Хозяйка замка (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна

Мачеха посмотрела на Сьюзи полными ужаса глазами, и больше девушке не пришлось выслушивать её причитаний. А вот от возни с младшим братцем, годовалым Френком, ничего не спасало. О, как Сьюзен возненавидела тогда детский плач, смену памперсов и детей в общем!

Однако в любой ситуации всегда есть отдушина. Тогда как старший брат Уильям ушел моряком на флот, Гарри начал зарабатывать неплохие деньги совсем иным образом. Гашиш. Марихуана. Одним словом, его бизнес приносил весьма весомый доход. Сестра же стала поставщиком товара в школу, что позволило неплохо расширить бизнес. И очень скоро девушка поняла, что ассортимент товара тоже неплохо бы расширить. Уже за спиной братца она вышла на нужных людей, и в её наборе появились таблетки и порошки.

В восемнадцать, подкопив денег с прибыльной торговли, Сьюзен уехала в Лондон, и, окончательно взяв имя Гортензия Тревори, начала подрабатывать. В основном официанткой по различным клубам, где тусила золотая молодежь Лондона. К тому моменту Гортензия не могла похвастаться особенно примечательным смазливым лицом, зато она умела преподнести себя правильно и быстро подметила, что если на танцовщиц в клубе смотрят, скорее, как на интересный предмет интерьера, то с официантками богатенькие мальчики порой завязывают беседы, угощают коктейлями и именно девушек, подающих еду и напитки, увозят с собой под утро в машине. Это открыло Гортензии новую нишу бизнеса, помимо торговли препаратами, а также подарило новую мечту.

Что если женить на себе одного из этих богатых дуралеев?

Сведя знакомство с одним из докторов в захудалой социальной клинике, Гортензия периодически брала справки о своей якобы беременности, за что получала с любовников немаленькие суммы.

Джона Гортензия заприметила задолго до их официального знакомства.

Это был приятный молодой человек, отличающийся от друзей серьезным, порой даже грустным взглядом.

Узнав, что у симпатичного юноши есть титул и хорошее семейное состояние, Гортензия решила во чтобы то ни стало свести с ним более близкое знакомство. Но Джон тогда еще не был завсегдатаем ночных клубов, и в те разы, когда Гортензия видела его, он приходил в компании друзей и непременно уезжал раньше них и один.

Что ж охота стала только интереснее.

Через друзей друзей и знакомых знакомых, Гортензия собрала о Джоне достаточно большой объем информации.

Какую музыку он любил, где чаще проводил свое свободное время, какое у него образование, круг интересов и деятельности. Поэтому, когда Джон случайно пролил бокал пива на майку девушки, невероятным образом оказавшейся возле него на концерте одной рок группы, его дальнейшая ночь была занята.

Тогда Гортензия ни разу не пожалела о затраченных усилиях. Джон и, правда, оказался не таким, как все остальные. Не только потому, что он был умным, галантным, веселым. Нет. Эти качества не сильно ценились Гортензией. Но в Джоне удивительным образом сочетались желание быть замеченным, любимым и внутренняя тьма, которая, казалось, так и ждала удачного момента, чтобы разорвать все преграды и вырваться наружу.

И в этом Гортензия была отличным помощником. Узнав, что нового любовника мучают кошмары, она познакомила Джона с таблетками. Потом и с кокаином. И жизнь их расцветилась новыми красками. Будь Гортензия честной с собой, она бы даже сказала, что ей было хорошо с Джоном. По крайней мере, им было весело вместе. А бонусом ко всему было то, что Джон женился на ней! Во многом чтобы насолить своему мерзкому чопорному деду. Но Сьюзен Патрик стала леди Гортензией Кеннет.

Это было победой.

