прости меня, Господи, за сие сравнение. Вот только повадки у него были все-таки хищника, не льва, но росомахи. Мне рассказывали об этом удивительном хищнике, который не спеша преследует добычу, но никогда не упускает ее. Винченцо Печчи стал папой в весьма трудное время. Объединение Италии оставило папский престол без привычной светской власти и политического влияния, пусть и не самого значительного. В Германии и Франции католические общины подвергались притеснениям. Положение церкви ухудшалось с каждым днем. Кому, как не мне, генералу ордена Иисуса не знать об этом лучше других? В кабинете папы присутствовали: кардинал Мариано Рампола, маркиз дель Триндаро, один из самых влиятельных людей при престоле, который был секретарем по восточным делам Священной Конгрегации Пропаганды Веры. Мариано — типичный сицилийский аристократ с правильными, даже красивыми тонкими чертами лица, спокойным голосом, уверенный в себе и своей правоте человек, умевший не поднимая тон беседы, полностью подчинять себе собеседника. Кардинал Джон Генри Ньюмен, произведенный в сан самим папой Львом за успехи в продвижении католичества в Британии. Англичанин был самым пожилым из собравшихся, да и выглядел он несколько одряхлевшим, имел слишком бледный и нездоровый вид, что подчеркивал безвольный тонкий рот. Но при этом у него был цепкий взгляд из-под тяжелых век и глаза светились энергией, так что внешность добренького слабенького старичка была всего лишь маской. Последним из доверенных лиц оказался личный прелат папы Иоганн Янсен, немецкий историк, который был известен как ярый сторонник ультрамонтантства — учения о жестком подчинении всех национальных католических церквей папе Римскому и главенстве папы над светской властью монархов. Сторонником этого учения был и сам Лев XIII. Я зашел, преклонил колени и поцеловал руку Его Святейшества, который приветливо мне усмехнулся. Никого сия приветливость не могла ввести в заблуждение. Маска вечно улыбающегося добряка — всего лишь образ, который Лев носил постоянно. Но с таким же радостным выражением на лице он мог отдать приказ избавиться от того, кто мешал. О том, что брат Антон Андерледи пытается занять мой пост, я знал, и то, что брат Антон пользуется особым расположением Его Святейшества, мне было достоверно известно . Но это знание я никому не показывал. После того, как я занял приготовленное кресло, папа объявил, что собрал нас для решения вопроса отношений с Российской империей. Послания императора Михаила были известны всем присутствующим, как и его предложения. Папа поинтересовался моим мнением по этому поводу. Я отвечал честно, что император предлагает дать католической церкви права, равные местным схизматам, но это идет не как выделение католической церкви, а в ряду общей политики государства на отделение церкви от оного. В России рассматривают проект о разрешении нескольких конфессий с равными правами, при запрете мелких сект, особенно сатанистского толка. При этом происходит перестройка православной церкви, которая приближается по структуре к папскому престолу, причем огромное внимание уделяется пропаганде и расширению влияния православия. Так что преференции католической церкви не будут выдающимися, а рядовыми. В тоже время царь Руси требует взамен активного вмешательства именно в политические игры на своей стороне, в первую очередь, в противостоянии с социалистической заразой и еврейскими капиталами.
— Неужели Михаил хочет загребать жар нашими руками? Он настолько наивен? — поинтересовался кардинал Рампола.
— Нет, его интересует возможности нашей разведки. Его же пока что находится в весьма паршивом состоянии. А вот информация его интересует. Учитывая события в Лондоне, у него есть какие-то возможности по устранению неугодных лиц. Даже весьма влиятельных. Но вот информация…
— То есть, он хочет получить нечто ценное, не предлагая ничего ценного взамен? Насколько я понимаю, католическая церковь и так должна получить статус одной из равнозначных конфессий, то зачем нам напрягаться? — почти прорычал Янсен. — Михаил ставит свою власть на одну ступень с папской, и вообще, судя по тону его посланий, даже выше оной! Это недопустимо!
— Я думаю, что нам надо продолжать свою политику по ослаблению Восточной империи. — голос кардинала Рампола был как обычно тих, но заставил всех собраться. — Сближение с Михаилом — недальновидный шаг. Насколько я понимаю, он мешает слишком многим. А что будет после него… Это будет видно.
Я посмотрел на папу, он всё так же улыбался, при этом голова его немного покачивалась, как будто одобряла последние слова своего любимца.
— Как генерал ордена, — решился высказаться, — не могу не согласиться с мнением брата Мариано. Мы видим в церковной политике Михаила отзвуки иосифизма[1], только на московский манер. На невысказанный вопрос могу сказать, что у ордена нет возможности сейчас напрямую способствовать смене монарха, да и видимой кандидатуры, удовлетворяющей нас, пока что нет. Но подготовить почву для этого в наших силах. Завещание императора Александра готово. Мы можем начинать операцию по дискредитации власти русского монарха.
— Вы всё просчитали, брат Ян? — поинтересовался кардинал Рампола.
— Я уверен, что никто не сумеет выйти на связь между Святым Престолом и этим завещанием, брат Мариано.
— А если всё-таки что-то всплывёт? Михаил может, например, запретить католичество на землях своего государства? — поинтересовался Янсен. — Говорят, что русский император способен на решительные поступки, причем весьма решительные!
— Наши друзья готовы поддержать эту операцию с завещанием, более того, он уверены, что в ближайшее время Михаил будет слишком занят иными проблемами и пытаться ущемить еще и католиков, это вызвать волнения в Польше, а на это у него просто не будет сил. Так что риск минимален. — внезапно высказался кардинал Ньюмен. Так вот зачем он нужен, чтобы озвучить поддержку наших планов со стороны влиятельных друзей с острова. Логично. Если Михаил предложил папскому престолу объединиться против банкиров Сити, то папа объединяется с банкирами против русского монарха!
— Брат Ян! Эта ваша операция должна быть проведена с ювелирной точностью. Да будет так!
И мне показалась, что всегда радушная улыбка Его Святейшества стала напоминать волчий оскал.
* * *
Париж. Бульвар Капуцинов, 12. Отель «Интерконтиненталь».
19 марта 1881 года
Луи-Эрнест Гамель
Конференц-зал отеля, построенного совершенно недавно, в канун Всемирной выставки, был заполнен до отказа. Открывала отель сама императрица Евгения. Так что номера тут были обставлены весьма пафосно и
