ощущения от Самого Теплого Дня я испытал две недели назад, в Приюте. Конечно, оставались еще детские воспоминания. Но…

На сей раз середина лета омрачилась трагедией Шона.

Мертвец собрал нас всех в пьяном месте сразу же после того, как Кван выгнал экипаж из каюты одержимого и захлопнул дверь.

– Какие будут предложения? – равнодушно поинтересовался наш капитан. Мне поплохело от эмоций других моряков. Оказывается, не только я сразу же подумал о самом страшном и самом простом варианте. Что со мною случилось на «Звездочке»? Кем я стал? Неужели смерть Балиара…

«А также Волка, Эльма, Шестерни… И вспомни еще того наемника. Ты стал головорезом, Эд. Тебе нет восемнадцати лет, а на твоих руках уже так много крови, сколько некоторые в жизни не увидят».

– Кончать его надо, – буркнул Сабля. Он смотрел куда-то вниз, будто разглядывая невероятный узор на ковре. Странное дело, почти все пираты предпочитали с огромным интересом изучать простенькую обстановку каюты. Глаз никто не поднимал. Впрочем, я и сам поглядывал по сторонам чуточку исподлобья.

В комнате ощутимо пахло перегаром. Я заметил под койкой несколько пустых кувшинов и пару диковинных пузатых бутылок.

– Кончать? – не понял его Грэг. Он находился в каком-то странном состоянии шока, смешанного с похмельем.

– Вы помните, что оно говорило на борту? – поддержал друга Три Гвоздя. – Друзья мои, у нас тут склад с огненным порошком и цистерна с чистейшей энгу. Огонек уже запалили… Мы все взлетим на воздух, понимаете?

– Еще ничего не случилось, – резонно заметил Крюкомет. Мне показалось, что он единственный (ну, кроме Фарри), кто обеспокоен не только нашей судьбой, а еще и Шона.

– Случится. Проклятье, как он успел влезть в Шона? Драное дело, друзья мои. Очень драное. Впрочем, если бы оно могло нас прикончить, то уже бы это сделало. Я предполагаю, что если ему попадется нормальный заклинатель, настоящий, то нам конец. И что-то мне подсказывает, не только нам! Весь мир окажется в опасности.

– Заткните пророка, а то я боюсь, он сейчас раздуется от восторга и забрызжет своими кишками мой красивый тулуп, – угрюмо оборвал его Буран.

– Да, меня занесло, – тут же признался Три Гвоздя. – Но вот что я думаю, друзья. Шон пришел в себя только сейчас, если, конечно, это был Шон.

– Это был он, – хрипло сказал я. Откашлялся.

– Ну я бы не был так в этом уверен, – отмахнулся Три Гвоздя. – Я думаю…

– Это был Шон. – Твердо и громко повторил я. – Но и Оно тоже было с ним. Я видел его. Я чувствовал.

– Эд… Не говори ерунду… – поморщился Три Гвоздя.

– Он не говорит ерунду, – вмешался Фарри. – Он умеет чувствовать такие вещи.

– Да?

Я поймал на себе заинтересованный взгляд Тройки.

– Эд – эмпат?!

– Это был Шон, – мне не хотелось говорить о большем.

– Говори, Тройка, – Мертвец смотрел на бывшего дознавателя.

– Я мыслю, пока говорю, друзья мои. Прошу, не перебивайте. – Три Гвоздя нервно улыбнулся, взгляд его чуть отстранился. – О чем я вел речь? Проклятье…

– Каким шаркуньим манером оно оказалось в Шоне? – выдавил Сабля. Он сидел у стены, под иллюминатором, и нервно сжимал-разжимал кулаки.

– Скорее всего, в тот момент, когда Фарри зарезал Зиана. Я не знаю, каким образом это происходит. Может быть, Этому даже касаться жертвы не надо. Видимо, раз он тогда смог заставить Шона открыть дверь, – что-то в Шоне есть… Помните, он говорил о троих людях с даром? Я еще тогда задумался, что это может быть. Похоже, он говорил о Шоне! Черный лед!

Фарри вздрогнул от упоминания своего имени. Его взгляд – обычно лучистый, задорный, иногда немножко злой, но всегда живой – вдруг остекленел. Губы приоткрылись, и их уголки поползли вниз.

– Черный лед! Какой же я дурак! Я ведь слышал о таких тварях! – воскликнул Три Гвоздя. Он бродил по пьяной каюте, запустив обе руки в волосы. – Слышал! Был у нас в Риверайсе занятный сказитель темных легенд. У него находилось место и историям об одержимости. В них… Так, там было много разных сказок. Но кое-что любопытное все же имелось. Байка о вымершем поселении во льдах, где уцелел только один паренек. Все дома промерзли насквозь, и там, внутри, за столами сидели обледенелые тела его товарищей. И только мальчишка уцелел. Его нашли «путевики», заглянувшие в городок на дозаправку, а оказавшиеся в замерзшей братской могиле. Юнец, найденный ими, на все вопросы лишь глупо хлопал глазами и мычал что-то нечленораздельное, жуткое. Разбираться, что да как не стали, подобрали его и отвезли в ближайший город. А там… Парень исчез, едва ступил на причал. Куда делся, зачем – никто не знает. Вот только капитан одного из ледоходов, сын губернатора, в тот же вечер отправился в Пустыню. Его корабль нашли через пару лет в лиге от Берега. Ни одного человека на борту не оказалось, а все вещи команды были на месте.

