Великий побег - Сьюзен Филлипс

Майка передернуло: наконец, до него дошло, а вот Тоби еще больше ощетинился:

– Ну и что? Я живу не в афроамериканском обществе. Я живу на Чарити–Айленд.

Как так вышло, что она, белейшая из белых женщин, взяла на себя ответственность за воспитание расовой гордости в сыне Дэвида Уилера?

Майк, который все дело и затеял, сосредоточился на том, чтобы припарковаться на стоянке. Бри скрепя сердце продолжила:

– Белые люди обычно звали черных, даже пожилых, – «боями». Так они давали понять о своем превосходстве. Очень бездушно.

Тоби секунду раздумывал и, ничего удивительного, выпятил губу, глядя на Бри:

– Майк – мой друг. Он не имел в виду ничего такого бездушного. Просто он такой.

Майк помотал головой:

– Нет, Бри права. Я прошу прощения, Тоби. Все время забываю.

Забывает, что он расист, или забывает, что Тоби наполовину афроамериканец?

– Ну и что? – проворчал Тоби. – Я и белый тоже, подумаешь, большое дело.

– Дело большое, потому что твой отец гордился своим происхождением, и я хочу, чтобы ты чувствовал то же самое, – упрямо продолжала Бри.

– Если он так гордился, почему же тогда женился на моей маме?

Потому что Стар всегда хотела то, что имела Бри.

– Твой папа с ума сходил по твоей маме, – сказал вдруг Майк. – И она сходила по нему с ума тоже. Твоя мама могла рассмешить твоего папу, как никто другой, а он приучил ее читать книги, которые иначе она бы сроду не прочла. Хотел бы я, чтобы ты увидел, как они смотрели друг на друга. Словно никто больше в мире для них не существовал.

Он мог бы с таким же успехом дать Бри пощечину. И он еще не закончил.

– У них заняло время осознать, как они любят друг друга, – сказал он, с незнакомой жесткостью чеканя слова. – Сначала Бри была девушкой твоего папы, но позволь тебе сказать, он никогда так не смотрел на нее, как на твою маму. – Вот он, настоящий Майк Муди, с его расчетливой жестокостью, наконец-то всплыл на поверхность. Он не отрывал взгляда от дороги. – Мы завезем Бри в коттедж, пусть занимается своей работой, а потом поедем с тобой в «Дог-н–Мэлтс». Тебя устроит, Бри?

Она смогла лишь чуть заметно кивнуть.

Как только она зашла домой, то бросилась на диван и слепо уставилась на сиамских котов на каминной полке. В недавнюю пору она провела больше времени, размышляя о своей первой любви, чем о кончине десятилетнего брака. Но у ее романа с Дэвидом было такое светлое начало и ясный конец, тогда как путь, по которому тек ее брак, отличался глубокой печалью.

Бри скинула лодочки. От сандалий, которые она носила повседневно, на голых ногах остались метки от загара. Не то чтобы она сильно загорела. Потемнела, насколько ей удавалось, легкий медовый оттенок да чуть больше веснушек, что придавало еще большую ироничность ситуации: Бри отвечает за воспитание чернокожего юнца.

Несмотря на то, что заявила Майку и Тоби, она не готова была сегодня сооружать оборудование для растапливания воска, поэтому, переодевшись, нашла бумагу и стала делать наброски вручную расписанных открыток. Но сердце к этому не лежало, и Бри никак не могла найти занятие по душе. В какой-то момент она услышала, как домой вернулся Тоби и отправился в свою комнату. Потому прислушалась, когда отъедет «кадиллак». Тот не отъехал.

– Я знаю, ты на меня злишься, но ведь это не новость, верно? – сказал с порога Майк.

– Я не хочу об этом говорить.

Бри встала из–за стола.

В своем деловом темно–синем костюме он казался выше, чем обычно, и несмотря на ее собственный немалый рост, она ощущала, что он подавляет ее.

– То, что я сказал Тоби про Дэвида и Стар, – правда.

Она стала собирать рисовальные принадлежности:

– Только для тебя.

Он машинально расслабил галстук.

– Тебе хочется думать, что вы с Дэвидом были Ромео и Джульеттой, но правда в том, что ты просто богатенькая белая девочка из Гросс–Пойнт, а он чернокожий парнишка из Гэри. – Майк переложил ключи от машины из одной руки в другую. – Дэвид был очарован тобой, но никогда тебя не любил.

Она сунула блокнот в металлический ящик:

– Ты закончил?

– Со Стар все было по–другому. – Майк заполнил всю комнату, Бри не хватало воздуха. – Ни у одного из них не было денег. Зато у того и у другого – амбиции, харизматичность, может, немного жесткость. Они понимали друг друга так, как вам с Дэвидом не было дано.

– Так почему она уехала? – Ящик лязгнул, когда Бри задвинула его. – Если они так страстно друг друга любили, почему Стар сбежала?

– Он устроился на работу в Висконсине, хотя она умоляла Дэвида не делать этого. Стар всегда терпеть не могла, когда он уезжал, и захотела наказать. Сомневаюсь, что она собиралась уехать надолго. И конечно же, не рассчитывала, что соскользнет с дороги и угодит под лед в том дренажном канале.

Бри не сдавалась:

– С ней нашли мужчину в машине.

– Какого-то бродягу. Она всегда подбирала людей. Догадываюсь, что он путешествовал автостопом.

Бри не хотела верить его рассказу. Ей хотелось верить в то, что говорила Мира, дескать, Стар стало скучно с Дэвидом, и она бросила его навсегда. На дне желудка заворочалось чувство стыда.

– Не понимаю, зачем ты все это вытаскиваешь наружу. Это случилось давным–давно. И ничего для меня не значит.

Майк знал, что она лжет, но спорить не стал.

– Я религиозный человек, – прозаично сказал он. – Верю в грех и верю в покаяние. Я пытался изо всех сил, как себе представлял, возместить ущерб, но ничего не изменилось.

– И не изменится.

Золотой браслет поймал солнечного зайчика. Майк кивнул, не сколько ей, больше себе, словно принял какое-то решение.

– С этого момента я оставлю тебя в покое.

– Хорошо.

И не поверила. Майк никого никогда не оставлял в покое.

В былые дни он избегал смотреть кому-нибудь прямо в глаза. Но не теперь. Что-то в его прямом взгляде выводило ее из равновесия.

– Я буду признателен, если ты позволишь мне продолжать общаться с Тоби, – с каким-то тревожащим достоинством сказал он. – Мне следовало посоветоваться с тобой, прежде чем сказать ему, что он может поехать на велосипеде на парад. У меня дурная привычка сначала делать, а потом думать. – Констатировал факт, не пряча свои изъяны, не наказывая себя за них. – Парад отправляется в десять. Тоби нужно быть на школьной парковке в девять. Я бы заехал за ним, но я во главе комитета, и мне придется явиться туда спозаранку.

Она изучала потертость на сандалии:

– Я могу сама справиться.

– Ладно.

И все. Никаких приемов продавца, чтобы переубедить ее. Никакого подкупа, ни лимонных конфет, «Скиттлс» или эскимо. Он коротко попрощался с Тоби и ушел, оставив Бри с неприятным чувством, что теперь она по-настоящему предоставлена самой себе.