Пуля для депутата - Алексей Рыбин

— Жрите, проглоты!

Однако, как ни странно, с появлением на столе спирта общая атмосфера за столом вместо того, чтобы приобрести характер праздничный и непринужденный, стала гораздо более деловой. Казалось, что спирт не оказывает никакого воздействия на таинственных друзей Гинденблата, да и на него самого. Пили они все время, с равными интервалами. Карпов в какой-то момент сказал:

— Хорош, ребята. Я пас. — Он убрал свой стакан из-под нависшей над ним горловины банки со спиртом.

— Хозяин — барин, — пожал плечами Шурик. — Нет проблем.

В процессе беседы, суть которой сводилась к вырабатыванию тактики действий и распределению ролей в серии предстоящих операций, Карпов уже уяснил: все трое — и Михаил Романыч Лопата, и Леня-Боец, и особенно Шурик — не такие уж простые парни. Леня был высококлассным специалистом-компьютерщиком, одинаково хорошо разбиравшимся и в софте и в «железе»; он занимался программированием и лично знал большинство стоящих питерских хакеров. Лопата оказался бывшим школьным учителем (что вызвало по отношению к нему особую симпатию Максимова, преподававшего до всей бандитской эпопеи физику в ПТУ). Шурик, как выяснилось, доктор наук, не больше и не меньше, математик, имевший множество публикаций, огромное количество учеников и продолжавший в свободное время работу над своей «темой».

— А что за тема-то? — спросил Карпов.

— Какая разница? Все равно название вам ничего не скажет… Теперь здесь это никому не нужно. Кроме меня, пожалуй… Чистое искусство!

Связывала же всех троих (а если считать Гинденблата, то четверых) любовь к оружию.

— Оружие — это тебе не просто пукалки, не просто реквизит американских боевиков. В нем вся история человечества, все развитие науки и техники. Самые передовые достижения, в какой бы области они ни достигались, в первую очередь применяются в разработке и совершенствовании оружия, — увлеченно говорил Леня-Боец.

— Ну это спорный тезис, — возражал Карпов.

— Ничего спорного! Это однозначно, — настаивал на своем Леня. — Я могу это доказать…

— Потом, потом, — замахал руками Шурик. — Давай делом заниматься. Николаич, есть у тебя исходные точки? С чего думаешь начинать? С кого? Где та печка, от которой плясать будем?

— Печка есть, даже две.

— Ну кто же это? — Шурик отодвинул от себя стакан, видимо, чтобы избавиться от соблазна «усугубить» в неподходящий момент, и приготовился слушать.

— Во-первых, один известный журналист.

— Кто такой? Не Анисимов ли, случаем?

— Он. А как ты догадался?

— А что тут гадать? Такая сука этот Анисимов, что обязательно ввяжется в какое-нибудь говно! Если пахнет жареным, да еще органы замешаны, значит, этот дух где-то рядом пасется. Это же старой закалки стукач! Хотя по возрасту он и молодой еще. Но стучит исправно. Мне тоже тут как-то раз крови попортил, со своими этими журналистскими расследованиями. Лезет, гад такой, во все дыры! В каждой бочке затычка… Собака бешеная… И чего он?

— Да он за нами просто следил.

— Ха! Вот тебе и тема! Следил просто… Просто так он не стал бы. Значит, либо ему заказали тебя, Николаич, пасти, либо он сам что-то такое пронюхал. А он может: у него полгорода осведомителей, в самых разных сферах — от бомжей до директоров рынков.

— А какой им-то с него прок?

— То есть как это — какой? Я же говорю: он стукач! И ментов у него знакомых — шквал. Вот и меняет информацию на услуги. Или услуги на информацию. Сколько Анисимов сдал тем же директорам рынков всяких бедных торговцев, которые чего-то там по мелочи нарушали, — кто бы знал! Ну и ментов может отвести при случае: сообщить, если там проверки какие-нибудь плановые, предупредить о визите налоговой инспекции… Он много чего может. И ментам информацию сливает потихоньку — о всякой мелочи. А те ему подбрасывают материал для его «Агентства журналистских расследований»… Я же чуть не сел из-за него, паскуда!

— Ты? А за что?

— Ну, это по трофейным делам. Вовка тогда помог, Григорьев, царство ему небесное… Замолвил словечко ментам своим высокопоставленным. У него тоже связи хорошие были. Он же врач от Бога! Таких людей ценят, ими не бросаются. И если сейчас на него наехали — значит, полные отморозки действуют.

— Так Григорьев что, я не понял, трофейщиком был? По лесам ездил и оружие копал? Я в первый раз об этом слышу… — Карпов развел руками. — Он мне никогда ничего такого не говорил.

