Наша игра - Джон Ле Карре

Мальчик взял ее за руку и потянул назад, в дом.

– Сказать по правде, я не совсем обычный покупатель. У нас уже были сделки, и я знаю, что он, как правило, предпочитает беседы с глазу на глаз, но он сказал, что на этот раз хочет показать мне что-то особенное.

Мои слова произвели на нее впечатление.

– Так вы большой, крупный покупатель? Тот, который собирается сделать нас сказочно богатыми?

– Ну, я надеюсь. Я надеюсь, что и меня он сделает богатым.

Ее смущение усилилось.

– Он не мог позабыть о встрече, – сказала она. – Кто угодно, только не Айткен. О вашей сделке он думает день и ночь. Наверное, он уже едет сюда.

Ее сомнения вернулись:

– А вы уверены, что не ошиблись и что встреча у вас не в магазине? Я хочу сказать, что из аэропорта он вполне может поехать туда. Иногда он ведет себя странно.

– Я никогда не был у него в магазине. Мы всегда встречались в Лондоне. Я даже не знаю, как найти его магазин.

– Я тоже. Али, перестань. Я хочу сказать, что он никогда так не поступал. Видите ли, он был за границей, но должен вот-вот вернуться. Я хочу сказать, что он уже должен был бы вернуться.

Я подождал, пока она выговорится.

– Послушайте, почему бы вам не пройти в дом и не выпить чаю, пока он не появится? Он ужасно расстроится. Когда заставляют ждать его, он просто выходит из себя. В этом смысле он ни капли не восточный человек. Меня зовут Джули, кстати.

Я прошел за ней в дом, снял туфли и поставил их на полку возле двери рядом с обувью всей семьи.

Гостиная была кухней, детской и общей комнатой одновременно. В ней поместились старый кукольный домик, плетеная мебель и расположенные в приятном беспорядке книжные полки с наложенными в них как попало книгами на английском, турецком и арабском. В ней нашли себе место блестящий самовар, коран и вышивки по шелку. Я узнал коптский крест и оттоманскую гвоздику. Зелено-золотой волшебный глаз висел над дверью, отгоняя злых духов. На резном бюро богиня языческого матриархального культа скакала, свесив ноги набок, на вполне очевидном жеребце. А на телевизоре стоял цветной студийный снимок Джули и бородатого мужчины, сидящих среди розовых роз. По телевизору шел детский мультфильм. Джули убавила звук, но Али запротестовал, и она снова сделала его громким. Она заварила чай и поставила на стол печенье. У нее были длинные ноги, длинная поясница и манерная походка манекенщицы.

– Как это необычно, как глупо, как не похоже на него. Вы проделали такой путь из Лондона – и только вот ради этого.

– Никакой трагедии не случилось. Он давно в отъезде?

– Неделю. А на чем вы специализируетесь?

– Простите?

– Из какой области ваши сделки?

– О, все подряд: хамаданы, белуджи, килимы. И самое лучшее, когда я могу себе это позволить. А вы участвуете в бизнесе?

– Не совсем. – Она улыбнулась, в основном окну, с которого она не спускала глаз. – Я преподаю в школе, где учится Али. Ведь так, Али?

Она вышла в соседнюю комнату, мальчик побежал за ней. Я услышал, что она звонит по телефону. Воспользовавшись моментом, я подробнее рассмотрел снимок счастливой парочки. Фотограф предусмотрительно снял их сидящими, потому что стоя мистер Айткен Мустафа Мей запросто мог оказаться на голову короче своей дамы, даже несмотря на высокие каблуки своих начищенных туфель с модными пряжками. Но его улыбка была гордой и счастливой.

– Вечно приходится довольствоваться автоответчиком, – сказала она, вернувшись в гостиную. – Одно и то же всю неделю. Там в магазине есть продавец и секретарша. Но почему же они не выключили автоответчик и не снимают трубку сами? Они должны быть там с девяти.

– А вы не можете сходить к ним домой?

– Айткен нарочно нанял этих посторонних людей! – пожаловалась она, качая головой. – Он зовет их «странной парочкой», она – бывшая библиотекарша или что-то в этом духе, он – отставной военный. Они живут в коттедже на пустоши и ни с кем не общаются, кроме своих коз. Поэтому он и нанял их, ей-Богу.

– И у них нет телефона?

Она снова встала у окна, расставив босые ноги.

– Вместо водопровода – колодец, – возмущенно сказала она, – ни канализации, ни телефона, ничего. А вы точно уверены, что он не назначил вам встречу в магазине? Простите, я не хочу выглядеть дурочкой или невежливой, но он никогда, никогда не назначал своих деловых встреч дома.

– Куда он ездил?

– В Анкару, в Багдад, в Баку. Вы знаете, какой он. Когда он чует носом возможность заработать, его ничто не остановит.

Она побарабанила пальцами по стеклу.

Эти его мусульманские привычки, – сказала она. – Не допускать женщин к делам. А вы давно его знаете?

– Лет шесть-семь.

– Я предпочла бы, чтобы он рассказывал о людях, с которыми встречается. Я уверена, что среди них есть очень, очень интересные.