Первое время Гортензия даже хотела родить Джону ребенка. Исключительно, чтобы упрочить свое положение в семье, подарив наследника. О том, что она не любит детей Гортензия хорошо помнила, но рассчитывала, что маленькую дрянь можно будет легко скинуть на руки нянькам. Но отчего-то забеременеть не получалось, что несколько злило новоиспеченную леди. Однако недолго. Гортензия научила Джона непомерно сорить деньгами, и вместе им было чем заняться. Пока в дверь не начали стучать кредиторы. Уже тогда лорд Роберт ограничивал внука в финансах, сам занимаясь семейными делами, связанными с инвестициями в ряд крупных компаний, а также юриспруденцией. Джон злился, считая, что вполне может сменить деда, но тот оставался непреклонен. В итоге содержание, на которое жили Джон и Гортензия стремительно заканчивалось, работой молодые супруги обременить себя не стремились, что в конце и привело их в Кеннет Кастл как в последнее убежище.

К тому моменту Джон успел изрядно надоесть своевольной Гортензии. Периодически он пытался завязать с наркотиками, твердил что им с Гортензией стоит остепениться и прочее-прочее. В итоге чего Гортензия пришла к простому и логическому выводу: стать вдовою Джона будет намного интереснее. Еще родителями, Джону была оставлена неплохая страховочная папка ценных бумаг, которая вполне могла перейти по наследству несчастной вдове. А дальше Гортензия найдет нового мужа. Пожалуй, более состоятельного, чем Джон.

Так было решено и сделано. Располагая нужными связями, Гортензии не составило труда достать хорошую дозу препарата, которую она и вколола мужу. А сама взяла машину и уехала прогуляться, чтобы по возвращению сообщить в полицию о несчастном случае.

Но Джон родился в рубашке. Гортензия и сама не понимала как, но её мужу удалось выжить. Хотя после того инцидента терпению лорда Роберта пришел конец. Он упек внука в клинику, в которой Джону хорошо промыли мозги, и по выходу он заперся в своем замке, а также начал бракоразводный процесс с Гортензией. При этом редкое общение между супругами происходило исключительно в присутствии адвокатов. Это веселило Гортензию. Она знала, что все эти меры предосторожности связаны с одним. Джон боялся, что если она захочет, он вернется к ней. Так было уже не раз в истории их многочисленных расставаний. Он уходил, хотел завязать со всем, но стоило ей поманить хоть пальцем, Джон возвращался.

И Гортензия тянула с разводом, ожидая, когда с него можно будет взять побольше отступных. Всё это время она, пользуясь полученным статусом светской львицы и титулом леди, кочевала из постели одного богатого любовника к другому. Пока в какой-то момент Сэм Прат, с которым Гортензия сошлась на почве общей неприязни к Джону, не сообщил, что с чего-то Джон решил реставрировать один из портретов семейной галереи.

Гортензия задумалась: как-то муж говорил ей, что портрет некой его родственницы по семейной традиции передается именно старшему сыну в семье, поэтому картина — его собственность вне зависимости от лорда Роберта.

Тогда портрет мало интересовал леди Кеннет, но что если с него можно было получить выгоду? Украсть реставрационные записи не составляло труда. Наговорить о Джоне гадостей новой глупенькой пассии оказалось одним удовольствием. Дальше дело было за малым.

Картина и, правда, была написана известным мастером, и стоила хороших денег. Гортензия рассчитывала, что Джон, столь ценящий свое наследство, начнет отпираться. Предложит иные условия. Ради того, чтобы посмотреть этот спектакль, Гортензия даже поселилась в ненавистном замке, настаивая на том, что пока она — леди Кеннет, она имеет на это полное право. Но Джон, вопреки всему, не протестовал. И сколько Гортензия ни старалась, не реагировал на её обычные уловки. Напротив, им завладело какое-то странное равнодушие. Он послушно ходил с Гортензией по аукционам, где она приценивалась к тому, как выгодно можно продать портрет работы Ротшильда. Но лицо его было абсолютно бесстрастно. И живя с ней в одном замке, он умудрялся целыми днями не пересекаться с женой. Это невероятно бесило Гортензию.

Когда же Джон на несколько дней исчез, и Гортензия узнала через знакомых, что он ездил в Лондон, чтобы поговорить с девушкой, нанятой им для реставрации картины, Гортензия всё поняла: Джон влюбился. По-настоящему. Если раньше их бракоразводный процесс шел вяло, то теперь Джон настаивал на скорейшем расторжении брака. На любых условиях. Так, что ради этой новой любви он был готов отдать Гортензии всё.