Закон подлости (СИ) - Оллис Кира

Едва заметно перетаптываюсь на месте, чтобы хотя бы немного разогнать кровь по своим сосудам. Здесь жутко холодно, а на мне шорты, футболка и кеды. Я уже поняла, что это помещение — что-то вроде рефрижератора, судя по размеру и автомобильным дверям за спиной этой психопатки.

— Хорошо, миссис Хантер. Давайте поговорим, — выставляю руку вперёд в примирительном жесте. — У меня ничего нет с вашим мужем.

Моя некогда милая преподавательница закатывается мерзким громким смехом, и я, пользуясь тем, что она отвлеклась, ныряю рукой в контейнер. Схватив своё мёрзлое «орудие», прячу его в задний карман шорт. Что бы сказал Макс, узнав, чем я собралась обороняться? Он уже надорвал бы живот от смеха. Но я должна хотя бы попытаться. Мне ни в коем случае нельзя дать Кэтрин уйти отсюда, иначе она меня здесь закроет, и уже через час я покину эту бренную землю. Как-то не планировала умирать в скрюченной позе. Я же ещё и фиолетовыми трупными пятнами покроюсь. Господи, у меня уже начал отмерзать мозг? Какого чёрта в такой ситуации я думаю о подобной ерунде?

— Лилиан, хотя бы ты не отнекивайся, — её мнимое веселье сходит на нет, и она снова вперивает в меня свой злорадный взгляд. — Вы даже в университете особо не скрывались. Я прекрасно видела, как вы тёрлись друг об друга! — её крик в таком небольшом помещении звучит особенно зычно. — Да ты даже свою помаду не потрудилась стереть с его рубашки!

Она про тот случай, когда мы столкнулись с Хантером? Она точно больная. Что же предпринять? Думай, думай… Делаю крошечный шаг в её направлении и пытаюсь заболтать её:

— Миссис Ш… Хантер, — делаю жалобное лицо. — Вы всё поняли неверно. Моя помада осталась на рубашке профессора совершенно случайно, — делаю ещё один микроскопический шажок. — Я налетела на него в коридоре. Это было недоразумение.

— Недоразумение — это ты, и все те шлюхи, которые влезли в мою семью! Вчера ты тоже заходила к нему случайно? Адресом ошиблась? Наши отношения благословлены Богом, а вы все — исчадия ада, от которых нужно избавляться, не жалея. Ну ничего. Их проучил сам Демон! Ты — следующая.

Что за ахинея? Исчадия ада?

Внезапная догадка заставляет меня застыть на месте. Холодильник, «те шлюхи», Демон…

— Вы — и есть Демон? — все волоски на теле мгновенно встают дыбом, хотя, казалось бы, куда уж больше. Я и так вся в мурашках от собачьего холода.

Кэтрин ядовито ухмыляется, но на вопрос не отвечает.

— Я думала он поймёт, догадается, что мы предначертаны друг другу. Что каждого, кто посмеет нам помешать, настигнет кара. Но он продолжал снова и снова наказывать меня. Специально вызывал мою ревность, чтобы я вернулась к нему. Думаешь, случайно он выбирал брюнеток? — и многозначительно показывает на свой цвет волос. — Только последняя выбилась из общей картины, — она задумчиво всматривается в мои волосы, снова принимая злобное выражение лица, и продолжает: — Но я вернулась бы только в одном случае: если бы стала для него единственной.

Пока она несёт всю эту чушь, успеваю ещё немного приблизиться к ней несмотря на жуткую слабость во всём теле. Кажется, у меня начинает развиваться гипотермия, а значит у меня не так много времени до потери сознания. Мой взгляд падает на кочергу в её руке. Она собиралась её накалить и тоже пометить меня пятиконечной звездой? Женщина, будто прочитав в моём взгляде немой вопрос, поясняет:

— Остальным повезло меньше, чем тебе. Они умирали в полном неведении, за что, — на её лице появляется злобный оскал, такой непохожий на милые улыбки, которыми она одаривала своих студентов всего несколько дней назад. — Как тебе идея с меткой? Если честно, сама не ожидала, что нашу вездесущую полицию удастся водить за нос таким способом.

Боже, бедные девушки. Выходит, Хантер имел связь со студентками? Вот говнюк.

— Так что можешь сказать спасибо, что ты сейчас не кричишь, умоляя о помощи, которой не будет, но зато успеешь помолиться и покаяться перед Всевышним.

