Шпион - Павел Астахов

Он с удовольствием сел бы в самом дальнем углу в полном одиночестве, как бы ни был переполнен бар. В классическом сумраке ирландского паба можно было без труда спрятать даже динозавра, при условии, что он будет пить пиво и не станет мешать соседям расслабляться.

Официант поднес бы традиционные «фиш энд чипс», и он захрустел бы, захрустел… под ирландское пиво ирландские рыбные чипсы идут особенно легко. Ирландское и было главным знаком качества продукта. Ти Джей мечтательно прищурился. Вот взять хотя бы эту ирландскую пену, вздымающуюся над краями ирландского бокала. Она шипит, совершенно по-ирландски вспучивается, кажется, готова выплеснуться наружу и поглотить весь мир. А стоит лишь дунуть на нее — и она растает, даже не долетев до поверхности стола. Но без нее не будет пинта пива такой притягательной и соблазнительной. Потому что в мире есть место и пиву, и пене, если только одно не подменяет другое и не мешает ему.

Ти Джей мысленно открыл рот пошире и представил, как захватывает воздушные кружева пивной пены. Во рту осталась пустота с легким привкусом темного ирландского. Томми втянул ноздрями запах гудящего паба: немного табака, немного подгоревшего масла с картофелем, немного рыбы и густой сладкий аромат солода.

— Ну, ты меня достал, — на него бросились сзади.

Ти Джей чуть повернулся и легонько ткнул агрессора под ребра — пальцем. Обычным указательным пальцем. Рахим как споткнулся, выпучил глаза и молча, не в силах не то чтобы сказать что-то, но даже вздохнуть, осел на колени. И в дверях тут же загремели ключи, железная дверь застонала и распахнулась, пропуская в камеру целую бригаду вооруженных дубинками охранников.

— Почему нарушаем?!

Коллеги

Около половины первого ночи генерал Заславский добрался до МИДа и вошел в кабинет Павлова-старшего.

— Здравствуйте, Андрей Андреевич, — с уважением протянул он руку.

— Здравствуй, Костя, — принял пожатие Павлов, — присаживайся, думу думать будем.

Заславский насторожился.

— А что… что-то пошло не так?

— Многое пошло не так, Костя, — покачал головой мидовец, — многое. Хотя и хорошие новости есть. Главное, мы нашли Белугина.

— А что его искать? Он же в Финляндии.

— Уже в Норвегии, — поправил его Павлов, — там рядом. И он уже попросил убежища.

Заславский вполголоса выругался.

— Они дали?

Павлов покачал головой и глянул на часы.

— Кто ж ему бумаги посреди ночи выпишет? Не-ет, до утра он останется тем, кем является, — простым российским гражданином. Но главное не это.

— А что? — насторожился Заславский.

— Принято политическое решение: Белугина менять.

Заславский открыл рот, да так и замер.

— Но на кого? А главное, он же формально еще не преступник! Почему менять?!

Андрей Андреевич вздохнул.

— А у тебя есть другие предложения? Может быть, ты считаешь, его еще можно вызвать в Москву телеграммой?

Заславский так не считал, но меняться в таких условиях он считал неправильным.

— А на кого?

— Они хотят получить назад Торна Джоханссона.

Заславский удовлетворенно хохотнул.

— Таки Юра зацепил их за живое! А почему они на это идут? У нас же все равно ничего на него нет! — Он на мгновение задумался, — хотя… там тоже прагматики.

— Точно, — кивнул мидовец, — они понимают, что мы Джоханссона все равно посадим. Вот и предложили…

— Но ведь они не ровня, — засомневался Заславский, — какого-то мелкого шпиона на целого заместителя главы «конторы»…

Павлов покачал головой:

— Ну, ты не совсем прав, Костя. Во-первых, Торн для них свой, да еще белая кость, а Белугин — чужой, понимаешь? А во-вторых, этот Торн не так прост, судя по всему. Я не знаю, кто он, однако суета в определенных кругах из-за него порядочная поднялась…

— Значит, менять… — задумчиво произнес Заславский, — м-да, странно.

— Еще бы, — криво улыбнулся Андрей Андреевич, — один ни в чем не уличен, а второй даже не обвинен. В первый раз такое вижу.

Муха

Едва Соломин узнал, что все прошло как по маслу, Ти Джей доставлен в пресс-хату и хозяева хаты ждут лишь отмашки, в Лефортово приехал генерал Заславский.

— Ну, как дела?

Соломин осторожно улыбнулся:

— Нормально. Работаем.

Заславский устало откинулся на спинку стула.

— Давайте говорить откровенно, Соломин. Вы не добыли веских доказательств, что Торн Джоханссон занимался враждебной деятельностью против нашей страны. Так?

