Командировка в Индию - Татьяна Николаевна Соколова

– Самые утонченные украшения делают парсы, но у них купить нельзя, они продают только своим.

Потом Моти выдвинул ящик письменного стола, покопался там, приговаривая:

– Это мои копи царя Соломона.

На столе появились альбомы для монет с пухлыми страницами, а вместо монет в ячейках сияли ограненные камни.

– Я просто хочу тебе показать настоящие самоцветы, где ты еще такое увидишь, – с сожалением сказал ювелир.

Лиза перелистывала, вкладки, некоторые камни они вытаскивали, и она держала их в руках; Моти дал ей лупу и показал, как определить чистоту камней. Он объяснял, как драгоценные камни разбивают по категориям, приводил цитаты из средневекового трактата о камнях Аль Бируни о значении камней для их владельцев. Лиза поймала себя на мысли, что драгоценные камни обладают магической силой, и ей вполне понятен азарт людей, владеющих драгоценностями.

– Подумай про изумруды, это для тебя вариант, и стоят они дешевле, – подвел итог работы с клиентом Моти.

Потом он удалился в задние комнаты и вынес Лизе бутылочку из темного стекла с лекарством от желудка, велел пить по каплям. А еще дал адрес врача-аюрведиста, к которому можно обратиться, если станет хуже.

– У тебя хороший небесный покровитель, – сказал он на прощанье, – ты одна уехала из дома, ходишь по чужому городу, и он тебя бережет все это время. А капли не бойся пить, я давно их принимаю и людей лечу.

Открытый мир

Следующая суббота оказалась рабочей, и еще пришлось задержаться, потому что Леня, который налаживал аппаратуру в серверной, почти на самом дне трюма, в назначенный час к автобусу не явился – уснул. Спохватились не сразу, уже у ворот, и вернулись. Лиза пришла в отель поздно и заказала ужин в номер. Видеть никого не хотелось. На работе она слышала, что уже есть список офицеров, которые войдут в приемочную комиссию по очередным испытаниям, и как будто среди них лейтенант-коммандер Пател. Но это известие ее не обрадовало, а скорее озадачило – раз он не звонит и не приходит, значит, его семейство выиграло эту партию, конечно, хитростью и наговорами на нее. Наверняка давили на Вихана ненавязчиво, но изощренно, по-восточному, взывая к его долгу и объясняя обязанности потомственного брамина.

Она взяла газеты и стала выискивать там статьи про парсов. Попалось несколько коротких сообщений и статья о том, что тот, кто не отдает тела умерших родственников на съедение грифонам в башнях молчания, считается вероотступником и не может называться настоящим парсом. «Если разобраться, – думала Лиза, – то действительно получается экологически чистый процесс, ни одна из стихий не засоряется. И кладбища не нужны. Жаль, “зеленые” об этом не знают». От этой ужасной мысли ее передернуло, и она переключилась на браки парсов. У парсов оказалось все гораздо серьезнее, чем у браминов. Они заключают браки строго среди своих, поэтому пару им найти трудно, ведь круг очень ограничен, а наказанием, особенно для женщины, нарушившей это правило, может стать изгнание из общины, ничуть не лучше, чем стать далитом, то есть неприкасаемым. Дело нешуточное. Но и в среде парсов есть женщины, которые борются за свои права.

К воскресенью в Лизиной личной жизни никаких положительных изменений не произошло; да она на них не особо и рассчитывала, а потому еще в пятницу приняла предложение Джозефа Альдеи, посетить его деревню, примерно в ста километрах от Мумбаи. Одной отправляться в далекий путь не хотелось, тем более что она еще ни разу не ездила в женском вагоне, поэтому она решила взять с собой Леню, разбить сладкую парочку «Петя и Волк».

Приключения с Леней начались уже с вокзала, пока она стояла в длинной очереди в билетную кассу, он вышел покурить. А когда, купив билеты, она стала искать его на улице, то обнаружила в компании с полицейским. На ломаном английском Леня пререкался. На какой-то миг Лиза опешила – он, с добросердечно-глупым выражением лица, пытался доказать индийцу в полицейской форме, что окурок, который валялся рядом, бросил не он, потому что его окурки имеют совсем другую форму. На пальцах он показывал, какую именно и как он обычно тушит сигарету о поверхность. А полицейский требовал немедленно уплатить штраф, грозился свести его в участок и даже оформить задержание. Приблизившись к спорящим, на которых уже стали заглядываться прохожие, Лиза резко оттолкнула Леню от полицейского и встала на его место.

– Так, сэр, – сказала она, пытаясь предать своему лицу максимум стервозности, – в чем дело?

Полицейский, возмущенно качая головой, развел руками и, переходя на крик (чтобы слышали прохожие), сообщил про брошенный окурок.

– Где этот окурок? – спросила Лиза, тоже повышая голос и наступая на стража порядка, – как его найти в этой помойке? Тут у вас все завалено окурками. Ищите!

– А ты кто такая? – попытался угрожать ей полицейский.

– Я жена этого человека, – твердо сказала Лиза (и Леня расплылся в улыбке), – и я вижу, что вы просто хотите сорвать с него денег. Свое имя я не обязана вам докладывать, я напишу рапорт о том, что вы вымогаете деньги у иностранцев, тогда и узнаете мое имя.

– Я же тебя предупреждала, – обратилась она к Лене, – что белый человек тут не может гадить на улице, даже там, где все засрано по горло. Вот такая несправедливость.

Она наступала на полицейского, и индиец невольно сделал шаг назад, бубня что-то про себя, потом огляделся в поисках подкрепления, и, к счастью для Лизы, не найдя опоры, ретировался. Она давно уже заметила, что индийские мужчины не любят связываться с разгневанными женщинами.

– Идем скорее, поезд уже подходит, – она глядела на Леню с раздражением. – Я удивляюсь, как тебя в Москве не затоптали. Послал его на фиг – и все, не вступай в разговоры, они только и ждут этих «пререканий».

В воскресный день поезда, по местным понятиям, шли пустыми – люди не свешивались из дверей вагона в несколько рядов; никто не падал на рельсы, не бился головой о столбы семафоров, и едущие на крыше не падали, и не разбивались об арки и мосты переходов. Когда поезд подъехал, Лиза кинулась к двери вагона вместе с самыми шустрыми индусами и заняла место у окна, Леня, которого при посадке оттеснили от двери, подошел позже и сел рядом. Лиза и с Романом, и с Гришей уже ездила по железной дороге много раз, но всегда с неослабевающим любопытством глядела в окно.

Сначала в окне мелькали тенистые улицы и аллеи бывшего британского