Кэтрин начинает отступать к двери, не спуская с меня глаз, а я прикидываю, с какого угла на неё наброситься. Только дёргаюсь, чтобы совершить рывок, как она замирает и со смехом хлопает себя ладонью по лбу:

— Чуть не забыла! Ты мне нравишься Лилиан, честно. Поэтому дам тебе возможность самой выбрать, где на тебе поставить клеймо после того, как ты подохнешь. — Может, здесь? — и резким движением втыкает прут в мой живот.

Сгибаюсь пополам от внезапной боли и невольно начинаю хватать ртом воздух. Ну, коза, ты меня разозлила! Притворно закашливаюсь, чтобы рассеять её внимание, а сама пользуюсь тем, что эта ненормальная упёрла кочергу в пол. Рывком кидаюсь в её сторону и, схватившись за прут, с силой дёргаю его на себя вместе с Кэтрин, вцепившейся в него мёртвой хваткой. От неожиданности она оступается и по инерции летит прямо в стеллажи, которые были за моей спиной.

— Не подходи! Убью! Клянусь, убью! — ору, размахивая перед ней палкой, выдернутой из её рук.

Теперь мы с ней поменялись местами: я — у двери, а она — на моём прежнем месте. Женщина явно не ожидала такого поворота. Её растерянное выражение лица и бегающие глазёнки только подтверждают это. Свободной рукой пытаюсь нащупать замок на двери, но у меня ничего не выходит. Либо мне придётся развернуться и подставить спину своей убийце, либо так и будем тут стоять, пока обе не околеем. Но Кэтрин решает за меня.

С безумным воплем она бросается ко мне, хватая за волосы. Я успеваю лишь перехватить кочергу в обе руки, чтобы приставить к её шее. Шанталь закашливается и я усиливаю нажим, отталкивая её к боковой стене. Она рефлекторно хватается за прут, пытаясь оттянуть его от своего горла и давая, тем самым, мне преимущество. Начинаю душить её по-настоящему так, как нас учили в академии, но, когда я вижу, как она багровеет и обмякает, закатывая глаза, мне становится страшно. Действительно страшно от того, что я вот-вот лишу человека жизни и стану убийцей. Такой же, как она. Я не могу. Не могу!

Откинув кочергу ногой под нижние полки, отстраняюсь от Кэтрин и сразу кидаюсь к двери, пока она ловит ртом желанный кислород. Долбаный замок! Дёргаю его что есть силы, но он не поддаётся.

— Помогите! Кто-нибудь! — кричу во всё горло, колотя по двери.

Оборачиваюсь как раз в тот момент, когда разъярённая стерва заносит над моей головой замороженный брикет. Не успеваю даже ахнуть от нестерпимой боли, на доли секунды отключающей картинку перед глазами. Она валит меня на пол и, усевшись верхом, снова ударяет по голове. Не могу сфокусировать зрение. Я практически ничего не вижу и ничего не чувствую. Ощущаю только что-то влажное, стекающее по моим вискам.

— Надо было сразу оставить тебя подыхать, как тех идиоток! — перекрутив гайтан с сапфировой подвеской, она начинает с силой затягивать его, перекрывая мне доступ воздуха. — Но нет же! Захотела посмотреть в твои лживые глаза. Чтоб тебя… — и ещё сильнее стягивает мою шею.

Кэтрин зажала мои руки своими бёдрами, полностью обездвижив и лишив меня любой возможности хоть как-то защититься. Мои голосовые связки способны только на свистящие звуки. Не могу никого позвать на помощь. Да и кто услышит меня в этом грёбаном бункере? От удушья глаза заполняют слёзы. Понимаю, что это конец. Так глупо и нелепо. Не эти глаза я хотела бы видеть напоследок. Совсем не эти.

Внезапный грохот, вскрик Шанталь и освобождение моей шеи от удавки возвращают меня из преисподней. Её стаскивают с меня, и я, наконец, могу вдохнуть. Надсадный кашель вкупе с хрипами заставляет меня скорчиться, отодвинув на задний план мысль о том, чтобы рассмотреть своего спасителя. Краем глаза только замечаю, как голову Кэтрин прижимают к полу, и раздаётся знакомый щелчок наручников. Она не кричит, не стонет, и, кажется, будто не дышит. Её остекленевший взгляд застывает на одной точке.

— Ты как? Встать можешь? — Перед моим лицом появляется рука, протянутая ладонью вверх.

Поднимаю взгляд, услышав смутно знакомый голос, и не могу скрыть своего изумления: