Дом Для Демиурга. Том первый - Татьяна Апраксина

— Жду приказа, господин генерал.

— Что, моих слов уже недостаточно?

— Устав армии Собраны требует в подобных случаях письменного приказа в трех экземплярах. Один получает на руки отстраняемый от должности офицер, второй остается в канцелярии армии, а третий отправляется к маршалу армии, — снизошел до объяснений Эллуа.

— Получите, не волнуйтесь, — улыбнулся Рикард. — На гауптвахте.

— Я арестован? — клятый эллонец и бровью не повел.

— Именно! Сдайте оружие и отправляйтесь… вы знаете куда.

Кавалерист спокойно снял шпагу, отдал печати и жезл, выложил все это на стол перед маршалом прямо поверх табличек и только после этого нанес последний удар.

— Считаю своим долгом напомнить, что в расположении армии до сих пор не обустроено офицерское отделение гауптвахты. Пребывание же офицеров в одном помещении с солдатами запрещено Уставом армии Собраны.

— Для вас выделят отдельное помещение, — зарычал Меррес. — Отправляйтесь, или пойдете под конвоем.

— Конвой из четырех вооруженных солдат является обязательным…

Генерал вскочил и схватился за шпагу, только что брошенную на стол Эллуа. Агертор вместо того, чтобы помочь, шарахнулся куда-то в сторону, Рикард рванулся вперед, чудом не врезавшись в стол, ударил… и сам не понял, каким чудом оказался с вывернутой рукой прямо перед эллонцем. Лезвие шпаги волшебным образом оказалось возле его виска, а острие — где-то за спиной. Заломленная кисть болела так, что искры из глаз сыпались. Как?! Эллуа сделал только одно движение, быстрое, неуловимое — и вот результат. Колдовство?

Рикард не столько испугался, сколько удивился. Он мог бы ударить эллонца кулаком в лицо, пнуть, боднуть головой — да что угодно; но ему не хотелось этого делать. Хотелось понять, как безоружный может вот так, легко, за миг обезвредить противника со шпагой.

— Как вы это сделали, полковник? — Рикард разжал пальцы и бессмысленный парадный клинок со звоном упал на пол.

— Я все-таки полковник? — Эллуа едва заметно улыбнулся и освободил запястье Рикарда.

— Жабью кость мне под хвост, разве я могу разбрасываться такими офицерами?! — Генерал рассмеялся.

— У вас преоригинальнейшие понятия о дисциплине и офицерских обязанностях, — еще раз улыбнулся эллонец. — Продолжим обсуждение, господин генерал? Позволите мне взять оружие и прочее?

— Берите, — кивнул Меррес, потом оглянулся на прижавшегося к стене ошалелого капитана Агертора. Ну, поганец, а ведь Рикард хотел назначить его полковником! — Простите, я погорячился…

— Простите и вы, мой генерал, — коротко кивнул Эллуа. — Итак, вы спрашивали о том, что можно сделать, чтобы армия не осталась без провианта.

Ни о чем подобном он не спрашивал, но если уж эллонец соизволил начать говорить, то Меррес готов был простить его и слушать. Какой боец, какой изумительный боец! Таких, наверное, по пальцам пересчитать. И чего, в самом деле, он на полковника взъелся? Ну, постная длинная рожа — так у всех эллонцев такие, но его кавалерия не доставляет никаких хлопот, на них никто не жалуется, и теперь понятно, почему. С таким командиром не забалуешь…

— Боюсь, что ничего нового я вам не скажу, господин генерал. Ситуация испорчена еще две девятины назад. Ни в Сауре, ни в Къеле крестьяне не будут ни продавать, ни сдавать фураж. Они предпочтут сгноить его или сжечь. Вы хотите знать причины?

Меррес вернулся за стол и сел; только после этого Эллуа поднял шпагу и убрал ее в ножны. За прочими причиндалами он пока подходить не спешил, стоял прямо, как всегда, и говорил — спокойно, четко. Рикард попытался понять, почему раньше это его раздражало. А Противостоящий ведает. Бывает такое, что пока с человеком не подерешься, не поймешь друг друга.

— Хочу, конечно.

— Причина в стратегии, избранной вами изначально. Здешние жители не ожидали прихода армии, казни… мятежных родов и более всего прочего — тех мер, которыми будет сопровождаться все это. Мародерства, грабежи, убийства и насилие вызывают у простолюдинов страх, но Саур — не Сеория. Здешние жители со страха не прячутся в подпол, а берутся за вилы и цепы. Пока что они этого не сделали, они сопротивляются пассивно. Если армия будет продолжать вести себя как на чужой земле, эта земля и станет чужой. Я все сказал, мой генерал.

— Ничего путного вы не сказали, — вновь рассердился Рикард. — Все это я уже слышал. Делать-то что?

— Я могу сказать, что делал бы, если бы оказался в подобной ситуации. Представить это затруднительно, но я постараюсь.

— Ну, попробуйте, полковник, — Рикард дураком не был и изящный маневр Эллуа оценил: эллонец не хочет советовать генералу впрямую, он просто будет рассуждать, и если Меррес воспользуется чем-то из его размышлений, это будет решение господина генерала, а не совет полковника.

— Я начал бы с того, что подробно и честно описал сложившуюся ситуацию и направил донесение в столицу. Привел расчеты, убедительно доказал, что вз данных обстоятельствах зимовка армии будет крайне осложнена. Попросил бы оказать содействие. Уже начались дожди, а на побережье — и шторма, но к тому моменту, когда будет принято решение и начнется отправка обозов, ударят заморозки, груженые телеги пройдут. За это время я бы навел порядок здесь и в Къеле. Лита в подобном не нуждается, но там и затруднений нет.

— Порядок? Как? — Рикард очень любил это слово, но его слишком замусолили, обещая установить, навести, развести и завести; а вот в устах Эллуа оно звучало свежо, словно накрахмаленное. — То есть, как бы вы стали его наводить…

— Повесил бы мародеров, убийц и грабителей. Не только солдат, но и командовавших ими офицеров. Вновь ввел бы патрулирование, отмененное девятину назад. Поставил патрулям задачу охранять мирное население от непозволительных действий солдат. Нарушивших Устав разрешил бы казнить на месте, прилюдно, на глазах у тех, кого они убили или изнасиловали.

— Да я что, половину армии перевешать должен? — опешил Рикард, и тут же прикусил язык: ничего себе признание вышло. А ведь правда, придется если не половину, так треть. Ну как, как эти сволочи ухитрились так быстро распуститься?

— Я бы взял под арест всех, кто уже замечен в преступлениях, незамедлительно судил, а потом амнистировал примерно три четверти, кроме особо злостных нарушителей. После этого начал бы именно казнить и именно на месте всех тех, кто недостаточно умен, чтобы сделать выводы.

— Хитро придумано, — Меррес вздохнул и еще раз оглядел вытянувшегося — будто кол проглотил, ей-ей, — полковника Эллуа. Вот что б ему раньше не начать рассуждать вслух? Что за люди эти эллонцы: пока не пригрозишь, не покажешь, кто в доме хозяин — не понимают. — И что бы вышло? Любовь народа так бы и началась?