Генерал Заславский был неумолим в своих формулировках и, как выяснил Соломин, не любил неясности и туманности и поэтому считался бескомпромиссным и «неудобным», каким в действительности и был. Юрий Максимович поежился. Пожалуй, никто в целом свете не имел на него такого странного воздействия, как этот худосочный, лысый, как бильярдный шар, генерал со стеклянным взглядом и опущенными уголками рта.

— Не совсем так, товарищ генерал-майор. У нас есть показания восьми свидетелей и вещдоки. В частности, тот самый чек на жабу.

Заславский поморщился как от лимона.

— Юрий Максимович, не надо мне рассказывать сказочку про белого и пушистого бычка. Ваши восемь свидетелей — это ваши собственные сотрудники, прозевавшие все на свете, не установившие ни одного контакта, не задокументировавшие, как положено, ни одного факта шпионажа. Продолжать?

Он вцепился в Соломина своим прозрачным взглядом, и Юра понял, что хочет одного: быть в этот миг где-нибудь подальше от этого жутковатого человека и его вопросов.

— Не надо, — вздохнул Соломин, — продолжать. Я понял.

Генерал щелкнул указательным пальцем по полированной крышке письменного стола:

— То-то. Разведчик вы были отличный, Соломин, а вот контрразведчик… скажем так, еще начинающий. Я уж не буду напоминать вам ваши беседы с другом-адвокатом и его этой, Софьей Палной. Просто позор! Так грязно сработано!

Соломин вздрогнул, его скулы судорожно задергались, и генерал тут же упреждающе выставил вперед ладонь:

— Но не будем развивать эту тему. Я здесь вовсе не за этим.

Соломин замер. Что может быть опаснее этой темы, он не представлял. А генерал явно прибыл не плюшками баловаться…

— А за чем?

— Вам еще с вашим другом Артемием Павловым предстоит дальняя дорога.

— Простите…

Юрий Максимович недоуменно и подозрительно смотрел на блестящий череп генерала. Тот отрицательно покачал головой раз вправо и раз влево. Четко и ровно, словно робот:

— Нет! Не прощу. Принято решение прекратить операцию «Паутина». Главный таракан все равно ушел, а мухи типа Торна, Кудрофф и Смирнова нам нужны были только как приманка.

— Мухи?! — опешил Соломин. — Вы сказали…

Заславский, не давая возразить Соломину, резко поднял руку:

— Я знаю все ваши аргументы. Нет на них времени! Отставить! Вы делали свое дело, а мы свое.

Соломин пожал плечами и уставился на вздувшиеся жилки на голове генерала. Тот же, не меняя темпа речи, продолжал:

— Задача меняется. Принято политическое решение. Будет обмен.

— Обмен? — Соломин привстал из-за стола от неожиданности. — Как так — обмен?

— Так точно, полковник. Обмен. Наши дипломаты умеют не только штаны протирать и скупать шмотки на распродажах.

Соломин и не возражал.

— Но на кого менять?

— Белугин задержан в Норвегии.

— В Норвегии? — как эхо повторил совершенно сбитый с толку Юрий Максимович. — Он что… бежал? Вот так… да. И не подумаешь.

Если честно, Соломину нечего было сказать, а Заславский все это время так и смотрел на него внимательным изучающим взглядом.

— Разумеется, я далек от мысли, что это вы его предупредили…

Внутри у Соломина все оборвалось.

— Спасибо.

— И тем не менее вам придется кое-куда съездить.

Соломин похолодел.

— Куда?

— Достигнута договоренность произвести обмен на нейтральной территории.

— На нейтральной… — снова растерянно повторил Соломин.

Он судорожно попытался представить, что произойдет теперь с его следственной группой, с делом, с ребятами, с ним самим, в конце концов. И что это за нейтральная территория? На пограничной полосе, что ли?

Заславский кивнул — так, словно прочитал его мысли:

— Именно. Только не на границе, конечно же, а на острове.

— На острове? — вконец обалдел Соломин.

— Да. Есть такой остров. Шпицберген называется. Там действует и русская юрисдикция, и норвежская.

— Удобно для нашей операции, — не мог не оценить Соломин.

— А то! — хмыкнул Заславский. — Так вот, сегодня вы и отправляетесь в шахтерский городок Баренцбург.

— А когда обмен?

— Считай сам, полковник. Там ходу чуть более двух дней. Идете на скоростном корабле, замаскированном под рыболовецкое судно. Два часа на сборы — и вперед. Самолет заказан. Рейс Москва — Мурманск через, — он посмотрел на часы, — три часа двадцать пять минут. Порядок и правила изучите в дороге. Сопровождение осуществляют силы Северного флота. Адмирал Сыроедов предупрежден. В группу входите вы, старший, и два офицера управления «X».