Одна, но пагубная страсть - Татьяна Полякова

— Почему? — Алина Сергеевна усмехнулась. — Потому что жить хотела, девочки. Я знала, что мой муж связан с криминалом, и когда его убили, логично было предположить, что диск имеет прямое отношение к его гибели. По крайней мере, такой вывод напрашивается, если Андрей решил спрятать его в тайнике. Я отдала диск брату, и буквально через несколько дней его офис ограбили. Диск исчез. Это лишь подтвердило, что мои догадки верны. А потом убили брата. — На глазах женщины выступили слезы. — И теперь я опасаюсь за свою жизнь, потому и буду молчать. И вас очень прошу: забудьте о том, что узнали. Никакая милиция вас не убережет. Это — страшные люди.

К дому подъехало такси.

— Что ж, нам пора, — сказала Алина Сергеевна.

Мы вышли из дома.

— Я помогу, — сказала Ленка и подхватила чемодан.

Алина Сергеевна села рядом с водителем, а мы с Ленкой сзади.

— Алина Сергеевна, но ведь как-то эти люди узнали, что диск находится у Димы? — сразу же задала я вопрос.

— Разумеется. Я много думала об этом. Боюсь, брат был неосторожен. Скорее всего, обратился к кому-то за помощью. Сама я никому ничего не говорила, не считая брата.

— А Дима успел посмотреть, что было на диске?

— Он тоже не был в состоянии разобраться. Сказал, что сообщение закодировано. Поэтому я и решила, что он к кому-то обратился за помощью.

— Но если диск похитили в офисе, какой смысл расправляться с вашим братом?

— Там могла быть информация такого свойства, что они хотели быть уверенными, что ее не видел никто.

«Тогда странно, что вы до сих пор живы», — подумала я, но вслух ничего не сказала. Алина Сергеевна уверена, что все дело в диске, но я-то уже знала, что диск ничего не стоит и что все, кто за ним охотился, старались зря. В том числе и мы. Зачем ее мужу понадобился компьютерный розыгрыш? Может, он хотел смыться, оставив бывших соратников с носом, а чтоб они не скучали, а главное, делом были заняты, и состряпал диск-куклу?

Нечто в моей душе отозвалось на эту мысль, вроде кто-то умный шепнул на ухо: «Правильно мыслишь». А дальше-то что?

А дальше мы приехали на вокзал. Уже стемнело, времени до прибытия поезда оставалось совсем ничего, и мы сразу же прошли на платформу.

— Вы на московский? — спросила я, таща чемодан.

— Да, я еду через Москву.

— Тогда первая платформа, он всегда здесь останавливается.

Народу набралось уже предостаточно, горели фонари, и на душе почему-то было празднично, точно мы с Ленкой тоже отправлялись в путешествие.

— Что ж, будем прощаться? — сказала Алина Сергеевна.

Тут к нам подскочила девица в очках на кончике носа.

— Пожалуйста, присмотрите за моими вещами, я до буфета, воды куплю. В поезде дорого, а мне…

— Присмотрим, — кивнула я, и девица бросилась в здание вокзала.

— Ну вот, дождемся, когда вы на поезд сядете. Сейчас, наверное, объявят, — сказала я. И сразу же услышала: «Скорый поезд Санкт-Петербург — Омск прибывает на первую платформу».

— Как на первую? — ахнула Ленка. — А где же наш? Значит, мы объявление прослушали.

Точно по заказу, из репродуктора сообщили: «Продолжается посадка…» Короче, наш поезд стоял на восьмой платформе.

— Быстрее! — заорала Ленка, хватая чемодан Павловой. — Нам по переходу, не дай бог эскалатор не работает. Да шевелись ты! — крикнула она мне, потому что омский поезд с грохотом остановился рядом.

— А чужой чемодан? — всплеснула я руками. — Где же эта девчонка? Бегите, я ее дождусь.

Алина Сергеевна с Ленкой устремились к зданию вокзала, а я нервно оглядывалась в поисках девицы. Наконец она появилась с пакетом в руках — Успела… — вздохнула с облегчением. — Спасибо вам.

— Пожалуйста, — кивнула я, прикидывая, стоит мне спешить на восьмую платформу или лучше Ленку здесь дождаться.

— Девушка! — вдруг заголосили у меня над ухом. — А чемодан-то не мой!

— Что? — не поняла я.

— То! — с рыданиями в голосе крикнула девица. — Не мой чемодан!

Я перевела взгляд с нее на чемодан на колесиках.

— Вы проверьте.

— Чего проверять? Здесь в кармашке очки. Чужие…

— О господи, — простонала я, хватая чемодан. — Бегом на восьмую платформу.

Девица с пакетом едва успевала за мной, а я на ходу набирала Ленкин номер. «Обслуживание временно приостановлено». Эта дуреха не только чемоданы перепутала, у нее еще на счету и денег нет. Убила бы, ей-богу.

Я вспомнила, что Алина Сергеевна звонила мне по поводу фотографии. Может, она звонила со своего мобильного. Попыталась отыскать ее номер в принятых звонках и тут же с ужасом вспомнила, что не далее как три часа назад все стерла, потому что Наташка утверждает, что память телефона надо постоянно очищать, хранить ненужную информацию плохой фэн-шуй, старые энергии застаиваются и мешают поступлению новых.

