Приговоренный к смерти (СИ) - Горина Юлия Николаевна

А потом он направился со своей ношей к лестнице.

— Командуй, куда идти-то?

— В другую сторону и на самый верх, — промурлыкала ему на ухо Берта.

— Вот демон… — пробубнил себе под нос Рик, меняя направление.

В комнате было холодно и темно: только одна масляная лампа едва теплилась на столе, освещая разложенную карту. Усадив Берту в кресло, Рик зажег еще две лампы поярче и устало сел на пол у погасшего очага, чтобы развести огонь. Тонкие щепки вспыхнули, лизнув теплом руки.

— Ты изменился, — сказала Берта, кутаясь в накидку.

Рик обернулся. Кивнул.

— Знаю.

— Я, наверное, тоже?..

— Нет.

Он подбросил еще поленьев, чтобы огонь заплясал жарче. От очага в комнату потянуло теплом.

В дверь постучали, и через минуту на столе вместо карты уже расположились малая лохань, бинты, плошки, мазь, кувшин с нагретой водой и в придачу корзина с едой и вином. Рик не позволил горничной даже нарезать хлеб, выпроводив ее из комнаты.

Отстегнув ремень с ножнами, он отнес свой меч к оружейной стойке возле постели, и, стянув перчатки и куртку, принялся отмывать руки в лохани. В комнате остро запахло мятной мазью и горьковато-смолистым мужским потом.

— Сейчас посмотрим, что там у тебя… — проговорил Рик. — Маритимы-то точно нигде не осталось?..

Берта отрицательно покачала головой.

— Давно воюем… Извели всю.

Подвинув кресло к огню, он занялся бедром Берты: аккуратно срезал бинты, штанину и принялся осторожно промывать рану.

— Да, тут вроде ничего серьезного, — проговорил он наконец, бережно стирая влажной тканью с белого колена кровавые разводы. — Но и приятного мало, конечно. А ты не молчи, рассказывай давай. Я все знать хочу.

Берта коснулась седой пряди в его волосах.

— Ты сам-то как выбрался?..

Рик зыркнул на нее исподлобья.

— Я уже назначил первым рассказчиком тебя. Не отвертишься.

Она улыбнулась.

— Ну… Когда ты пропал, нам всем в голову приходили разные мысли…

— Знаю. И ты с Джабиром ушла. И уходя, никому не сказала, что на самом деле собираешься на север.

— А я тогда и не собиралась на Кьелл. Мы поймали одного ахъята хакима в пустыне, и от него узнали о тебе. Вот тогда мне и пришла в голову эта мысль. Мне казалось, это единственный способ тебя вызволить…

Рик потянулся за баночкой с мазью.

— Как ты так мертвецов поднимать научилась?

Берта пожала плечами.

— Да как-то… вот так и научилась. На самом деле, я ничего особенного не делаю, весь секрет в крови Джабира. Ее присутствие в кольце во время заклинания искажает мою энергию, делая чем-то… иным. И тогда они не падают без моей поддержки.

Рик тяжело вздохнул, осторожно смазывая рану.

— Зачем вообще тебе было нужно их поднимать? Я могу понять, почему ты не усидела и пошла за подмогой. Но зачем остров в страну неупокойников-то превращать? Чтобы тебя вся инквизиция с континента разглядела?.. Теперь даже себя подлечить не можешь. На самый край придвинься, сейчас перевяжу…

Берта усмехнулась.

— Ну разглядели-то они меня не из-за покойников, а из-за Селины…

Бинты замерли в руках Рика.

— Селина?..

— Да, она теперь носит инквизиторский плащ. Я видела ее. Не знаю только, выжила ли она в битве.

Рик присвистнул.

— Вот это новость… — сказал он, вернувшись к своему занятию. — Теперь многое становится понятней. Никогда не подумал бы, что она примет такое решение… Она ведь хорошей девчонкой была… Так не туго?

— Нет, в самый раз, — улыбнулась девушка. — А мертвецы… Это была вынужденная мера. Я слишком самонадеянно и наивно полагала, что кровное родство сделало меня для севера своей. На деле все вышло сложней. Мой дед, оказывается, уже больше года очень болен и фактически не правит островом. То, что за это время никто другой не занял Стортхус — просто чудо какое-то. Дед был добрым правителем, и люди, служившие ему много лет, до сих пор испытывают к нему благоговейное почтение. В общем… Его не трогали, давая спокойно доживать свой век в замке, но казной, армией и всем остальным на острове заправлял союз старейшин. И тут приехала такая я… По Стортхусу ветер гуляет, десять стражников в кости играют во дворе — здравствуй, принцесса, вот только тебя здесь и ждали!