На холм поднялось такси и проехало мимо, не останавливаясь. Оно было свободно.

– И за что только он платит им деньги? – с отчаянием воскликнула она. – Двое взрослых людей должны сидеть, как идиоты, и разговаривать с дурацкой машиной. Мне просто неловко перед вами. Айткен убьет их, просто убьет.

– О, Боже.

– И у него просто смешное предубеждение против того, чтобы сообщать мне номер своего рейса, – сказала она. – Он боится, что они взорвут его или что-нибудь в этом духе. Я хочу сказать, что порой он ведет себя странно. Я иногда спрашиваю себя, не стану ли я похожей на него, или он станет похож на меня?

– А какая у него машина?

– «Мерседес». Голубой с отливом. Новенький. Двухдверный. Его гордость и его радость. Он купил его на доход от вашей сделки, – добавила она.

– Где он оставляет ее, когда летит за границу?

– Иногда в аэропорту, иногда у магазина. Когда как.

– Он поехал не с Терри?

– А кто это?

– В некотором смысле компаньон мой и Айткена. Терри Олтмен. Занятный такой парень. Много говорит. У него новая красивая подружка по имени Салли. Салли Андерсон. Но друзья по некоторым соображениям зовут ее Эммой.

– Если они имеют отношение к бизнесу, то я не могу знать их.

Я встал.

– Послушайте, что-то явно напутано. Нам не стоит ждать его здесь. Я поеду в магазин и попробую найти там секретаршу. Если я что-нибудь разузнаю, я позвоню вам. Адрес у меня есть, не волнуйтесь. Я пешком спущусь с холма и возьму такси.

Я взял свои туфли с полки, надел их, завязал шнурки и вышел на улицу. В горле у меня стоял ком, но моя душа пела.

Глава 12

Я ехал и холмы становились мрачнее, дорога – круче и уже, а скалы на вершинах холмов почернели, словно обожженные. Меня окружили каменные стены: я въехал в деревню. Крытые шифером крыши, крошащиеся заборы, старые автопокрышки и пластиковые пакеты. По мостовой бродили поросята и куры, овца с интересом разглядывала меня, но ни одного человеческого лица я так и не увидел. На сиденье рядом со мной лежала моя карта и список адресов Айткена Мея, полученный от Оки.

Каменные стены расступились, и подо мной развернулась широкая панорама долины с пятнами освещенных солнцем участков и лентами потоков. Гнедые кони паслись на идеальных прямоугольниках лугов. Но ощущение, которое эта мирная картина будила во мне, было ощущением, что все это опоздало. Я чувствовал не радость, а отчаяние. Почему я не играл на этих лугах ребенком, не бродил по ним мальчиком? Почему я не бегал вон на то поле, не жил вон в том коттедже, не лежал с девушкой возле вон того ручья? Почему я никогда не рисовал все эти краски? Эмма, всеми этими запоздалыми желаниями была ты!

Свернув на обочину, я сверился с картой. Невесть откуда возле окна моей машины возник старик с шишковатым лицом, напомнивший мне школьного сторожа моей начальной школы.

– Вон за тем баком… повернешь направо к церквушке… поедешь прямо, пока не увидишь перед собой мельницу… и езжай до упора…

По горбатым холмам я направился к посадкам голубых елей, которые оказались сначала зелеными, а потом пятнистыми. Взобравшись на первый холм, я увидел Ларри в его широкополой шляпе. Одной рукой он просил подвезти его, а другой обнимал Эмму, но они оказались просто путниками с собакой. Взобравшись на второй холм, я увидел их в зеркале, они сделали обидный жест в мою сторону. Но мои страхи были похуже моих фантазий. Они нашептывали мне недоговоренные фразы, еще звучавшие в моих ушах. Неделю, сказала Джули… приходится довольствоваться автоответчиком… одно и то же всю неделю…

Передо мной выросла церковь. Я свернул направо, как велел старик, и увидел полуразрушенную мельницу, уродину с пустыми глазницами окон. Дорога превратилась в проселок, я пересек брод и оказался в сельских трущобах посреди гниющей капусты, пластиковых бутылок и всего мусора, который способны произвести туристы и фермеры вместе. С порога обитого жестью сарая за мной следили недобрыми глазами дети. Я пересек еще один ручей, а может быть, тот же самый, обогнул каменоломню и увидел ярко-оранжевую стрелку с надписью «ПРОЧНЫЕ КОВРЫ ТОЛЬКО ОПТОВЫЕ ПОСТАВКИ» под ней. Я последовал указанию стрелки и обнаружил, что опустился я ниже, чем мне казалось, потому что передо мной теперь открылась вторая долина со склонами, густо поросшими лесом, над которым зеленели луга и пустоши. Верхняя часть склонов тонула в облаках. Еще одна стрелка направляла меня к деревянным воротам. Желтая табличка на них гласила: «ЧАСТНАЯ ДОРОГА». Я открыл ворота, въехал и закрыл ворота за собой. Еще одна табличка сообщала: «ПРОЧНЫЕ КОВРЫ ПРЯМО (ТОЛЬКО ПРОДАЖА)».