— Нет, по лесам он не ездил: времени у него на это не было. Совсем его задергали, особенно в последнее время. Правда, и деньги неплохие стал зашибать.

— Вовка? Каким манером?

— Хороший судмедэксперт — это, знаешь… Такие люди на дороге не валяются. Частная практика у него была — будьте-нате!

— Частная практика?!

— Конечно! Сколько гибнет людей нынче: и бандиты, и менты те же, и коммерсанты. Я уж не говорю про секретные службы: комитетчики между собой пошли разбираться так, что только пух и перья летят. Это на поверхности у них все тихо, а чуть копни поглубже… Они же сейчас силу набирают, вот и прут отставники на свои прежние места. Почуяли синекуру, которая у них не за горами, вот и лезут обратно в органы. У них у каждого по чемодану компромата на своих «товарищей по борьбе» собрано и под кроватью спрятано до лучших времен. А сейчас вроде бы эти лучшие времена для них наступают — и отставники чемоданы свои достали, пыль смахнули и пытаются компромат использовать. В своих, конечно, шкурных целях.

— Ну, понятно, — кивнул Карпов. — А те, кто сейчас наверху, тоже в этих чемоданах свой след оставили.

— Совершенно верно. Вот и идет отстрел нежелательных элементов: тех, кто либо слишком много знает, либо слишком сильно жаждет узнать. Отстрел — это, конечно, сказано фигурально — много способов и специалистов много. Мрут: одни от инфаркта, другие под машины попадают, третьи еще как-нибудь…

— Это точно! — заметил Леня-Боец. — Это они умеют.

— И причину смерти не всегда, скажем удобно определить официально. Всякое бывает… Может быть такая причина, от которой врачей просто заколбасит так, что они проговорятся где-нибудь, кому-нибудь. А надо это устроителям экстраординарного несчастного случая? Типа отравления обоями или облучения в собственной квартире? Или когда с ума сводят человека всякими препаратами?.. Не надо. Вот такие люди, как Вовка, в этом деле и помогали… За вознаграждение, конечно.

— Да… Не думал я, что Вовка такими вещами занимается.

— А что такого страшного? Покойнику не поможешь. А родным как-то спокойнее думать, что их любимец умер своей смертью, что врагов у него не осталось, да и не было никогда. Репутация, пенсия, все дела. А если бы они знали, к примеру, что их родственничек — какой-нибудь государственный преступник, шпион, к примеру, — лучше бы было? И имущество могли бы конфисковать, не говоря уже о пострадавшей репутации. Так что Вовка еще благородное дело… Вот так.

— Вот так новости!

— А трофейщиком он был, скорее, теоретически, нежели на деле. По лесам не бродил. Если только в молодости. Я-то его давно знаю, лет, поди, двадцать пять. Да… Но у него доступ был к таким базам данных, которых даже Ленчик наш раскопать не может через свой Интернет.

Боец солидно кивнул:

— Да, комитетские обставились крепко. Защиты стоят такие, что не сразу разберешь. А есть такие штуки… Скажем, просто спрятан сервер — и не найдешь его! Так замуруют где-нибудь в сети, что и знаешь, с какой стороны к ним лезть: куда-нибудь в порнуху засунут или еще хлеще…

— Ну вот. А Григорьев мог получать информацию из первых рук. У него были большие связи. Я думаю, может быть, он случайно узнал про ваше дело да и предупредил? Через него ведь много информации проходило. У него мобильный был?

— Да. Он и мне звонил на трубку, — сказал Максимов.

— Вот видишь! Могли запросто слушать все, что вы там обсуждаете. И место могли засечь, откуда велся разговор. Ты, вообще-то, с мобильником поосторожней: тебе потом Боец расскажет, что это за штука.

— А что за штука? Трубка и есть трубка!

— О, это вещь многофункциональная! — улыбнулся Ленчик. — Во-первых, о пользователе можно массу всего узнать. Во-вторых, слушать — это как бы само собой. В-третьих, Шурик вот сказал: место можно следить. Несложно. Опять же, деньги можно сэкономить.

— Как?

— Я, к примеру, могу на твой номер сесть. Ненадолго, правда, — на пару секунд. Но ты врубись — пара секунд тут, пара секунд там… Сколько трубок-то в городе? А в стране? А в мире? Ого-го! Всю жизнь можно бесплатно со Штатами беседовать. Так-то… Ну и еще: убить можно по мобильнику, можно бомбу взорвать… Много чего можно.

— Убить? Взорвать?

— Это долго объяснять. Потом как-нибудь. Давай перейдем к нашему делу, — прервал увлекшегося было Бойца Шурик. — Мы остановились на этом журналисте. Это одно направление. Дальше?