Колумбелла - Филлис Уитни

— Я хочу с вами поговорить, — тихо произнес Кинг. — Сейчас мы одни, но может сложиться так, что другого шанса у меня не будет. Погодите немного. Я должен найти, на что сесть!

Он раздвинул скользящие дверцы стенного шкафа и вытащил два шезлонга. Посадив на один меня, расставил второй и сел напротив. Я чувствовала, что сейчас произойдет что-то мрачное и разрушительное, мне захотелось его удержать, помешать ему говорить. Но отсрочки больше быть не могло.

Кинг потянулся ко мне, заключил мою руку в свои широкие ладони и устремил на меня взгляд, полный теплоты.

— Вы даже не понимаете, Джессика, какие жизненные уроки преподносите мне! Пока что я еще не полностью их усвоил, но пытаюсь!

— Как я могу вас чему-то учить? — в замешательстве посмотрела я на него. — Вы же сказали, что я убегаю от реальной жизни. Вы сказали.

— Я наговорил много глупостей! Критиковал вас за то, что вы не боролись за свое счастье! А недавно взглянул на себя со стороны. Может, имеет смысл только та борьба, которая сметает все на своем пути? Что толку выступать против невыносимой ситуации и сходить с ума оттого, что не находишь решения? А мне кажется, я делаю и то и другое.

Мне нечего было ответить. Я очень любила его и просто слушала.

— Я начинаю понимать, — продолжил он, — что ситуация, в которую вы попали в юности, была не менее печальна и невыносима, чем моя. Вы не сами создали ее, но она была, и вы нашли способ жить в ней, как могли, да еще вполне плодотворно! Я тоже пытался так жить, но большей частью разочаровывался, борясь с тем, с чем нельзя было бороться моими методами.

Мне пришлось встать на его защиту.

— Вы никогда не были свободны в своих действиях…

— А кто вообще полностью свободен? — с вызовом произнес он. — Нас всех что-то ограничивает! Вы отважно приняли границы, возведенные вокруг вас, но в меру своих сил старались их немного отодвинуть. Так что я больше не буду смеяться над вами и дразнить вас, дорогая! Неприятности, которые у вас были, прошли, когда вы справились с ситуацией, связывавшей вас так долго. Вы сумели устранить огромный вред, нанесенный вашей уверенности в способности выходить за старые барьеры.

— Это вы помогли мне, — с благодарностью произнесла я. — Вы заставили меня увидеть жизнь с иной стороны!

— Все равно в конечном счете вы помогли бы себе. Это мне больше всего в вас нравится. Как бы вы ни были напуганы, если вы за что-то беретесь, вам не страшны никакие препятствия. Теперь моя очередь. Я не намерен оставаться в том положении, в которое меня хочет поставить Мод. Боюсь, она привязана к собственным разочарованиям. Жизнь так давно схватила ее мертвой хваткой, что, вероятно, ей уже поздно освобождаться. Так что сейчас я вынужден причинить ей боль. Есть одна вещь, которая зачастую связывает нам руки, — боязнь причинить боль другим людям. Это же заставляет идти на компромиссы. Но теперь я должен выбрать свой путь и действовать не так, как хотите вы. Вам хотелось бы верить, что я не убивал Кэтрин. Я думаю иначе.

Я знала, что он имеет в виду, и не могла оставаться спокойной, разумной и мужественной. Речь шла о жизни и счастье Кинга.

— Но разве вы не видите, какая несправедливость может произойти, если вы пойдете в полицию? — вскричала я. — Как вы думаете, что они сделают с этим халатом и пропавшей раковиной? Их заинтересует, только ссора, которая произошла у вас с Кэтрин на поляне. А так как раньше вы это скрыли, будет только хуже!

— Но не так плохо, как будет, если я и дальше стану молча выжидать, когда Лейла отважится поговорить с капитаном Осборном! Если такое случится, это может обернуться для всех нас большими потрясениями!

Больше ни мгновения я не могла держаться от него на расстоянии. Когда он поднялся, чтобы убрать шезлонги, я подошла к нему и приложилась щекой к его щеке. Кинг обнял меня с любовью и нежностью.

— Больше всего мне помогает то, что я знаю, какой вы человек! — сказал он. — Вы как-нибудь устроите свою жизнь, не важно как.

Но я не представляла жизни без него! Мне не нужны были такие слова, как мужество и здравый смысл. Я прижалась к нему и зарыдала. Нежно поцеловав меня, он разомкнул свои объятия и пошел к шкафу, убрать шезлонги. Я холодно наблюдала за ним и тут увидела нечто, меня поразившее.

На нижней полке стенного шкафа стояла большая коробка, наполненная песком.

— А это зачем? — осведомилась я.

Кинг равнодушно глянул та коробку с песком:

— Не знаю. Никогда раньше ее не видел. Полагаю, одна из причуд Кэтрин. Она обкладывала раковины для Алекса песком, чтобы они не разбились. Но почему привезла эту коробку сюда, ума не приложу. Пойдемте, дорогая, пора домой. Предполагается, что ураган движется на остров, и мне придется немало потрудиться, чтобы залатать все щели сначала дома, потом здесь. Если ураган ударит, будет очень плохо.

Когда мы подошли к машине, я забыла о коробке с песком.

— Пообещайте мне только одно, — взмолилась я. — Не предпринимайте ничего сейчас. Подождите немного.

— Если ураган доберется до нас, само собой, придется подождать. Остров превратится в крепость, закрывающую ставни, возводящую баррикады. Если ураган ударит, спуститься в город будет абсолютно невозможно.

Всю дорогу домой мои мысли были активно заняты поиском путей выхода из, ловушки, в которую Кинг сам себя загнал. Умом я признавала, что он имеет полное право на нее и волен поступать так, как считает нужным. Но сердце приказывало мне: вертись, изворачивайся, только добудь факты, которые можно будет представить капитану Осборну и которые избавят Кинга от грозящей несправедливости!

И надо было с чего-то начать. Поэтому, когда мы добрались до дому, я поднялась к себе в комнату, переоделась и вновь спустилась вниз, чтобы начать с первого человека, который пришел мне на ум. Это была маленькая горничная Норин.

Я застала ее в столовой за полировкой большого стола из красного дерева. Она двигалась в такт песенке, которую мурлыкала себе под нос. Войдя в дверь, я уловила ее слова: «Я работаю так медленно, я работаю… так… медленно».

— Здравствуй, Норин, — сказала я, и она улыбнулась мне с приветливостью, свойственной островитянам.

Сейчас ее не тревожили джумбо, но мне было необходимо нарушить ее душевный покой.

Я быстро перешла к сути, не давая ей ни малейшего шанса убежать:

— Думаю, ты была права, говоря, что в доме происходит что-то подозрительное. Но я не считаю, что тут замешаны духи. Норин, не скажешь ли, когда ты видела миссис Дру в этом халате на террасе после ее смерти? Вероятно, если ты это вспомнишь, мы сможем что-нибудь прояснить.