Стальной Лабиринт - Александр Зорич

Растов подошел к ложементу, оценивающе поглядел на него. Ковырнул ногтем металл, из которого тот был отлит. Ему показалось, что перед ним не вездесущая здесь нержавейка, а…

— Он сделан из бериллида лития, я на спектрометре смотрел, — пояснил Терен.

— Ну, если из бериллида… — пробормотал Растов и уселся.

В тот же миг на потолке и стенах вспыхнул яркий зеленый свет.

— Это нормально, — успокоил Растова Терен. — Это клоны давным-давно установили…

Растов заерзал, устраиваясь в ложементе поудобнее.

Даже для его богатырской телесной комплекции сиденье было великовато — зад проваливался слишком глубоко, колени задирались к подбородку… Едва зажившее ранение от неудобной позы начало мучительно ныть.

— Чуть не забыл! — Терен хлопнул себя ладонью по лбу. — Вам понадобится вот это…

Ученый снял с пояса один из двух универсальных переводчиков «Сигурд» и протянул Растову.

— Зачем это еще? — не понял Растов.

— Как зачем?! Повелевать! Командовать!

— Вы серьезно, профессор?

— Серьезней не бывает. Сейчас мы с вами попытаемся активировать органы управления Стального Лабиринта, используя новейший словарь инопланетного языка, работу над которым я завершил сегодня на рассвете. Готовы?

— Готов.

— Произнесите вслух, громко и отчетливо, слово «старт».

— Старт! — сказал Растов.

Переводчик «Сигурд», который он держал перед собой в левой руке как бутерброд, от которого собирался откусить, промяукал-прокашлял перевод.

Ничего не произошло. И, по-видимому, не собиралось.

— Пожалуйста, подкрутите громкость на «Сигурде» и повторите слово «старт».

Растов повиновался… Душераздирающее мяуканье едва не порвало им обоим барабанные перепонки!

Динамики «Сигурда» были рассчитаны на общение с самыми разными расами, в том числе — и с обитающими в крайне разреженных атмосферах. Поэтому максимум «Сигурда» означал «громко на грани переносимости» — о чем ни Терен, ни Растов не подозревали.

— Может, прикрутим? — Растов с мольбой воззрился на Терена.

— Да, пожалуй.

Вслед за «стартом», оказавшимся фальшстартом, они попробовали «пуск», «включение», «подать напряжение», «подать питание»… И ни-че-го.

Вдруг Растова осенило.

— Послушайте, Терен. Если бы я не был сейчас «на кочерге» от обезболивающих препаратов, я бы, конечно, такого вам говорить не стал… Но все-таки, почему мы сразу начинаем с команд? Мы забрались в святая святых хитроумной инопланетной машины, мы самовольно залезли в кресло пилота… На нас, возможно, сейчас в двести глаз смотрит чужой искусственный интеллект! А мы, вместо того чтобы продемонстрировать свой ум и уровень культуры, начинаем, прощу прощенья за просторечие, качать права! Вот, предположим, приходите вы с визитом в незнакомый дом. Видите интеллигентных незнакомых людей. Они не знают вас. Что вы делаете? Представляетесь. Что-то о себе рассказываете, хотя бы в двух словах. Так?

— Допустим, — сочась скепсисом, процедил Терен.

— Сначала представляетесь, а уже потом просите себе зеленого чаю с земляничным вареньем. Или говорите, зачем вы явились… Мы же с вами действуем по какой-то уродливой схеме. Вообразите: зашли в чужой дом и сразу громко так, с нажимом: «Несите чай с вареньем!»… Вот это примерно и означает наш с вами «старт».

— Вы хотите представиться? Валяйте! Благословляю! — Терен равнодушно махнул рукой.

По профессорской интонации, по тембру его голоса Растов понял: ученый ни на секунду не допускает его правоты. Не допускает даже мысли, что теоретически Растов может быть прав. Тупой служака Растов, дуролом и вандал…

Майору, однако, было плевать. Им овладел кураж.

— Здравствуй, неведомая мне раса высокоразвитых существ! Здравствуйте, хозяева Стального Лабиринта! Меня зовут Константин Растов. Я — майор бронетанковых войск Российской Директории. И я здесь потому, что вверенные мне люди… мои друзья находятся в смертельной опасности… Я нарушил ваш покой не потому, что я любопытен или жаден. А потому, что Стальной Лабиринт — это единственное, что может спасти меня и моих товарищей от неминуемой гибели от рук наших врагов…

— Трогательно! — Терен буквально излучал сарказм. — После такого вступления можно и денег попросить!