Тройка замолчал, не замечая наших недоуменных взглядов. Нахмурился мыслям.

– Я знаю, кто это был, – встревоженно проговорил Половой. – Я знаю!

Мы уставились на одноглазого.

– Капитан Адриак. Их забрал Адриак! Вы же слышали об Адриаке, что похищает моряков для своего экипажа? Проклятый Добрый капитан, бороздящий Пустыню в неведомом поиске. Покровитель ста тысяч порабощенных им душ! Все моряки, погибшие вдали от городов, попадают на борт Адриака!

– Издеваешься? – спустя паузу поинтересовался Три Гвоздя.

– Ты первый начал, – пожал плечами старший матрос.

Несколько секунд они мерились взглядами, а затем Тройка продолжил:

– Легенды и сказки всегда имеют под собой истинные трагедии. Допустим, что мы как раз и столкнулись с такой тварью… Что мы можем о ней знать? С чего начать? Я думаю – цель у таких жителей Пустыни может быть только одна: затеряться. Спрятаться среди людей. Оставить все концы в прошлогоднем снегу. То, что сидит в Шоне, тоже должно было ждать такого момента. Это ведь логично? Сидеть и ждать, пока мы доберемся до города. Сидеть и ждать, как оно ждало, пока сидело в Зиане. Совершенно очевидно – ему совсем не нужно, чтобы мы знали о том, кого везем с собой. Также понятно, что опять оказываться на борту мертвого ледохода ей нет радости. Кто знает, сколько времени она провела на «Сыне героев» до того момента, как мы ее нашли?

Три Гвоздя принялся ходить по комнате, жестикулируя, словно споря с невидимым собеседником. За ним наблюдали теряющие терпение корсары.

– И вот сегодня тварь вылезла из каюты! Почему только сегодня?

– Кван сказал, что Шон так приложился головой, что иногда после такого на всю жизнь дураками остаются, – проговорил Фарри. – Может, в этом дело?

Тройка закивал:

– Точно. Но тогда отчего мы слышали, как говорит Шон, а не тварь? А?

– Твою мать, Тройка, к чему ты клонишь? – прогудел Торос. Он начал терять терпение.

– Не рви мне мысль! Не рви! – рявкнул вдруг дознаватель, в его глазах вспыхнуло бешенство. – Не сбивай меня!

Неприкасаемый нехорошо прищурился.

– Была бы мысль. Тут целый поток фантазий и тетушкиных сказок, – немедленно вмешался Буран.

Тройка разинул рот в изумлении. Затем медленно его закрыл, тряхнул головой.

– О чем я?

– О Шоне, – язвительно добавил Половой.

– Шон… Раз та тварь перепрыгнула из Зиана в Шона… Черный лед! Как же мы рисковали все это время! Ведь если она способна так скакать, то если окажется в настоящем шамане – мы тут же станем ровными кучками гнилого мяса. Похоже, Шон тюкнулся головой как раз в том месте, где обычно селится эта тварь. Поэтому она сейчас ничем от животного не отличается. Он ее, получается, запер.

– Это ответ на вопрос «что будем делать»? – очень тихо спросил Мертвец. – Интересная байка, но где ответ, ледовый ты псих?

– А был вопрос?! – искренне изумился Три Гвоздя, робко улыбнулся. – Простите. Меня сбили, а я так теряю нить. Но как итог – никто из ледовых заклинателей не должен приближаться к Шону. Иначе…

– Что иначе? Тварь перепрыгнет в другого шамана, и мы его завалим, – тут же предложил Сабля.

Этот вариант показался мне еще ужаснее.

– Оледенительно, – прокомментировал это Три Гвоздя. – Но как же на тебя похоже, дружище! Не думаю, что кто-то тебя поддержит. Хотя…

– Так есть ли конкретные предложения? – глухо и очень тихо произнес Торос. Он тоже пришел на собрание и стоял у дверей, прислонившись к ней спиной. Выглядел он очень слабым. Позавчера ему вновь пришлось пускать кровь.

– Я всего лишь поделился догадкой. Может, Его можно прогнать? А?

– Она очень полезна, спасибо, – совершенно серьезно ответил наш новый капитан. Мне подумалось, что ему бы не помешала табличка в руках, с надписью «шутка» или «сарказм».

– Кто-то из шаманов может знать, с чем мы столкнулись, – сказал вдруг я. – Шон еще жив, я клянусь в этом. Я чувствовал его… там… с Ним. Мы не можем его просто так убить. Мы убьем еще и Шона. Так нельзя.

Мне показалось, что Буран хочет выдать какую-то невероятно обидную для меня реплику, и я даже сжался в ожидании. Но Неприкасаемый лишь набрал воздуха, миг колебался и промолчал. Он был согласен со мною.