— Черт! — выругалась я.

И тут началось: эскалатор не работал, поднялись по лестнице, но переход ремонтировали, пришлось выходить на четвертую платформу (снова по лестнице) и далее чесать по железнодорожным путям. Прямо перед нами замер товарный, пришлось его обходить, не под вагоном же лезть, в конце концов. Кляня на чем свет нашу железную дорогу, неустроенность и прочее, прочее, прочее, мы с девицей выбрались на шестую платформу, откуда поднялись в переход (там он уже был открыт) и бросились бегом. Сквозь стеклянные стены я видела внизу отходящий поезд и пыталась сообразить, с какой он платформы, потому что в переходе объявления не слышны из-за грохота. И тут заметила Ленку — со счастливым лицом она поднималась нам навстречу, пытаясь отдышаться.

— Ух, — сказала она, — тютелька в тютельку успели. Еще бы пара минут… Надо же предупреждать, что переход закрыт! Там у них что-то обвалилось…

— Чудовище! — заголосила я. — Ты чемоданы перепутала!

Ленку качнуло. Я уж было хотела подхватить ее под руки, чтоб не рухнула, но тут повело девицу в очках.

— Мой чемодан! — ахнула она. — Как же я теперь…

— Девушка, вы не волнуйтесь. Алина Сергеевна вернется, мы вам ее телефон…

— Когда она вернется?

— Не переживайте, она увидит, что чемодан не ее, и мне позвонит. Мы что-нибудь придумаем.

— Чего придумаем? У меня поезд сейчас отходит, я на каникулы домой еду, в Омск. Вы что думаете, у меня еще деньги на билет есть? Я и так…

— Вернетесь в августе и тогда… Ленка, запиши ей телефон Алины Сергеевны. А хотите, ее чемодан возьмите, — предложила я.

— На кой он мне черт? — завопила девица и бросилась бежать. Потому что в этот момент передали:

— Заканчивается посадка на скорый поезд Санкт-Петербург — Омск.

Вот так мы и оказались с чужим чемоданом на руках и печалью в сердце. Слава богу, девчонка в очках на поезд успела, и телефон Алины Сергеевны мы ей дали. Так что осенью она свой чемодан получит. А с этим-то что делать? Может, как-то переслать его в Ригу удастся?

— Безумный день, — вздохнула Ленка, когда мы покинули вокзал. Она чувствовала себя виноватой и в мою сторону старалась не смотреть. — На такси? — спросила она, косясь на чемодан.

— Перебьемся, на троллейбусе поедем, — ответила я. — Будем экономить, а то у тебя на телефоне денег нет.

— Я же не нарочно… — начала канючить Ленка, и тут у меня зазвонил мобильный.

— Алина Сергеевна! — обрадовалась я, услышав знакомый голос.

— Поздравляю, — сказала она. — Очень ловко. Пять баллов. Что ж, удачи тебе, маленькая стерва.

— Алина Сергеевна! — заволновалась я, но тут пошли гудки, а у меня мысли.

— Чего? — топталась рядом Ленка. — Рассердилась очень, да?

— Вот что, давай-ка отойдем в сторонку.

Мы свернули за угол, и я скомандовала:

— Открывай чемодан.

— С ума сошла? Это же чужое…

— Открывай.

Под ворохом одежды лежала вместительная сумка на «молнии». Ленка «молнию» расстегнула, и мы едва не рухнули в обморок. А потом, нервно облизываясь, запихнули все назад в чемодан.

— Ой, мамочка! — пискнула Ленка. — Как думаешь, сколько здесь?

— Много.

— Так, значит… Все, я сейчас скончаюсь от острой сердечной недостаточности. Что мы здесь стоим как дуры? — рявкнула она. — Надо сматываться.

Мы метнулись к такси, по дороге решая, куда нам деваться с такой прорвой денег.

— Поехали к тебе домой, — предложила Ленка.

— С ума сошла?

— Тогда на дачу. Зароем, а там пусть Наташка голову ломает, что с ними делать.

В общем, мы поехали на дачу и полночи рыли яму в сарае, потому что, начни мы ее рыть в саду, соседи непременно бы заметили и заинтересовались. А в сарае рой в свое удовольствие, дверь закрыв. Темновато, конечно, а что делать? Хорошо хоть луна, точно фонарь, заглядывала в узкое окошко, и я некстати вспомнила Тома Сойера. Правда, ему было еще хуже, сарай — это все-таки не кладбище. В одном нам повезло — пол здесь был земляной. То есть пола вовсе не было, так что хоть ломать ничего не пришлось.

Зарыв деньги вместе с чемоданом, мы рухнули в постель, а утром, проснувшись, позвонили Наташке. Она тоже рухнула. Хорошо хоть подружка по-прежнему лежала, не вставая, и рухнула в переносном смысле, то есть отключилась ненадолго. Убедившись, что она пришла в себя, мы поехали домой. Возле моего подъезда стоял знакомый джип.