— Поэтому я, как бы глупо это ни звучало, прошу вас, дорогие хозяева Стального Лабиринта, помочь мне включить защитное поле… Если вы сделаете это, я обязуюсь приложить все усилия к тому, чтобы Стальной Лабиринт уцелел, а та информация, которая записана на его стенах, стала доступна как можно большему числу порядочных и образованных людей, которых немало в моем народе.

— Складно бреете… Как и не танкист вовсе!

Но майор и бровью не повел.

— Вот… Это, собственно, все, что я хотел сказать, — обращаясь куда-то в изумрудную пустоту, сказал Растов. — Но если вы не сделаете того, о чем я прошу, дорогие мои хозяева Стального Лабиринта, я не затаю на вас зла. И отнесусь с пониманием к любому решению, которое вы примете…

Терен открыл было рот, чтобы изречь еще один ну очень язвительный, ну очень передовой и рафинированно-интеллектуальный комментарий… Но что-то его остановило. Терен молча дождался, когда утихнет поток разноголосого мяуканья из «Сигурда», и сказал:

— Знаете что, Константин, попробуйте еще вот такую команду: «познание начать».

— Познание начать! — послушно повторил Растов через «Сигурд».

И… как знать, прислушался Стальной Лабиринт к пространной речи Растова или к предложенной Тереном команде, но через мгновение ходовой мостик ожил.

Навершие спинки ложемента, в котором сидел майор, трансформировалась весьма неожиданным образом. Из него выдвинулась длинная металлическая лапа, которая, выгнувшись дугой над теменем Растова, опустилась на уровень груди танкиста и после череды странных преобразований сформировала… штурвал.

По крайней мере, с виду это устройство было архаичным рулевым колесом со спицами, как на старинных кораблях. Имелись, правда, на нем еще различные мелкие выросты, выступы и, по всей видимости, кнопки, но в целом смотрелось колесо весьма старомодно.

Преобразилась и «мебель» перед ложементом Растова.

Массивная многогранная тумба исторгла из своих недр… точную копию Стального Лабиринта!

Теперь перед Растовым громоздилась перевернутая ступенчатая пирамида. Геометрически идентичная той, внутри которой они находились, но только уменьшенная до двух метров в высоту.

— Это голограмма, что ли? — пробормотал впечатленный Растов.

Позабыв обо всякой осторожности, Терен шагнул к пирамиде и дотронулся рукой до ее самого нижнего яруса.

— Вообразите себе, нет. Не голограмма, а копия в металле. Живая. Потрогайте!

— Я вам верю, — улыбнулся Растов. — И что прикажете делать с этим штурвалом?

— А что делают вообще со штурвалами? Вращайте!

Растов посмотрел на Терена страдальчески.

— Что вы смотрите? Не читали в детстве «Пятнадцатилетнего капитана»? Не мечтали порулить большим кораблем?

— Я, между прочим, товарищ профессор, на парусном линейном корабле «Гото Предестинация» вокруг Европы обошел!

— Тем более вращайте!

Растов протянул руку и осторожно прикоснулся ладонью к неожиданно шершавой, теплой поверхности штурвала.

Попробовал крутнуть его влево.

Но колесо не поддавалось.

Крутнул вправо — пошло.

Попробовал вернуть в прежнее положение — снова неудача.

Провернул вправо на полный оборот — без проблем.

— Ух ты, — сказал Терен, — а это, похоже, вовсе даже не рулевое колесо. Ну, или, по крайней мере, мы не понимаем логику управляющих команд…

— И?

— Вращайте куда вращается.

Растов сделал три оборота и вопросительно посмотрел на профессора.

— Не стесняйтесь, вращайте еще…

Растов не стал спорить. Лишь подумал: вот будет здорово рассказать наконец обо всем этом Нине.

Глава 7

СВЕРХТЯЖЕЛЫЙ ТАНК «ШАГОХОД-1»

Июнь, 2622 г.

Стальной Лабиринт

Планета Навзар, система Кай Тир

Растов помучил колесо с полминуты, отмечая, что оно немножечко подается, удаляясь от него с каждым полным оборотом примерно на миллиметр.

Он хотел уже бросить это странное и, видимо, малорезультативное занятие, когда вдруг модель пирамиды перед ним расцветилась плавно разгорающимися оранжевыми огоньками.

Светлячки бежали вдоль всех ее ребер, они набухали, увеличивались в числе.

Затем огоньки оторвались от пирамиды и сюрреалистическим хороводом понеслись по кругу.

А еще через несколько секунд огоньки сформировали девять вращающихся дисков — по числу этажей Стального Лабиринта.

— У них там что, в игрушечной пирамиде — Новый год? Празднуют?

— Это не у них… Это у нас, — сухо отвечал Терен, к чему-то напряженно прислушиваясь.