Закрепив повязку, Рик выпрямился.

— Как же ты тогда армию собрала?..

Берта улыбнулась своей особенной, широкой и славной улыбкой.

— А что делать? Не плакать же, что меня коврами во дворе не встречают. Устроила общий созыв, собрала всех глав семейств и союз старейшин. Те явились такие, в мехах и серебре, дружно надо мной посмеялись и заявили, что если женщина вдруг оказалась в силах фамильное копье с пола поднять, это еще не дает ей права воинами распоряжаться, в чьей бы колыбели не прошло ее младенчество. То есть ты представляешь, да? Сидят вот передо мной эти воины, которые страшней хряка в собственном сарае и противника-то не видели, и рассказывают мне о воинском деле! Я и взбесилась. Вышла из-за стола и прогулялась до кургана славы — здесь четверть часа от замка верхом. И вернулась я оттуда… уже не одна. Не мне тебе рассказывать, как хоронили в старину героев. Доспехи, знамена, мечи…

Уставившись на Берту смеющимися глазами, Рик почесал приподнявшуюся бровь.

— Да-а…

— И вот представь себе картину: дверь отворяется, и в «срединник» входим мы. Со мной — двенадцать знаменосцев, воины в нагрудниках с гербами. У старейшин вытягиваются лица, рты открываются, глаза на лоб лезут. Я высоко поднимаю голову, чтобы начать возвышенную речь, и тут я слышу такое «бряк» за спиной. Я голову поворачиваю и вижу, что там один из моих поднятых в дверях с двуручником застрял. Ну не проходит двухметровый церемониальный меч в дверной проем поперек!

Рик закрыл лицо рукой.

— Прости ты меня, свет… Вроде и смеяться над таким нельзя, но смешно же до жути…

— А ты видел поднятых: они, скажем так, не особенно сообразительные.

— Это ты очень снисходительно сейчас сказала, — со смехом проговорил Рик, а Берта продолжала.

— Так вот мой гордый меченосец делает шаг назад и снова пытается войти в двери — и снова «бряк» и вот это их утробное возмущенное «уууу»!

Рик расхохотался.

— … К счастью, тут Джабир открыл вторую дверь нашему великому воину, и тот, наконец, вместился, а приглашенные пребывали в таком изумлении, что не обратили внимания даже на отвалившуюся у одного из знаменосцев руку — к счастью, знамя свое он держал в другой… И я с каменным лицом начинаю им доходчиво объяснять, что пока они языками мне платье шили, их предки поднялись из земли, чтобы взять в руки меч и сражаться за Альтаргана, признанного единственным законным королем Льдистых островов отцами наших прадедов. И я подниму еще — столько, сколько мне потребуется…

Рик удивился.

— Что-то я не понял: с каких это пор Альтарган — король Льдистых островов?..

— Я не знаю. Но вот уже много сотен лет здесь есть принцы и принцессы, но правят островами не короли, а князья. Простые люди говорят, что это от того, что королем здесь незримо является умерший Альтарган. Даже пословица здесь есть одна — о том, что если есть королевство, то должен быть и король… — она вдруг ненадолго умолкла, и тихо добавила. — Рик, я ведь до сих пор до конца не верю, что ты мне не чудишься…

Он с улыбкой наклонился к ней.

— Взгляни на меня еще раз поближе, вдохни поглубже и осознай, что призраки никогда не бывают такими грязными и вонючими!..

— Глупый ты, Нортон, — выдохнула Берта, крепко обнимая его за шею и прижимаясь губами к его губам.

Рик вспыхнул от ее прикосновения. Он отнес Берту на постель, под перину, зарылся лицом ей в шею, где в нежной ямочке ключицы у плеча всегда таился ее родной аромат…

Перед глазами, казалось, все еще продолжает метаться сегодняшний снег. Только не холодный, а теплый и мягкий, как пух… И этого пуха так много повсюду…

Голова Рика тяжело легла девушке на плечо, кольцо рук безвольно ослабло. Дыхание стало глубоким и ровным.